Черноногие

– Его поразил ножом в сердце какой-то силач, подкравшийся сзади. Рана глубока и смертельна, это я вам говорю. Бедняга так и не узнал, кто его ударил, в этом я уверен. И голова-то у него чуть держится на туловище. Да, невесело на него смотреть.

– Храбрые воины должны быть всегда готовы к подобным случайностям, – сказал Саул, – это отнюдь не должно нас удивлять. Всем нам, вольным охотникам, может представиться случай так закончить свою жизнь, одному немного раньше, другому немного позже, понимаете ли?

– Истинно так, нас окружают опасности. Никто не знает, что завтра с ним будет. Охо-хо-хо-хо! – вздохнул Авраам с гнусавым окончанием плачевнее обыкновенного.

– И опасность не уменьшится, несмотря на все хорошее, что вы совершите, – проворчал Ник.

– У каждого свое ремесло, – возразил квакер коротко.

– Но самое удивительное я еще не рассказал, – продолжал Ник. – Я нашел еще краснокожего, у которого голова разрублена пополам таким ударом, который мог нанести только великан или сам черт.

– Друг Ник, покайся в своем нечестии, – сказал Авраам наставительно.

– Нечестии? Кто говорит о нечестии? Никогда подобная вещь не протекала в жилах Ника, если вам охота распутать со мной какое-нибудь затруднительное обстоятельство, то прошу вас твердо держаться справедливости. Что же касается краснокожего, – продолжал он, обращаясь к Кенету, – то на нем видны те же следы, что замечены нами в лесу. Вы могли бы это так же хорошо объяснить, как и я. Он лежит в двух шагах отсюда. Прелюбопытно…

– Совершено ли это вольным охотником? – спросил Саул озабоченно. – Понимаете ли?

– Не понимаю и не хочу понимать того, чего мне никто не пояснял.

– Охотники, если кто из вас убил краснокожего, признайтесь! – потребовал Саул.

Никто не откликнулся на это предложение.

– Вижу, что дело не так легко объясняется, – продолжал Саул, – и потому лучше не будем терять времени на разговоры. Умер один из наших товарищей. Похороним его. Друзья! Скорее копайте могилу и похороните его.

Сидя на лошади, Сильвина слышала этот безрадостный разговор. Волк занимал свое обычное место, рядом с ней.

Смотря то на него, то на нее, Кенет полагал, что грозные события, вероятно, охладят горячность Сильвины и заставят ее вернуться в Селькирк. Эта надежда несколько успокоила его тревогу. Он вскочил на коня с твердой решимостью не выпускать из вида молодого индейца, который с гордостью заткнул за пояс оружие, полученное от Марка Морау, и занял свое место около Сильвины.

Некоторое время они ехали в молчании. Рассказ Ника заставил призадуматься, и Кенет напрасно искал предлог, чтобы вступить с ней в разговор. Мысли теснились в его голове. Наконец подходящий повод к разговору был найден.

– Очень уж странны события этой ночи, – заговорил Кенет.

– Да, – отвечала Сильвина задумчиво, – они произвели на меня глубокое впечатление. Этот край наводнен диким народом и буквально кипит грубыми страстями, их интересы приходят в столкновение каждую минуту. Не в одних цивилизованных странах существует чувство глубокой ненависти: это чувство живет и посреди пустынь. Но здесь мщение быстрее, осязательнее и ужаснее на первый взгляд.

Волк ехал сзади на некотором расстоянии. На лице его застыло выражение мрачной апатии, отличающей индейцев, когда им нечего сказать.

– Вы рассуждаете спокойнее и хладнокровнее, чем я предполагал. Правда, мы не имеем права удивляться тому, что происходит в этой стране, однако после того, что вы узнали, я не думал, что вы будете упорствовать в намерении продолжать подвергаться опасностям этого похода.

– Вы совсем не знаете меня, если могли думать, что подобные события могут изменить мои намерения.

– Хорошо ли вы представляете себе опасности, вас окружающие?

– Что вы там толкуете об опасностях? Не окружают ли меня верные друзья? Опасность не может мне грозить. Вероятно, и вы не откажетесь умереть, защищая меня?

– Никто из нас не откажется от этого, а дальше что?

– Ну что же, по-вашему, будет дальше? – отвечала она с шутливой усмешкой. – Дальше будет то, что какой-нибудь отважный предводитель индейцев похитит меня. Я стану его любимой женой, буду управлять целым племенем, объявлять войны, истреблять врагов моего властелина-повелителя, готовить ему мягкое ложе из неприятельских волос, словом, сделаюсь настоящей героиней романа.

Кенет покосился на Волка, на лице которого выражались полное равнодушие и бесстрастность.

– Я должен задать вам вопрос, – сказал Айверсон едва слышно, – вопрос касается вашего маленького слуги, но я боюсь, чтобы он не услышал.

– У него тонкий слух и подозрительный ум. Если вы взглянете на него или произнесете его имя, он тотчас это учует.

– Но заслуживает ли он вашего доверия? – прошептал Кенет.

– Кажется. До сей поры слово мое было для него законом, хотя бывают минуты, когда он возмущается. Может быть, придет пора, когда страсти, дремлющие пока, проснутся. Я единственное звено, которое соединяет его с бледнолицыми.

– Я и сам того же мнения о его характере. Но поостерегитесь, ваша привязанность к нему может наделать вам хлопот.

В это время он взглянул на Волка и встретил его упорный, подозрительный взгляд.

– Волк не дремлет, поостерегитесь его зубов! – сказала Сильвина, улыбаясь.

– Советую вам воспользоваться этим предостережением, – сказал Кенет так серьезно, что Сильвина невольно почувствовала волнение.

Затем он продолжал, понизив голос и как будто внимательно всматриваясь в рощицу слева от нее:

– Будьте осторожнее. Не оставайтесь наедине с ним, и если вы дорожите жизнью, то никогда не отставайте от отряда.

– Понимаю, – отвечала она так же тихо, – но если вы узнали что-либо, касающееся меня, то я предоставлю вам случай сегодня же переговорить со мной.

– Да, узнал, и очень важное. Не знаю только, время ли теперь говорить об этом. Через несколько часов я приму решение, а до того времени умоляю вас, будьте осторожнее.

В эту минуту Ник Уинфлз подъехал к ним и до самой зари рассказывал им разные анекдоты о своей замечательной семье. Кенет, не видя Авраама Гэмета, отправился вперед отряда, желая отыскать его, но напрасно: квакер опять исчез.

– Где он пропадает? – удивлялся Кенет.

– Чего гадать? Широкополый непременно вернется, – сказал сухо Ник. – Люди с таким аппетитом всегда возвращаются. Бьюсь об заклад, что к ночи он привезет нам свой пустой желудок, такой же объемистый, как девяностошестифунтовая пушка!

Такое объяснение не удовлетворило, однако, Айверсона. Целый день он только и делал, что посматривал на далекий горизонт, надеясь разглядеть великана-квакера. Но не сбылись его надежды. Уже и ночь наступила, а квакера все не было.

Глава XIII

Волк показывает зубы

– Кажется, нам бы следовало усилить меры предосторожности, – посоветовал Кенет предводителю охотников, – знаю, что я не состою прямым членом вашего отряда и, следовательно, не имею права давать советы такому опытному начальнику, как вы, однако я позволю себе заметить, что опасные посты следует вверять самым надежным из ваших людей, для того чтобы уберечь от опасностей дорогую вам дочь.

– Молодой человек, не стану пренебрегать вашим советом, потому что он дан от чистого сердца, притом мне сдается, что вы действительно имеете некоторое понятие о нашей жизни. Но если это не покажется вам с моей стороны нескромностью, позвольте мне спросить, какой ветер увлек вас в эту бездну опасностей и приключений? Вы из старого Кентукки, это мне понятно. Но ведь какое громадное пространство гор и равнин отделяет вашу родину от этих краев.

При этих словах Саул Вандер устремил на Кенета взгляд, требовавший ответа.

– Ваше любопытство вполне естественно и оправдано, – заметил Кенет с некоторым замешательством, – поверьте, волна случайностей забросила меня сюда. Если бы я и рассказал вам об этих случайностях, то от этого вам не стало бы все понятнее. Положим, я прибыл сюда за тем, чтобы попытать счастья в торговле мехами, или что страсть к сильным ощущениям завлекла меня в эти пустыни. Какая польза от этих сведений для того, чтобы понять человека? Не достаточно ли понаблюдать за его лицом, характером, поступками, чтобы узнать, кто он и каков он, не так ли?

– Для иных – да, для других – нет. Человек может быть и таким, и другим. Впрочем, на Северо-Западе это действительно не имеет значения.

– Смеркается, ночь будет очень темна, – резко прервал его Кенет. – Облака сгущаются, и дневной свет скоро исчезнет. Благоприятное время для нападения врасплох. Я сам стану в караул.