Подсолнечник

– ну да. – сказал я без эмоционально и тупо. Уставился на него еще пару секунд. Потом резко спрыгнул с лестницы вниз.

…

Помимо трупа отца, в комнате был столик с телеком. Еще кофейный столик у дивана, два больших окна по обеим сторонам комнаты. Насквозь, что из одного можно посмотреть в другое, и огромные полки с книгами.

Мне нравились чисто внешне, тяжелые книги, энциклопедии. Правда некоторые из них были на немецком. И я честно не знал кто из семьи знает этот язык. Много книг по биологии и медицине. Бабушка была ветеринаром. И тоже все такие старые справочники с описанием болячек.

Рядом со шкафом стоял маленький комодик со старым будильником, а рядом книга. Которая привлекла мое внимание. И я раньше не замечал ее у предков в библиотеке. Она была красной, и на ней черными буквами написано название, и в эти буквы были воткнуты рисованные ножи.

«На ножах со всем существующим.»

Странная книга, подумал я. Открыл ее первую страницу. «Умопомрачительный самиздат» Пролистал еще. Наугад открыл середину книги.

«Жизнь не может быть чем-то, за что можно попросту

ухватиться. Мысль эта всем приходила в голову хотя бы раз. У

нас есть выбор, делающий нас свободнее богов: ПОКОНЧИТЬ РАЗОМ. Эту идею стоит просмаковать до конца. Никто и ничто

не заставляет нас жить, даже смерть. По этой причине наша жизнь – tabula rasa – доска, на которой ничего не написано и на

которой может быть написано всё.

С такой свободой

невозможно жить по-рабски. Рабство придумано для тех, кто осуждён жить, кто приговорён к вечности – и примирился с этим

смрадным приговором. Мы не таковы. Для нас существует неизвестное: неоткрытые миры, непродуманные мысли,

рискованные начинания, путешествия без всяких гарантий, приключения с непредсказуемым концом, чужаки, которым мы

можем вручить нашу жизнь. Одним словом, неизвестное целого

мира, где чрезмерная привязанность к существованию —

лишний и ненужный груз. Риск прекрасен. В первую очередь

– риск взглянуть mal de vivre в глаза. Как чудесно положить

конец постылой и унизительной работе жизни!»

Да уж.

Что такая книга делает у моего деда с бабкой? Прихватываю ее и думаю потом почитать на досуге.

…

Солнце немного село, уже вечерело. Вышел через задний вход, и оказался среди яблонь.

Думал может встречу бабушку, но ее там не оказалось. С утра заметно похолодало, и я обрадовался, что прихватил с собой мастерку, достал ее из рюкзака и одел.

Мы договорились с Кариной встретится на берегу, после семи она уже должна быть там. Когда я выходил, как раз уже было семь.

Я решил не идти по «парадному» ходу. Сквозь сухие листья низеньких яблонь и других всевозможных кустов, по узкой тропинке я пролез к забору. Нашел место, где ветка яблони касается его, залез на ветку и перебрался вполне благополучно, плюхнулся на пыльную землю прямо перед золотистым полем. Оно было не очень большим. Где-то пройти 500 метров, и ты окажешься недалеко от озера, на самом деле так быстрее, чем идти там, где ходят все…

Я ринулся прямо, по маленькой тропинке.

Уже дул прохладный ветер с озера, и у меня было странное ощущение. Такое, будто я весь день рыдал над чем-то. Чем-то чего я не могу получить, и будто смирился, а это странное ощущение очищения и отрешённости шло со мной сквозь золотистое поле.

А потом, когда уже вышел на озеро, то услышал музыку с берега. Кажется, там и отмечали свадьбу.

Когда я подошел вплотную, невесты конечно не увидел, были только нарядные машины и мужики в костюмах распивающие бутылки. Наверное, еще не все приехали.

А с левой стороны, подальше от веселья, на подушке из сухой травы, собранной прямо в кучку над водой, валялась Карина и рядом сидел Кирилл.

Когда увидел его, прямо представил, как он встает и с ходу бьет мне морду. Мол каким-то образом узнал, что это я взял дневник.

– привет! -крикнула мне Карина, не приподнимаясь, – а у нас с собой еда есть!

Сказала она так, будто я только поесть и пришел.

– а у меня нет! – сказал я таким же радостным тоном, как и она. – привет. -говорю я Кириллу чуть спокойней, и сажусь рядом с Кариной напротив него. Он кивнул, и мне показалось что он как-то многозначительно посмотрел на меня. Прямо мне в глаза. Я посмотрел на него молча с выражением – мол, ты что-то хотел спросить?

А он все так же смотрел мне прямо в глаза, будто даже сквозь них, какая-то расфокусировав, где-то секунду. А потом отвернулся. И я решил, что мне просто показалось. А я ссыкло.

Карина дернула меня за руку, и сказала ложись, я подумал почему бы и нет… А было действительно классно. На этой мягкой кучке… смотреть на небо очень круто.

Она подняла руку к вверх и сказала:

– ого, уже луна появилась.

И правда, на небе не было тучек и на голубом фоне очень ярко виднелся желтоватый диск луны, видны даже были ее серые пятна. Я завис на луне на пару секунд, очень мне это показалось красивым. Потом я повернулся к Карине и увидел что она все это время смотрела прямо на меня, ее голова была повернута ко мне. Она улыбнулась. А я кажется покраснел и спрятал взгляд в небе.

– а когда салют будет, и кстати, откуда ты знаешь, что он вообще будет. Не 9 мая же.

– ну.. у нас на свадьбу всегда делают салют. И стрелять начинают сразу как становится прилично темно. Думаю после восьми часов начнут. Вчера в восемь было уже темно.

– это они со свадьбы? -спрашиваю я и поднятой рукой показываю на те машины.

– ага. Ну это только начало. Скоро пол деревни съедется.

– интересно, а невеста приедет в платье? -спрашиваю я у неба.

На что Карина рассмеялась…

Потом мы еще валялись минут десять. А Карина достала свою еду и мы начали уничтожать печеньки, чипсы, и груши. У них росли шикарные груши. И после таких груш она воровала наши кислые яблоки?.. мы с Кариной болтали, шутили, а Кирилл молчал. Я так понял, что он вообще не особо разговорчивый, но сегодня мне казалось, что он был серьезней обычного. Даже угрюм.

И этот дурацкий взгляд, с остановкой, будто выискивает в твоих глазах вину. Я заметил, что он так даже на Карину смотрит, когда она начала с ним разговаривать.