Черные крылья

Наверняка он считал себя донельзя крутым. А я ж размером больше. Не понравилось старику.

– Сделали теми, кому тебя спровадить в ад – раз плюнуть. Потому придержи язык и поосторожней. Понял, старина?

– Вот и ладно, – согласился я.

Честно говоря, я был доволен тем, что у Эроно такие верные слуги. Из всех валенградских шишек она одна – кремень и сила. В общем, я зашел в кабинет к живой легенде.

Стены – панели темного дерева, вдоль них полированные доспехи. По сравнению с ними тощая морщинистая женщина за столом казалась крохотной. Узкое жесткое лицо, ввалившиеся щеки, седина полусотни лет над воротником из шелка и кружев. Единственный глаз, яркий и живой, смотрит прямо в меня, во второй глазнице – уродливый узел плоти. Шрамы как палые листья на лице – глубокие, мелкие. Драджи изуродовали ее.

Княгиня улыбнулась мне. «Черные крылья» и железная печать не пугали ее. Мне было позволено искать диссидентов и приспешников где угодно, но даже «Черные крылья» склонялись перед княжеским титулом.

– Ваша милость, я очень благодарен за аудиенцию, – глубоко поклонившись, сказал я.

– Капитан Галхэрроу, не нужно заискивать. Мы оба служим народу. Не угодно ли присесть?

Я сел в кресло с высокой спинкой напротив княгини. Ну и стол у нее! Колоссальная полированная глыба из цельного куска дерева. С портретов на стенах глядят княжеские предки.

– Я ожидала вас, – сообщила княгиня.

Она вынула из сумочки полотняный мешок и швырнула. Тяжело, сочно звякнув, он приземлился на столе подле меня.

– Я не торгуюсь. Думаю, вы не пожалуетесь на мою скупость.

Я пришел, чтобы спросить о ее «талантах», совращенных Глубинными королями. Я ожидал отрицания, гнева, проклятий. Вашу мать, но взятка?

– Я, конечно, серебро люблю, – заметил я. – Но, ваша милость, что вы пытаетесь купить?

– Галхэрроу, у вас мне покупать нечего.

Ох, как она покачала на языке мое имя. Будто пробовала на вкус. В ее глазах мелькнул смех.

– Это плата за ваши услуги моей кузине.

– Вашей кузине?

– Троюродной, если точнее. Леди Танза. Она сообщила, что вы благополучно вернули ее домой.

Я и не думал, что Эзабет – родственница Эроно, пусть и отдаленная. Забавно, но мои родители никогда не рассказывали про это. Может, они хотели посмотреть, как мы поладим, не подмешивая в отношения политику?

– Ваша милость, где она сейчас?

– У ее брата, графа Дантри, есть небольшое имение в городе. Я подумала, вы ищете компенсации за хлопоты.

– Нет, ваша милость, я здесь не из-за денег, – заверил я.

Но мешочек не отпихнул.

– А я слыхала, что вы беретесь за любую работу при условии достаточной платы. Не спешите оскорбляться. Деньги – масло, смазывающее колеса этого мира. А поворачивают их такие, как вы. Прошу, примите в знак моей благодарности. Эзабет – странная женщина. Но я довольна тем, что она пережила такое тяжкое испытание. Впрочем, раз вы явились не за деньгами, что еще я могу сделать для вас?

Да, будет непросто.

– Я здесь по делам «Черных крыльев». Я выследил в Мороке двух приспешников. Одна – «талант», работавший на вашей мануфактуре. Имя – Лесси. Вы знали ее?

Эроно покачала головой.

– Что-то смутно знакомое. Но я не знаю и половины «талантов», работающих сейчас на фабрике. Они поступают, переводятся.

Княгиня включила коммуникатор и попросила клерка прислать кого-нибудь.

– Немного их сегодня на работе, – заметил я.

– В хранилищах избыток фоса. Больше, чем нужно Валенграду.

– А разве закон не требует от слабых спиннеров работать на мануфактуре фоса? – заметил я.

Не обвинение, конечно, но взгляд княгини посуровел.

– Простите, ваша милость, но в зале так много пустых мест. Я не инженер, но знаю: Машина Нолла требует постоянного притока фоса, чтобы оставаться в рабочем состоянии. Мне кажется, разумно заполнить все рабочие места, особенно в ночь, когда восходят все три луны.

– Капитан, я не только управляю этой мануфактурой и еще тремя в окрестностях Хайренграда, но я к тому же и главный советник Общества инженеров эфира. Машина – моя ответственность. Не тревожьтесь о ней.

– Маршалу известно о том, что большая часть мануфактуры в темноте? – не отставал я.

– Капитан, вы испытываете мое терпение. Я не указываю вам, как охотиться на людей в Мороке. Думаю, едва ли вам стоит сомневаться в моем управлении мануфактурой. Стоит ли мне объяснять вам то, как расположение лун вызывает нежелательную интерференцию? Возможно, в будущем у вас найдется время, вы получите ученую степень в области лунаризма, и тогда мы сможем сравнить наши подходы. А до тех пор я не вижу смысла отчитываться перед вами. Немногие из живущих дали Дортмарку столько, сколько дала я.

Она ткнула пальцем в пустую глазницу.

– Уж поверьте мне, я понимаю, как важно снабжать Машину.

Но меня авторитетом не задавить.

– Ваша милость, я не сомневаюсь в вашей самоотверженности. Но на Двенадцатой станции все работает вполовину мощности, фоса не хватает – а на мануфактуре пусто. Отчего станции на голодном пайке, когда в Валенграде избыток?

– Да, Эзабет рассказывала то же самое, – хмурясь, выговорила княгиня. – Это нужно расследовать.

Явился клерк с толстым гроссбухом.

– У нас работала «талант» по имени Лесси? – спросила княгиня.

– Да, ваша милость. По-видимому, она перевелась на мануфактуру в Леннисграде.

Княгиня кивнула, клерк исчез.

– Сколько «талантов» покинуло вас в прошлом году?

– Как вы сказали сами, закон велит «талантам» работать на мануфактурах. Нужно питать Машину, а она прожорлива. Но людям трудно глядеть каждый день на расколотое небо, слышать вой и стоны Морока. Тяжело слышать и видеть знаки своей смертности и слабости, знать, что так близко те, кто жаждут уничтожить нас. «Таланты» часто переводятся на другие мануфактуры.

– Лесси не перевелась, – заметил я. – Она пошла прямо в Морок. Все свое знание она забрала с собой в могилу. Но я хочу знать, как завербовали ее и мужа. Если в городе есть «невеста», я хочу видеть ее голову на колу. Если в городе есть «среброязыкий», я хочу видеть его болтающимся на Хеклгэйт. Если враги добираются до ваших «талантов», значит, гниль забралась слишком далеко.