Нашего ради спасения… Сказание о последних днях земной жизни Господа Иисуса Христа

Как первый служитель Бога Израилева, первосвященник, при всем своем недостоинстве, имел право спрашивать обвиняемого под клятвой: тогда уже нельзя было не отвечать, не преступив должного уважения к клятве, к сану первосвященника, к самому Закону. К этому-то средству и прибег Каиафа, раздраженный молчанием Подсудимого. Перед лицом Бога обвиняемый не мог скрыть истины. И первосвященник сказал Ему: Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? (Мф. 26, 63).

В этом его последнем вопрошении заключался злобный смысл. Если бы был ответ: «Нет, Я не Христос», то сразу бы всем объявили: «Он обманщик, лжец, Он прельщает и возмущает народ, Сам не является Спасителем мира». Если же Он сказал бы: «Я Христос», они готовы были обвинить Его: «Ты Самарянин и бес в Тебе (Ин. 8, 48). Мы знаем Тебя, откуда Ты; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он (Ин. 7, 27); ведь Ты – Человек, как делаешь Себя равным Богу? Мы знаем Твоего отца Иосифа, знаем братьев и Матерь; знаем, что Ты жил в Назарете Галилейском. А из Назарета Христос не приходит. Ты – обыкновенный человек, плотник». А чудеса? «Помогал князь бесовский», – говорили они.

Из вопроса первосвященника Каиафы открывается то, что иудейские вожди ясно сознавали, что Мессия, Христос, возвещаемый пророками, – ни пророк, ни земной царь, но Сын Божий. Они понимали, что Он придет в подобии человека, ибо на вопрос Ирода: «Где Христос рождается?» – сами отвечали: «В Вифлееме Иудейском».

Господь на все обвинения лжесвидетелей не отвечал. Однако теперь, хотя Он и знал, что не уверуют в Него, Он дает ответ, чтобы потом не могли сказать они: если бы Он исповедал Себя после заклинания, то мы уверовали бы в Него. Господь, знающий умствования мудрецов, что они суетны (1 Кор. 3, 20), ответил Каиафе так: Ты сказал… – твои уста исповедали, что Я – Христос, Сын Божий (Мф. 26, 64).

Для Каиафы этого ответа было достаточно, но Спаситель грешников и теперь искал их заблудших душ, призывал их – одуматься, и для того напомнил им древние пророчества о будущей славе Мессии. Он сказал: Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы, одесную Бога всесильного, как говорит пророк Давид (ср.: Пс. 109, 1), и грядущего на облаках небесных, как пророчествует Даниил (Мф. 26, 64). Скоро самые дела покажут вам, что Я – тот самый Царь, Который, по описанию пророка Даниила, сидит на облаках одесную Ветхого днями (ср.: Дан. 7, 13), и Который грядет со славою судить вселенную. Это торжественное откровение, в котором выразилось все учение Христа о Своем Лице и предназначении, напомнило судьям то, что было им особенно ненавистно: соучастие Сына Человеческого в могуществе Бога Отца и Его истинную Божественность. Обвиняемый говорил о Себе как Бог, возвещая Своим судьям, согласно с предсказанием пророка, Свое возвращение на облаках небесных, показывая им, что наступит день, когда они предстанут на Его Божественный суд.

Каиафа не хотел слушать, не хотел принимать голоса пророческого. Он спешит принять на себя вид ревнителя славы Божией, который пришел в ужас от богохульства. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует!.. Они же сказали в ответ: Повинен смерти! (Мф. 26, 65–66).

Так произнесен смертный приговор над нашим Спасителем.

Почему они не умертвили Его тайно? Потому, что хотели уничтожить самую славу Его. Враги стараются предать Его смерти публично, перед всеми, потому что много было людей, которые слушали Его беседы, удивлялись Его чудесам. А Христос, со Своей стороны, не препятствует этому, но их злобу употребляет как орудие истины: через это смерть Его стала всем известной. Получилось не то, что хотели враги Его: они хотели предать Его публичному позору, а Он через это самое еще более прославил Себя.

Ко времени начала Спасителем проповеди Евангелия ожидание Христа достигло во всем народе иудейском наивысшего напряжения. Ангел пустыни, святой Иоанн Предтеча, назначен был Божественным Промыслом приготовить людей к приходу Помазанника Божия. Следовательно, для членов синедриона появления Христа в эти дни не должно было оказаться невозможным.

Была ли возможность проверить, Христос ли стоящий перед ними в узах Человек? Кто Этот Проповедник, Который творил столько чудес, что в народе говорили: Когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил? (Ин. 7, 31). Немало людей в Палестине могли увидеть в новом Проповеднике и Учителе, творившем чудеса (слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют (Мф. 11, 5)), обещанного Господом через пророков Христа. Будущий апостол Андрей открытой, чистой душой воспринял Иисуса и, придя к брату Симону (Петру), сказал: Мы нашли Мессию, что значит: Христос. И привел его к Иисусу (Ин. 1, 41). Именно Сыном Божиим исповедали Иисуса те, кто был в лодке, когда Он вошел в нее и тотчас утих ветер. Они подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий (Мф. 14, 33). Позже и другие ученики узнали в Нем Того, Кого напряженно ждал весь Израиль. Блажен, кто не соблазнится о Мне (Мф. 11, 6). Не соблазнились, но уверовали в Него как в Христа презираемые иудеями самаряне. Достаточно было одного чуда – сказать самарянке все, что она сделала (см.: Ин. 4, 39). Первосвященники сами были очевидцами многих Иисусовых чудес, а некоторые из них совершались на их глазах в храме. Но гордость, предубеждение и омертвение веры не позволили членам синедриона сказать, как сказали самаряне: сами слышали и узнали, что Он истинно Спаситель мира, Христос (Ин. 4, 42).

В планах домостроительства нашего спасения ответ Иисуса синедриону был высшим моментом Его общественного служения, окончанием той проповеднической деятельности, на которую Он вышел три года назад. Своим ответом, вызвавшим смертный приговор, Он положил камень в основание Голгофского Креста, на котором совершилось дело нашего спасения. И как всегда бывает в духовной жизни, чем выше и значимей событие, тем явственней обозначается граница разделения добра и зла. Иисус, окруженный гонителями, явил то спокойствие и величие духа, какого не знало человечество от своего начала. Судьи же, став на путь греха, стали усугублять свои беззакония.

Все, что произошло потом во дворе дома Каиафы сразу же после осуждения Спасителя, покрыло несмываемым позором членов синедриона и его слуг. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его: били по голове, по устам, били кулаками; другие же ударяли Его по ланитам. Иные закрывали Его лицо одеждой и при каждом ударе со злым издевательством, говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? (Мф. 26, 67–68; Лк. 22, 64).

Безнравственность превысила всякую меру: присутствовавшие надругались над Тем, Кто до самых последних дней воскрешал мертвых, исцелял недужных, избавлял от страданий. Сейчас, видя Праведника осужденным, эти люди дали свободу всему низменному и злому, что было в них. Еще через пророка Исаию Мессия сказал о Себе: Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим, лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания (Ис. 50, 6). И теперь это пророчество исполнилось в точности. Иисус страдал по Своему Человечеству, как Богочеловек. Он и в ту ночь во дворе Каиафы оставался Владыкой вселенной, потому что Он снизошел «до подобия нам, не переставая быть тем, что есть, но при этом оставаясь Богом и не презирая меры человечества» (III Вселенский Собор). Сыну Человеческому предстояло испить полную чашу горьких страданий, скорбей и унижений.

По Закону нельзя было осуждать преступника на смерть на одном заседании, поэтому когда наступило утро, все первосвященники и старейшины народа вновь собрали совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти (Мф. 27, 1), делая вид, что они во всем следуют Закону. Им нужно было вынудить у Иисуса признание, что Он Христос, Мессия, чтобы выдать Его Пилату как возмущающего народ против власти кесаря. На вопрос Каиафы: «Ты ли Христос?» – Господь отвечал: Если скажу вам (что Я Христос), вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня. Господь уже спрашивал их о крещении Иоанновом, о Камне, отвергнутом строителями, о том, почему Давид называет своего Сына-Мессию Господом своим, – и они молчали. Остается только повторить им то, что было уже сказано: Отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией, как Всемогущий Царь и Судия. Тогда все члены синедриона в исступлении закричали: Итак, Ты Сын Божий? – Вы говорите, что Я, – со спокойным величием отвечал им Господь, засвидетельствовав великую истину (Лк. 22, 67–70).

Слова Спасителя являются откровением о Его Богочеловечестве. Молчавший на суде Иисус в ответ на вопрос первосвященника исповедал Себя Сыном Божиим не в силу произнесенного Каиафой заклинания, а потому что «исполнились сроки»: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя (Ин. 17, 1).

Первосвященник и весь синедрион должны были с великим вниманием и особой тщательностью исследовать все, что касалось Иисуса Христа – Мессии. И Тора предписывала вполне определенно: разыщи, исследуй и хорошо расспроси (Втор. 13, 14). Среди членов синедриона были книжники, законники и просто старейшины, знавшие каждую букву Писания. Наступила полнота времен, пришел срок исполнения пророчества Даниила о пришествии Мессии.

Пророк Даниил за 490 лет указал точно год Богоявления, Крещения Господня в Иордане (см.: Дан. 9). С того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима (453 г. до Р. Х.), до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины: 7+62=69 и 69?7=483 года. В 70-ю седмину, в 30-й год жизни Иисуса Христа, после Крещения, началось Его общественное служение.

Из Писаний было известно место рождения Мессии – Вифлеем: И ты Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иуди ными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих. 5, 2).

О том, что Господь придет на землю, писал пророк Варух: Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним. Он нашел все пути премудрости и даровал ее рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми (Вар. 3, 36–38).

Назван в Ветхом Завете и Предтеча грядущего Мессии: Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф (Мал. 3, 1). Жители Палестины знали Священное Писание и в Иоанне проповедовавшем покаяние, видели предвещанного пророками Ангела покаяния: со всего Иерусалима, со всей Иудеи и со всех окрестностей Иорданских приходили они к нему.

Пророчества возвещали, что восстанет Царь, и Царство Его возвысится и возрастет (ср.: Чис. 24, 7; 17).

Да, восстанет Царь, но какой? – На Котором почиет Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия. И будет препоясанием чресл Его правда и препоясанием бедр Его – истина (Ис. 11, 2, 5).

Да, пленит народы и поразит, но каким оружием? – И жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого (Ис. 11, 4).

Да, Он будет рода царского, ибо произойдет от корня Иессеева (Ис. 11, 1) – отца пророка-царя Давида – и восставит царство, но какое? – Которое во веки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу (Дан. 2, 44), то есть Царство вечное, по наследству не переходящее. Кто же этот славный Царь? Простой ли человек? Открывают ли это пророчества?

В книге пророка Исаии читаем: Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет возсияет. Ибо Младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Властелин, Отец вечности, Князь мира. Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века. Ревность Господа Саваофа соделает это (Ис. 9, 2, 6–7).

Еще из пророка Исаии: Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил. И прежде нежели дитя будет уметь выговорить: отец мой, мать моя, – богатства Дамаска и добычи Самарийские понесут перед царем Ассирийским. (Ис. 7, 14; 8, 4).

Вот какой Царь будет! Да, это Человек, ибо Младенец родился нам. И родится не от жены, но Дева во чреве приимет и родит Сына, и Чуден, Советник, Бог крепкий, Властелин, Князь мира, Отец будущаго века.

Вот величайшая тайна и истина вселенной, о которой прикровенно, но достаточно ясно возвещает Писание. Вот Кого должны были ждать и принять. Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти (1 Тим. 3, 16).

Сам Господь говорил иудеям: Исследуйте Писания… они свидетельствуют о Мне (Ин. 5, 39).

Однако для правильного понимания пророчеств, внушенных Святым Духом, была нужна чистая вера, всецелая обращенность к Богу. Представления об ожидаемом Мессии у иудеев того времени соответствовали их нравам и господствующим жизненным настроениям. Почти все начали ожидать в лице Мессии всемирного завоевателя, который для того и явится во всем могуществе Посланника Божия, окруженный знамениями и чудесами, чтобы низложить и упразднить все тогдашние царства на земле, составить из всего рода человеческого единую державу, в которой иудеи должны занять первое место и быть его наперсниками.

Фарисеи и книжники учили народ, что Мессия придет только для евреев. Он даст им земные блага и будет их царем. Когда Господь в Вифсаиде напитал пятью хлебами пять тысяч человек, то они обрадовались: вот Он – наш царь, – и хотели Его сделать земным царем. Но Господь, видя их помышления, отошел от них, отослал учеников на другой берег озера, а потом Сам по морю пришел к ним.

Искаженное грехом сознание не заметило тех мест из Ветхого Завета, в которых даны духовные черты обетованного Мессии: Се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной (Зах. 9, 9); Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к Которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд; не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах; трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд поистине (Ис. 42, 1–3).

Они так привыкли верить в своего, ими изобретенного Мессию, как непобедимого земного царя, что никак не могли даже и подумать, что Мессией может быть бедный и кроткий Галилейский Учитель.

Так что главная причина отвержения синедрионом Иисуса Христа – духовно-нравственная. Суд не исследовал мессианские права Того, Кто называл Себя Христом. Правовое сознание представителей высшего органа Израиля было полностью связано ненавистью к Узнику.

Святитель Василий Великий находит, что иудеи, распявшие Христа, поступили злочестивее содомлян. Последние были наказаны за крайне развращенный образ жизни. На безнравственное состояние как источник ожесточения, приведшего иерусалимлян к осуждению вочеловечившегося Бога, указывает также святитель Игнатий (Брянчанинов).

Согрешающий человек неизбежно отрекается от Христа, так как служит похотям мира, который лежит во зле. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, называя Христа Светом, свидетельствует: Свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы (Ин. 3, 19–20). Опыт всего человечества подтверждает эти слова. Люди, избравшие грех, ожесточаются и, как сказано в Писании, вторично распинают Сына Божия (ср.: Ев. 6, 6).

Итак, суд синедриона, проходивший в ночь с 13 на 14 нисана в Иерусалиме, закончился осуждением на смерть Спасителя мира.

Слово II

И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату (Лк. 23, 1).

Обвиняемого в богохульстве, по иудей ским законам, побивали камнями. Иису са дважды хотели побить камнями во время Его последнего пребывания в Иерусалиме, но Он отвел от Себя эту казнь. Чтобы искупить людей на Кресте, сделать Крест орудием победы над диаволом, необходимо было пройти через язычников, каковыми были римляне. Сам Господь говорил ученикам, что предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие (Мф. 20, 19).

Иудеи не могли сами предать Господа смерти, так как смертный приговор, вынесенный синедрионом, должен был быть утвержден прокуратором на основе римского закона.

Римский прокуратор Иудеи, которому достался несчастный жребий осудить на распятие Господа славы, был Понтий Пилат[3 - О Понтии Пилате довольно много рассказывает иудейский историк Иосиф Флавий. Биографию Пилата описал и ученый грек Гермидий, занимавший официальную должность биографа правителя Иудеи. Его сообщения заслуживают особого внимания. Гермидий резко выделяется своей манерой изложения. Этот человек не способен был поддаться каким-то впечатлениям, удивляться, увлекаться. – Примеч. ред.]. Прозвище «Пилат» происходит, вероятно, от названия метательного дротика – рilum. По свидетельству иудейских писателей, он был человеком высокомерным, жестоким и корыстолюбивым.

Впрочем, такой отзыв мог быть следствием национального предубеждения против чужеземного правителя, и если заслужен Пилатом, то скорее всего в последние годы его правления. По крайней мере, история суда Пилата над Иисусом Христом не показывает в нем особенного высокомерия, тем более корыстолюбия. Если бы приговор прокуратора можно было купить сребренниками, то первосвященники, вероятно, не пощадили бы церковного корвана, только бы скорее достигнуть своей цели и избавить себя от унижения, которому они подвергались в претории.

Понтий был пятым прокуратором (26–36 г. н. э.) Иудеи, Самарии и Идумеи – должность, которая сама по себе ограничивалась сбором государственных податей; впрочем, с полным правом претора – решать все дела и казнить смертью. Такое совмещение прав делалось в некоторых не очень значительных провинциях, куда не почитали нужным посылать особых преторов и проконсулов. Такими прокураторами обычно назначались люди всаднического достоинства, иногда из вольноотпущенных, чем-либо отличившихся, и назывались, подобно другим главным начальникам, игемонами, или правителями. Пилат принадлежал к сословию всадников.

Пилат все хотел делать по закону. Это был римский бюрократ, скептик, не лишенный философских интересов, ибо он в дальнейшем и сформулировал на все века основной философский вопрос «что есть истина?» Он не был ни кровожаден, ни садистичен, к иудеям относился равнодушно, даже чуждался их, но иногда питал непримиримую ненависть к народу, управляемому им, в особенности же к его религии и обрядам. Была в нем и честность и даже некоторая высокомерная гуманность. Когда претор Иудеи Пилат повел свое войско из Кесарии[4 - Кесария Маритима (лат. «приморская») (ее надо отличать от Кесарии Филипповой, находившейся на севере Палестины, у истока Иордана) была построена Иродом Великим на месте древней финикийской гавани и названа им в честь Августа (Кесария – «царственная»). А чтобы город не путали с многочисленными другими Кесариями, расположенными в разных частях огромной Римской империи, к названию города было добавлено «Маритима» («приморская»). Здесь было все, чем мог гордиться город тех дней: театр и амфитеатр, ипподром и стадион, рынки и римские бани, прекрасные мраморные дворцы и цветущие сады, а главное – проточная вода в каждом доме! После смерти Ирода город становится резиденцией римских наместников. Кесария часто упоминается в новозаветные времена. Здесь святой апостол Петр крестил благочестивого сотника Корнилия (Деян. 10), а святой апостол Павел провел два года в ожидании суда кесаря (Деян. 23, 1–26, 32). Отсюда он был доставлен в узах в Рим. Здесь же находился дом благовестника Филиппа, одного из семи диаконов первенствующей Церкви (Деян. 21, 8–9). Именно в Кесарии Маритима в 66 году по Р.Х. произошло столкновение между эллинами и иудеями из-за земельного участка, на котором находилась синагога. Возникшие беспорядки, как вспыхнувший огонь, быстро превратились в пожар. Начавшаяся война за четыре года опустошила Палестину и уничтожила город Иерусалим. – Примеч. ред.] в Иерусалим на зимнюю стоянку он решил для надругания над иудейскими обычаями внести в город изображения императора на древках знамен. Между тем закон возбранял иудеям всякие изображения, поэтому прежние преторы вступали в город без таких украшений на знаменах. Пилат был первым, кто внес эти изображения в Иерусалим. Но иудеи предпочитали умереть, чем допускать такое наглое нарушение мудрого закона. Пилат изумился их стойкости в соблюдении законов, приказал немедленно убрать из Иерусалима (императорские) изображения и доставить их в Кесарию. Затем Пилат соорудил водопровод в Иерусалиме, употребив для этого деньги из церковной казны. Однако население воспротивилось, некоторые из них позволили себе при этом оскорбить Пилата ругательствами. Последний распорядился подавить возмущение.

Претория, крепость Антония, куда привели Спасителя, находилась на другом конце города. Эта крепость была самым грандиозным сооружением Ирода Великого[5 - Ирод Великий – исповедовавший иудейскую веру идумейский князь (идумеи – потомки Исава, старшего сына Исаака). В 37 году до н. э. он получил от Римского Сената титул иудейского царя. Насаждал яыческие нравы и обычаи, устраивая игры и зрелища, строил театры, построил ипподром и храм в честь императора Октавиана Августа и т. д. Ирод был жестоким, но деятельным правителем. Он основывал города и перестроил Иерусалимский Храм. В царствование Ирода Великого родился Христос. По приказу Ирода были избиты младенцы Вифлеема (Мф. 2, 16–18). Вскоре после этого Ирод умер в жестоких мучениях, изъеденный червями (4 г. до н. э.). По смерти Ирода его царство было разделено между тремя его сыновьями: Иродом Антипой, Архелаем и Филиппом II, которые, однако, не получили царских титулов. – Примеч. ред.] в Иерусалиме и названа им так в честь тогдашнего римского правителя Марка Антония (ок. 83–30 годы до Р. Х.). Крепость должна была служить не только оборонным пунктом, но и снабжать город водой на случай его осады. Кроме того, она была резиденцией римских прокураторов, которые обычно находились в приморском городе Кесарии и приезжали в Иерусалим в дни скопления народа для лучшего наблюдения за порядком. Здесь же размещался римский полк воинов. Антония примыкала к северной стене города, вблизи храма.

Апостол Иоанн Богослов повествует, что следовавшая за Иисусом и Его конвоирами толпа не вошла в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху (Ин. 18, 28). Какое безумие! Когда убивают несправедливо, не думают, что они оскверняются. А войти в судилище считают для себя осквернением! Они остановились на лифостротоне – на площадке перед дворцом, где, по римскому обычаю, на глазах всех совершалось судебное разбирательство.

Иисус же был проведен воинами внутрь крепости.

Раскопки крепости Антонии, разрушенной Титом[6 - Тит Флавий Веспасиан, римский император (79–81) из династии Флавиев (69–96). Сын Веспасиана, он сопровождал отца, посланного в 66 г. императором Нероном во главе римской армии на подавление разразившегося в Иудее антиримского восстания. – Примеч. ред.] в 70 году, обнаружили там внутренний двор, сплошь вымощенный каменными плитами, называемый лифостротон (от греч. «лифос» – камень). В претории прокуратора были и тюремные помещения, где содержались заключенные до вызова в суд или до казни после приговора. Было специальное помещение для бичевания. Сейчас археологические раскопки обнаружили две камеры, обе высеченные в скале. Одна из них площадью в 15 кв. метров и высотой 2,5 метра с оборудованием для бичевания: каменный выступ, подобный балке, с двумя отверстиями с перемычками, к ним подвязывали руки бичуемого. Такие же отверстия с перемычками были в каменном полу, к ним привязывали ноги так, что человек стоял растянутый наподобие буквы «X». Несомненно, сюда приводили Господа для бичевания.

В том же помещении была яма – тюрьма для наиболее опасных преступников. А на несколько метров выше была меньшая камера, откуда вызывали обвиняемого на суд. Она была вроде каменного мешка длиной и шириной 1,5 метра высотой до 2 метров. Вдоль правой стены от входа расположена каменная скамья длиной около полутора метров, шириной около 50 сантиметров и толщиной около 20 сантиметров. Посредине ее два отверстия, через которые пропускались ноги заключенного, а внизу перевязывались. Отсюда и вызывался Христос несколько раз к Пилату. Сейчас в обеих камерах алтари. Евангельское повествование приобрело страшную наглядность, зримость, ощутимость, конкретность.