24 секунды до последнего выстрела

– Сэр, что вы здесь делаете?

– Заглянул в гости, – пожал плечами Фоули, откладывая недоеденный бутерброд на стол. Отряхнул пальцы. – Миленько.

Сзади по коридору уже шла Сьюзен. Ей не нужно было встречаться с Фоули.

– Простите, сэр, – твёрдо сказал Себ, – сейчас у меня есть дела. Я хотел бы…

– Здравствуйте, сэр! – к его боку прижалась взлохмаченная головка. Себ нервно опустил руку Сьюзен на плечо. Сжал.

Фоули отодвинул чашку, его глаза блеснули, он улыбнулся.

– Прелестная мисс Майлс. Приятно познакомиться.

– Сью, иди в спальню, – велел Себ, чувствуя животное желание закрыть её своим телом.

– Зачем? – удивился Фоули. – Я буду рад с ней познакомиться поближе… Ну же, мисс Майлс. Подойдите ко мне.

Сью, кажется, впервые была в ситуации, когда двое взрослых велят ей делать противоположные вещи, но, к счастью, она сумела расставить приоритеты верно.

– Я… наверное… пойду поиграю в другой комнате. Да, папа?

– Именно, – кивнул Себ, но Фоули резко повысил голос:

– Нет! – и Сью остановилась.

– Себастиан, не будь букой, – протянул Фоули. – Я могу рассказать очаровательной мисс Майлс сказку. Я очень люблю сказки.

Себ посмотрел Фоули в глаза. Он не понимал, чего тот хочет, зачем пришёл и зачем пытается поговорить со Сьюзен.

– Джим… – сказал он тихо, – Сьюзен устала. Она хочет пойти и немного отдохнуть. Не отвлекайте её сказками. Пожалуйста.

Во взгляде Фоули появилась откровенная насмешка, но она быстро пропала.

– Ты умеешь убеждать, святой Себастиан. Отдыхайте оба.

Себ буквально пихнул Сью в угол, закрывая её телом, но Фоули просто прошёл мимо в прихожую. Оттуда обернулся и сказал:

– До скорой встречи, Себастиан. Увидимся.

Он открыл входную дверь, закрыл снаружи – и запер замок.

В тишине Сьюзен робко спросила:

– Пап… кто это был?

– Просто знакомый, – пробормотал Себ.

– У него такие глаза… как у злодея из сказки.

Точно. И не поспоришь.

Памяти Клауса Джордана

Джим пошевелил пальцами и сумел поймать крест. Острый край поцарапал кожу, и Джим застонал вслух. Хорошо. Повторил. Тактильные ощущения давали огромный кайф – просто потому что они были. Покрутив крест некоторое время, он рискнул приоткрыть глаза и тут же закрыл их снова. Шторы оказались не задёрнуты, в комнате – слишком светло.

– Я тебя убью, – пробормотал Джим непослушными губами.

Онемение уже ушло, но какие-то отголоски сохранялись.

Ему никто не ответил. Открыв глаза снова, Джим понял, что он в квартире один. Пошевелил пальцами ног. Носки так и остались на месте, а вот туфли он всё-таки сумел снять. Всё тело было липким от пота. И воняло.

Поморщившись, Джим дорасстегнул рубашку и отшвырнул её в сторону. С отвращением вспомнил, что Большого Ка он не сможет убить. Потому что он уже убил его.

Почти.

Джим снова застонал, перевернулся так, чтобы лечь на диван целиком, стянул брюки и увидел снова эту картину: Клаус вставляет пистолет в рот и нажимает на крючок. Падает на новый серый ковёр, пачкает его кровью и мозгами, таращится в потолок пустым взглядом.

Нет, Джим не испытал того удовлетворения, на которое рассчитывал. Вышло слишком слабо. Дело, конечно, было в самом Клаусе. Тупой бурдюк. Он умудрился испортить даже мгновение собственной смерти.

Джим выпустил крест и потёр глаза. Зрение более или менее восстановилось, но на душ пока недоставало сил.

Он снова воспроизвёл в голове сцену: комната, Клаус, за стеной – девочка под прицелом снайпера.

Снайпер. Вот кто был хорош без сомнений. Мысленно Джим переключил картинку и погрузился в неё с головой. Высокий лоб, который создаёт дивную иллюзию ума, внимательные голубые глаза, неотрывно глядящие в прицел. По шее из-под коротко стриженных светлых волос стекает капелька пота, но он даже не думает стереть её, даже не вздрагивает, хотя это должно быть щекотно. Капелька проходит вниз и прячется под воротником серой футболки.

Джим слегка поменял ракурс. Спереди зрелище тоже было отличное.

На лице – ни одной эмоции. Разве что спокойная сосредоточенность. Моргает редко. Губы плотно сомкнуты, но не сжаты. Подбородок гладко выбрит, но всё равно видно, как должна расти щетина. Руки держат винтовку как будто совсем легко, без усилий.

Джим хотел знать наверняка: выстрелил бы Себастиан в девочку? Ему нравилось думать, что да. Такой совершенный инструмент должен работать без сбоев.

Но ведь Клаус тоже был хорош!

Внутри сжалось, и Джим сказал вслух: «Мне обидно!»

На самом деле, конечно, нет, он был зол и всё. Но ему могло бы быть обидно, теоретически.

Клаус изменил ему. Мудак. Что там, пара тысяч фунтов? Пара сотен тысяч? Попроси Клаус по-хорошему, Джим дал бы ему эти деньги. У него были. И ему было их совершенно не жаль.

Клаус решил всё усложнить..

В голове было тихо, и Джиму это не нравилось.

Продолжая крутить мысль о том, что сделал Клаус и ради чего, он нащупал пульт и включил стереосистему, позволяя вкрадчивому голосу заполнить пустоту. На фоне голоса мысли складывались стройнее.

Клаус устал возиться с ним, вот в чём причина. Он оказался таким слабаком, этот здоровый и сильный Клаус.

Может, стоило убивать его медленнее. У Джима был один талантливый парень, который умел снимать с людей кожу живьём. Вот только Клаус был таким скучным, что ради него даже не хотелось возиться.