Взгляд в прошлое

– Ну, гости дорогие, отметим эту приятную, я очень на это надеюсь, встречу. – Когда бокалы и закусочные тарелки были наполнены, она подняла свой. – Первый тост за вас, за то, что не перевелись у нас люди, подобные вам, и за то, чтобы их ставало все больше! – Выждав паузу, пока все выпили и закусили, она продолжала. – Моя благодарность оказавшимся на моем пути Саше и Вале, а также всем вам, безгранична! Александра Филипповна, не надо хмуриться, я ведь по профессии психолог и знаю, что вы подумали. И ваше, мои дорогие, недоумение по поводу моей профессии и происшедшего я тоже отлично понимаю. Да, да, да. Как раз тот случай, о котором сказано: «Бог создал женщину красивой, чтобы ее любили мужчины и глупой, чтобы она любила мужчин». Но теперь все в прошлом. Я начинаю бракоразводный процесс со своим альфонсом. Но, – сделала она паузу, – я собрала вас не для того, чтобы поплакаться. Я решила создать фонд помощи женщинам, попавшим в кабальную зависимость от мужей и обстоятельств. – «Вот это да!». «Здорово!» «Отличная идея!» Все оживились. – И я хотела бы просить всех вас стать его соучредителями. – Все согласно закивали. – Ну, раз возражений нет, бумагами займемся потом. А сейчас, пошли в сад на шашлыки.

Не успели гости через веранду выйти в сад, как от входной двери требовательно защебетал звонок. Наталья Борисовна неспешно подошла. В камеру слащаво улыбалось, уже начинающее заплывать жирком, лицо ее мужа:

– Здравствуй, Ташенька! Ты что, сменила замок? Впускай это я…

– Вижу. А не пошел бы ты туда, откуда пришел….

– Фу, как грубо! Открывай быстренько, твой козлик по тебе соскучился! Я даже командировку прервал…

– Запаниковали прихлебатели? Так, хватит паясничать. В дом я тебя не пущу. Завтра к тебе явится мой адвокат…

– Ну, Таша, чем я провинился? Открой, и давай объяснимся, – не дал он ей договорить.

– Я сказала все. Гуляй!

Лицо на экране вдруг стало жестким.

– Не дури. Сейчас кликну парней, и они быстренько откроют калитку. Тогда тебе не поздоровится…

– Давай, давай. Тогда к медицинскому заключению о препаратах, которые ты мне скармливал, добавится еще акт взлома и нападения. – Она отключила связь и пошла следом за гостями.

Послышался звук отъезжающей машины.

– Наташа, может не стоило так, – обеспокоено пошла с ней рядом Валя. – Он может принять встречные меры…

– Разумеется. Но сначала, он заляжет на дно и будет пытаться умаслить меня. Как раньше. Долго не пролежит… Я перекрыла ему все финансовые потоки. Слава богу, мой адвокат настояла на брачном контракте. Предупреждала же она… Боже, какие мы женщины ду-у-рры! Но, забудем об этом, как о кошмарном сне, и будем отдыхать.

Сад был наполнен запахом шашлыков и свежих овощей. От мангала замахали руками, дескать, скорее, скорее, уже все готово. Один из гостей, кажется его звали Анатолием, в стороне разговаривал по мобилке. Увидев подходящую Наталью Борисовну, он быстро сунул ее в чехол и подошел.

– Татюша, дорогая, мне надо отлучиться на пару минут. Включилась сигнализация, наверно хулиганы дверцу долбанули. Я мигом. Вы начинайте без меня.

– Ну вот. Одна крыса побежала… Степан Викторович, – сказала она в телефон, – все, как договаривались…

Через пару минут к чертыхающемуся у заблокированного замка калитки Анатолию подошел охранник:

– Здравствуйте, Анатолий Измайлович, позвольте я выпущу вас через другой вход. – Он легонько взял его за плечи и повел к запасному выходу, выходящему на параллельную улицу.

Осенний лес

Наконец-то из-за низко нависавших свинцовых туч выглянуло, такое редкое нынешним ноябрем, солнышко. К обеду потеплело, и Александра Филипповна с внуками пошла в гости к лесу. На опушке их встретила деревянная церквушка с ухоженным двориком и лесопарковая зона лесничества. Погуляв малость здесь, углубились в лес. Пышный ковер из опавших листьев прикрыл следы пикников, и от этого на душе было легко и радостно. Стояла тихая, безветренная погода и пронизываемый теплыми лучами солнца лес вызывал чувство умиротворения и покоя. Солнце стояло высоко над верхушками деревьев, и в озерах отражались причудливыми картинками берега. Золотистая дорожка протянулась от берега к берегу, а огненно желтый круг на воде выстреливал в высь золотистые, искрящиеся лучики. На опавших дубовых листьях часто стали попадаться разного размера желтые и зеленые шарики. Рада, наша собачка, бегала от одного шарика к другому, нюхала и хватала их зубами. Фу, как невкусно, отражалось на ее мордочке. Что бы это могло быть? Наружная кожура плотная, при надавливании пружинит. Разрезали. Внутри оказалась маленькая камера с крохотной личинкой.

– Эй, идите сюда, – позвал Михась, – смотрите, какая красота!

На обращенном к солнцу склоне поверх опавших листьев желтели звездочки каких-то цветочков. Они поднимали свои нежно-трогательные головки над буро-желтым ковром и казались чудом в осеннем лесу! Вдоволь налюбовавшись ими и нафотографировавшись, дети запросились к источнику. Идти пришлось довольно долго, часто переползать, в прямом смысле, через бурелом, взбираться по откосам и спускаться в овраги. Но вот дошли… Кристально чистая холодная вода била ключом из-под коряги и тихонько булькала, натыкаясь на камешки по пути к реке. Несколько человек стояли в очереди с бутылями, а в стороне стояли легковушки. Многие приезжали сюда с города, чтобы набрать родниковой воды. Кто-то даже соорудил скамеечку и оставил кружку. Вода действительно была вкусной, жалко, что не захватили с собой бутыль. Александра Филипповна присела у самого ручейка и с наслаждением вслушивалась в его тихую песню. Мальчишки разбрелись кто куда. Михась балансировал на упавшем через овраг дереве. Ярик пустился было за ним, но над ручьем забоялся и полез назад. Не найдя чем заняться, он пошел бродить по косогору, но поскользнулся на листьях, и угодил в притрушенное кострище. Измазавшись в саже, разревелся и поплелся домой. Мы вынуждены были пойти следом. Но, все равно, прогулка удалась на славу. Уже скатывающееся к верхушкам деревьев солнце, послало нам прощальные лучи и скоро скрылось, расцветив тучки в малиново-оранжевые цвета.

А через несколько дней выпал снег. Александра Филипповна вышла утром во двор, вдохнула свежий морозный воздух, впитывая эту белоснежную прелесть. Везде чистый, не тронутый снег. Лишь чуть протоптаны дорожки на улице.

– Скорей сюда, – позвала она внуков.

Те наспех оделись и с визгом и криками бросились в сугробы. Следом кинулась Гера, но, провалившись с головой, вынырнула на дорожку и теперь бегала, поскуливая и полаивая на них. Скрип, скрип, скрип, они устроили целую снегоскрыпучую симфонию, пританцовывая и выбивая чечетку с ней вместе. А потом в ход пошли снежки. Досталось всем и кошкам, и собакам, и папе с мамой, уходящим на работу. Какое прекрасное время года – зима! Особенно, если она настоящая, что в последнее время бывает редко и ненадолго.

Встреча с прошлым

За окнами электрички проплывали деревья в белых кружевах, а над белоснежными крышами стояло огненно оранжевое блюдо заходящегося солнца. Продвигаясь вперед по вагону, Александра Филипповна увидела, что с первого сиденья кто-то машет призывно рукой. Лицо она с такого расстояния разглядеть не могла, но почему-то подумала, что машут ей. Подойдя ближе, она увидела Павла. «Надо же, – промелькнуло в голове, – где бы нам еще встретиться, как не в поздней электричке».

– Сколько лет, сколько зим, – весело воскликнула она, подходя, – что-то вы сегодня поздненько…

– Садитесь, Александра Филипповна, – уступил он ей свое место, протягивая для приветствия руку. – Я машу, машу, а вы не видите.

– Да я же подслеповатая, знаете.

Она машинально подала руку, а он сделал движение, будто хотел чмокнуть ее в щеку, но, наткнувшись на ее недоуменный взгляд, только прижался на мгновение. О-о-о! Что это было за мгновение! Не даром видно она боялась всегда, что если он прикоснется к ней, … она пропала. Рука и щека были невероятно приятно теплыми, даже горячими. В душе что-то шевельнулось, стало разрастаться и наполнять ее блаженством… Она поспешно села и, скрывая нахлынувшие чувства, стала задавать и отвечать на глупые вопросы. Александра никогда не могла понять, как он к ней относится. Да и сама относилась к нему двойственно. Что их связывает? И притягивает? Словно они были участниками детской игры «Тепло, еще теплее, горячо», в которую с ними играла судьба.

– Рад вас видеть.

– А я смотрю, знакомое лицо…

– Не просто «знакомое», а любимое… – пытливо заглядывая ей в глаза, произнес он, явно адресуя это слово в ее адрес.

«Не иначе, как выпил, – подумала она, – хоть спиртным и не пахнет».

– Ну да, любимое знакомое, – она лукаво улыбнулась: мол, хочешь, принимай за истину, хочешь – за шутку. «Эге, опоздал ты, милый, с „любимым“. Надо было ковать железо, пока было горячо. А теперь – перегорело. Ну, может, искра какая осталась. Тлеет в закутку». – Это надо же… Задержаться на работе, чтобы попасть в одну с вами электричку, и, что еще более невероятно, в один и тот же вагон, – тараторила она, пытаясь заглушить чувство неловкости и растерянности, охватывающее ее каждый раз при встрече с ним. И еще этот отклик на прикосновение. Видно очень ее душа стосковалась по мужской ласке.

– Телепатия. А я вот возил студентов на медосмотр, а потом зашел на базар, купил мяса… Представляете, окликает меня женщина продавец. Я подхожу. «Вы меня не узнаете, – спрашивает. – Вы сына моего лечили. Вот возьмите этот кусочек свининки, я вам уступлю за пол цены». Ну как было не взять…

«Да очень мне интересно это: базар, мясо купил дешевле… Прямо баба какая-то! Огород, сад, консервация, жрачка… Другой темы у него нет. И что меня в нем привлекает?», – в который раз спрашивала она себя, прислушиваясь к своей внутренней реакции на его присутствие. Он продолжал болтать в том же духе, а она вспомнила, как впервые увидела его, разговаривающего с охранником у ворот санатория. В крупно связанной деревенской кофте, какая-то манерность в поведении и в голосе… Сейчас бы она подумала: «голубой», а тогда это понятие массово не применялось. Но что же заставляло ее ожидать его появления и чувствовать его присутствие, даже не видя? А сладкое замирание сердца и сковывающая неловкость… А в душе расцветал праздник. Хотелось петь, плясать и дурачиться, словно молодой козленок. Такое она испытывала впервые. Но в Павле ей ничего не нравилось! Женоподобность какая-то в манерах и, похоже, в мыслях; ничем не примечательное лицо; блекло серые глаза, которые казались пустыми и «мертвыми», несмотря на приветливость и теплоту взгляда. Однажды она даже подумала, что он, вероятно, сильно болен и скоро умрет, таким кладбищенский духом повеяло от него. Может, это просто был его дезодорант. Но ей стало горько, и сердце сжалось от такого предположения. «Что же ты собираешься сделать, он же мертвый», – пронеслось у нее тогда в голове. А она как раз собиралась объясниться с ним перед увольнением. Александра грезила о его поцелуях и объятиях, представляла, что вот он встретит ее на тропинке по дороге домой, и признается в любви… Часто даже оглядывалась, в ожидании. Но стоило встретиться с ним – облачалась в скорлупу вежливости. Почему? И самой было непонятно. Словно что-то ее притягивало и одновременно отталкивало. Может это «что-то» из прошлой жизни? Как-то раз, когда он зашел в гости к мужу (они познакомились на платформе), она испытала такое необычное душевное состояние, что рюмка водки показалась ей слаще нектара. Александра словно купалась в этих своих ощущениях, и странность была в том, что их нельзя было назвать половым влечением! Гормоны молчали. Пела душа! Той ночью она написала ему признательное письмо. «Хочу, чтобы ты знал. Я не хотела этого, вовсе не хотела. Я не искала тебя, не мечтала о тебе. И вообще, ты не герой моего романа. Но как-то так уж вышло, что встреча с тобой стала для меня мукой и радостью. Той сладкой мукой, и радостью настолько всеобъемлющей, что даже мимолетная встреча или сознание, что ты где-то рядом, превращало день в праздник. Сначала возникала внезапная сладкая боль в сердце при твоем появлении, потом теплой волной, которая окатывала все мое существо при встрече. Даже горечь безнадежности не в силах погасить ее. А после отзывалась горьким криком сердца, когда неведомая сила, толкавшая нас навстречу друг другу, безжалостно сковывала при встрече. Я люблю тебя, видимо, без взаимности. Но ни время, ни заботы, ни доводы рассудка не в силах заглушить тягу к тебе. Бессонными ночами я грежу о взаимности, а с первыми проблесками утра, пройдя через рай и ад, благословляю тот день и час, когда судьба свела нас, веря в то, что сердце мое трепещет не случайно. Чувствую, что с тобой тоже что-то происходит, но я ли тому причиной, не знаю. Встреч ты не ищешь, а с тех мимолетных мгновений, которые случаются, я так и не могу понять: сердцем ты меня видишь или всего лишь глазами. Поэтому, и хочу твоего внимания, и боюсь его. Я не знаю как избавиться от этого наваждения. Не знаю и того, зачем пишу. Знаю лишь одно: хочу хоть раз в тысячу лет встречать тебя на моем пути, чтобы снова и снова ощутить радость от того, что есть ты, есть я, есть небо и земля, день для встречи и ночь для грез…

Я тоскую по тебе, вернее, по тому пожару, который разгорался в моей душе. По тому неземному блаженству, охватывавшему меня, когда ты был рядом. По щемящей тоске, когда тебя не было. По светлой радости и печали, связанной с тобой. По теплой нежно-ласковой волне, переполнявшей мое сердце при встрече с тобой. По той, единственной в моей жизни, сладкой рюмке водки, которую мне довелось выпить с тобой. По тем нечаянным редким встречам, по твоим губам и рукам, которых я так и не узнала»

Письмо Александра так и не отправила. Что-то в его отношении к ней настораживало и удерживало. Она боялась натолкнуться на стену равнодушия и непонимания. Когда-то в юности, ей, парнишка-однокурсник написал возвышенное письмо с предложением дружбы, а она хладнокровно и спокойно сказала ему, что это невозможно. Хорошо, что хоть не высмеяла, а сослалась на то, что у нее есть парень, которого она любит. Парень стоял, как потерянный, словно вылили ему на голову ушат холодной воды. Так вот, она именно этого и боялась, то есть, что ей вот так прозаично прямо в глаза заявят, что она ошиблась адресом. Время показало, что так оно и могло было. Как-то под новый год он, что называется «на ушах», зашел с товарищем, проходя мимо. Разогревшись еще больше, стал молоть всякую чепуху, и заявил: он, де, видел, что Александра влюблена в него как кошка, но не хотел поддерживать без почвенные надежды… Он тогда жил в гражданском браке с учительницей Галиной Ивановной. Эта связь, молодого мужчины со старшей лет на десять женщиной, вызывала бурное неприятие у его молодых коллег-девушек. И если уж быть честной, то и сама Александра недоумевала. Но все перемололось, а он так и живет с ней до сих пор. Детей у них нет. Наверное, ему именно такая жена и нужна была, без проблемная, а не молодые симпатичные вертихвостки…

И вот теперь это: «любимый»… Сморщенный высохший комочек желания любви стал распушиваться, разрастаться, наливаться силой и вытеснять разум. А почему бы и нет!..

– Вы все пешком ходите, – спросил он Александру, подходя к перекинутому через железную дорогу мосту.

– Да. А вы, я вижу, перешли на автобус и животик уже даже отрастили, – шутливо ткнула она в выпирающуюся куртку. – А ходить-то пешком полезно, сам ведь говорил когда-то.

– Когда это было!.. Тогда и маршрутки то не было. А сейчас под самый дом подвозит. – Он постоял секунду, будто в нерешительности. Она уже предвкушала чудесное приключение. Возможно, они даже будут целоваться!.. – Далеко топать, да и погода не располагает.

Вот тебе и ушат ледяной воды! Размечталась…

– А что погода? Мороз и солнце, день чудесный, то есть вечер.

Ой, как же ей захотелось пройтись с ним по лунной дорожке замерзшего озера! Ну прямо взяла бы за руку и потянула… Она даже сделала шаг к нему.

– Ну счастливо, – поднял он руку в прощальном жесте, и не оглядываясь зашагал по ступенькам моста.

«Вот так всегда» – подумала разочарованно Александра Филипповна, и ей стало грустно. Почему-то все ее кавалеры, и даже муж, спокойно отпускали ее от себя, не мчались следом в порыве тоски и любви… А ей так хотелась, чтобы кто-то ее удержал, бежал бы за ней на край света, не давал уйти! Страдал от потери. Но увы…