Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках

Кавана бросается обнимать Ану, подозрительно глядя на меня. Домысливает что-то?.. Может, ей и не наплевать на подругу.

– Доброе утро, Кристиан, – холодно и покровительственно роняет она.

– Мисс Кавана. – Мне хочется добавить что-нибудь саркастическое, вроде того, что вовремя она спохватилась о подруге, но я сдерживаюсь.

– Кристиан, ее зовут Кейт, – чуть раздраженно замечает Элиот.

– Кейт, – бормочу я, изображая вежливость.

Элиот обнимает Ану и держит чуть дольше, чем необходимо.

– Привет, Ана. – Он улыбается во все тридцать два зуба.

– Привет, Элиот. – Она так и сияет.

Черт, это невыносимо!

– Элиот, нам пора.

И убери от нее руки!

– Иду, – отвечает он, выпускает Ану, тут же хватает Кавану и показушно ее целует.

Ну, это уже слишком!

Ана явно испытывает неловкость. А потом вдруг поворачивается ко мне, щурится и смотрит выжидательно. Что она задумала?

– Поки, детка! – бормочет Элиот, так и млея от Каваны.

Чувак, бога ради, сохрани хотя бы остатки достоинства!

Ана смотрит на меня с укоризной, и я теряюсь: то ли из-за показухи, которую устроили Кейт с Элиотом, то ли… Черт! Вот чего она хочет. Чтобы вокруг нее увивались. Вся эта романтика не про меня, милая.

Из ее прически выбился локон, и я непроизвольно заправляю его за ухо. Она чуть наклоняет голову навстречу моей руке. Сколько нежности в этом движении! Я провожу пальцем по ее нижней губе и мечтаю снова ее поцеловать. Однако нельзя. У меня еще нет ее письменного согласия.

– Поки, детка, – шепчу я, и лицо Аны смягчается от улыбки. – Я приеду за тобой в восемь.

Неохотно отворачиваюсь, открываю дверь и выхожу вместе с Элиотом.

– Чувак, я глаз не сомкнул, – заявляет Элиот, садясь в машину. – До чего баба ненасытная!

– Да ну? – Мой голос сочится сарказмом. Последнее, что я хотел бы услышать, – подробный отчет о ночных похождениях братца.

– Как насчет тебя, большой босс? Расстался наконец с девственностью?

Взглядом велю ему отвалить.

Элиот хохочет.

– Чувак, ну ты и дерганый сукин сын! – Он сдвигает бейсбольную кепку «Саундерс» на лицо и устраивается поудобнее, чтобы вздремнуть.

Делаю музыку погромче. Теперь попробуй-ка поспать, Лелиот!

Да, я завидую брату: и с женщинами у него все просто, и со сном… и вовсе он не сукин сын.

Проверка прошлого Хосе Луиса Родригеса выявила штраф за хранение марихуаны. Никаких судимостей или приводов за сексуальные домогательства. Не вмешайся я, возможно, вчера он совершил бы свое первое преступление. Мелкий придурок покуривает травку. Надеюсь, он не делает этого при Ане, и надеюсь, что она не курит.

Открыв письмо Андреа, посылаю текст договора на печать в кабинете в Эскала. Прежде чем я покажу Ане свою игровую комнату, ей придется его подписать. Поддавшись то ли минутной слабости, то ли гордыне – не знаю, чему именно, – я заношу ее имя и адрес в стандартный контракт Доминанта/Сабмиссива и тоже посылаю на печать.

В дверь стучат.

– Привет, большой босс! Пошли проветримся! – говорит Элиот, заглядывая внутрь. Ага, дитятко пробудилось.

Запах сосен, влажной земли и поздней весны как целительный бальзам на мою разгоряченную голову. Он напоминает мне счастливые дни детства, когда мы с Элиотом и сестрой Мией резвились в лесу под неусыпным оком приемных родителей. Тишина, простор, свобода… и хруст сосновых игл под ногами.

Даже в детстве такие моменты безмятежного счастья случались не слишком часто. Не так-то просто это было – выдернуть меня из невидимого стеклянного шара, за стенки которого не пробивались ни тепло, ни любовь. Я всегда оставался в нем один на один с самим собой, самый одинокий ребенок в мире. Но на природе я все забывал. Она служила мне прибежищем от кошмарных снов.

Элиот трещит без умолку, я порой согласно мычу. Идя вдоль галечного берега Вилламет, мыслями я возвращаюсь к Анастейше. Впервые за долгое время я жду чего-то с приятным нетерпением. Согласится ли она на мое предложение?

Вспоминаю, как она спала рядом со мной, такая нежная и хрупкая… В паху возникает возбуждение. Я мог бы разбудить и трахнуть ее еще утром – это было бы что-то новенькое.

Ничего, трахну ее, когда придет время. Я трахну ее связанной, а в ее дерзкий ротик суну кляп.

В «Клейтонсе» тихо, последний покупатель ушел несколько минут назад. Я жду – опять жду! – нетерпеливо постукивая пальцами по бедрам. Терпение не входит в число моих достоинств. Даже долгая пешая прогулка с Элиотом ничуть меня не успокоила. Сегодня он ужинает с Кейт в «Хитмане». Два свидания подряд с одной девушкой совершенно не в его духе.

Внезапно лампы дневного света внутри магазина гаснут, входная дверь распахивается, и в теплую портлендскую ночь выходит Ана. Сердце неистово колотится. Вот оно: либо начало новых отношений, либо начало конца. Она машет на прощание какому-то парню, вышедшему вместе с ней. Это не тот, которого я видел в прошлый раз, другой. Он смотрит, как она идет к машине, не сводя глаз с ее задницы. Меня отвлекает Тейлор, собравшийся открыть для нее пассажирскую дверцу. Нет уж, сегодня я сам. Придерживаю дверцу, а парень тем временем запирает магазин и больше не пялится на мисс Стил.

Пока она идет, ее губы изгибаются в застенчивой улыбке, небрежно собранные в конский хвост волосы ласково треплет вечерний ветерок.

– Добрый вечер, мисс Стил.

– Мистер Грей, – кивает она. Одета в черные джинсы… Опять джинсы. Она приветствует Тейлора и садится на заднее сиденье.

Расположившись рядом, беру ее за руку. Тейлор выезжает на пустую дорогу и движется к портлендской вертолетной площадке.

– Как работа? – спрашиваю я, с удовольствием держа ее за руку.

– Долго не заканчивалась, – отвечает Ана хриплым голосом.

– У меня сегодня тоже был длинный день. – Последние пару часов были особенно невыносимы.

– А что ты делал?

– Мы с Элиотом гуляли пешком. – Рука у нее теплая и мягкая. Она бросает взгляд на наши сплетенные пальцы, я поглаживаю ее костяшки. Дыхание Аны сбивается, она встречается со мной глазами. В них я вижу страстное желание и предвкушение… Надеюсь, она примет мое предложение.

К счастью, мы уже приехали. Выйдя из машины, я снова беру Ану за руку. Вид у нее слегка растерянный. Не может понять, где вертолет.

– Готова? – спрашиваю я.