Уральская рапсодия

Рассветало. Я услышал далекий, еле различимый лай собаки, а когда через некоторое время она залаяла на меня сверху, я узнал Жучку, которая принадлежала Никите Коршунову. Ему недавно исполнилось 18 лет, и он с отцом впервые пошел получать взрывчатку для первой смены.

На следующий год я пошел в школу. Мать сшила мне френчик с брюками и сумку из рабочей спецовки. На ноги принесла с работы резиновые боты на несколько размеров больше моей ноги. До школы было около двух километров по рельсам.

Незадолго до начала учебного года запустили железнодорожное сообщение шахта Северная – Копейск с двумя остановками: шахта №205 и пос. Злоказово. За эти годы поселок шахты 1—2 сильно разросся – появились улицы частных домов, в районе шахты 4—5 построили несколько двухэтажных.

За время учебы в школе произошло несколько трагических и не очень историй.

В 1952 году на шахту привезли автомобиль «Москвич» почетному шахтеру по фамилии Кляйн. У машины крутился, открывал двери, садился за руль невысокий худенький мужичок. Он явно соответствовал своей фамилии (в переводе). Но самое интересное было то, что этот хозяин машины, работая навалоотбойщиком, выдавал на гору угля больше всех не только на шахте №205, в тресте «Копейск уголь» (где в то время было 22 добычные шахты), но и по всему комбинату «Челябинск уголь».

Третьего марта 1953 года мы, ученики пятого класса, должны были пойти в клуб и выразить свое соболезнование классному руководителю по поводу смерти мужа, погибшего в результате несчастного случая. В субботу гробы, обтянутые красной материей, стояли на сцене. Играла траурная музыка. В воскресенье, когда мы пришли, на сцене уже стоял огромный портрет И. В. Сталина. Вокруг клуба ходили и стояли толпы людей, охваченные огромным горем и тревогой.

В 1957 году случился челябинский «Чернобыль», а годом позже, перед поступлением в училище, мы со сверстниками из барака последний раз поехали на рыбалку в город Щучье Курганской области, на озеро Алакуль. Для того чтобы попасть туда, необходимо было перейти речку Чумляк, но при подходе мы обнаружили, что на всем протяжении с обеих сторон натянута колючая проволока и стоят таблички, запрещающие ловить рыбу, собирать грибы и ягоды. Уже позже, в 1964 году, я участвовал в строительстве базы отдыха «Литейщик» на озере Сугояк, что в 40 км от Копейска. Там находился лепрозорий, где доживали свой век попавшие под облучение люди. Зрелище не для слабонервных.

ГПТУ №11 в Копейске находилось недалеко от центральной проходной завода имени С. М. Кирова, за общежитиями. В то время в нем обучалось свыше 200 человек. В нашей группе было пятнадцать учеников, в остальных – по двадцать пять. На специальность «формовщик-разливщик» набирали ребят в возрасте от 16 лет.

Практику мы проходили на заводе и там же кушали в заводской столовой. До места назначения ходили строем, в строю я был четвертым, а рост у меня был метр восемьдесят. В столовой за столом все два года мы сидели втроем: я, Сальманов и Щапов. Щапов ростом под два метра и весом под сто килограммов. Он был из села Кочердык Курганской области. Свою кличку – Како – Щапов получил уже в первые дни учебы. Дежурный преподаватель, проходя мимо, спросил: «Как питание, Щапов?» Он ответил: «Како питание? Суп от без кортови, каша от без масла».

Рифкат Сальманов, ростом метр девяносто, учился с нами с первого класса в школе на шахте. Сальманов – будущий чемпион города Копейска, дважды победитель Всесоюзного турнира им. Героя Советского Союза Хохрякова по боксу.

Если Щапов и Сальманов все два года занимались спортом в секциях ДК угольщиков, то я учился в вечерней школе.

На втором году учебы мы с Рифкатом по воскресеньям часто ездили к его родителям попариться в настоящей русской бане. Мы из парной выскакивали в сугроб, боролись «кто кого», и проигравший нырял в бак с ледяной водой, после чего допускался в парную. После бани его мать приносила в предбанник лепешки и сковороду шипящей конины. Ради таких моментов стоило жить.

Перед выпуском из училища медкомиссия военкомата обнаружила у меня язву желудка, и мне был выдан военный билет без права служить в мирное время. Эта язва периодически обострялась и донимала меня лет пятьдесят.

В 1992 году, будучи в Москве, на втором съезде немцев СССР (мандат №675) от Ставропольского края, познакомился с земляком – казахским целителем, профессором Алиханом Чокиным. С тех пор, после выполнения его трех постулатов, язва прошла как бабка пошептала.