Разведчик Петра Великого

Монах попытался привстать, но болезненно поморщился и снова опустился на своё импровизированное ложе. Он беспомощно оглянулся по сторонам, пытаясь в надвигающихся сумерках что-либо разглядеть. Друзья тоже ещё раз внимательно осмотрелись, но вокруг никого не было. Раненые разбойники каким-то чудом сумели уползти прочь. В окружающем их лесу было совершенно тихо. Как будто вовсе и не было никаких разбойников. Ни голоса потревоженной птицы, ни хруста сухой ветки.

– По крайней мере, здесь мы не видим вашего брата, но, может, он нам по дороге в монастырь попадётся, – ободряющим тоном произнёс Николай. – Скорее всего, ваш Винцент просто убежал.

– Сбежать в трудной ситуации – это вы угадали, брат! Это больше всего на него похоже. Винцент от природы немного трусоват, но сам по себе вполне даже и ничего парень, достаточно исполнителен, старателен, трудолюбив. Он мне неплохо помогает в работе в винохранилище. Скорее всего, так и есть. Он действительно убежал в монастырь, если, конечно, ему удалось скрыться от разбойников! Хотя Винцент молод и зряч, а я стар и слеп. Ему гораздо легче было сбежать от разбойников, чем мне. К тому же я никак не мог себе позволить оставить в руках алчных разбойников монастырскую лошадь и телегу с бочкой! А после чудесного спасения моей жизни мне нужно своими трудами благодарить Господа за то, что он привёл вас, братья мои, в Сен-Пьер д’Овиллер именно этой дорогой, – уже оптимистическим тоном закончил монах.

– Надеемся, что Винценту всё-таки удалось убежать от разбойников, – выразил общую надежду Николай. – Ну а вы теперь наверняка сможете в своей жизни ещё много чего достичь!

Старый монах с благодарностью посмотрел на своих спасителей и вдруг спохватился и извиняющимся тоном произнёс:

– Простите меня, старика! Совершенно памяти лишился в этой суматохе. Забыл вам представиться. Меня зовут Пьер Периньон. Я являюсь келарем в монастыре бенедиктинцев в Сен-Пьер д’Овиллер.

Алексей Никифорович будто и ждал этой минуты. Он удовлетворённо кивнул и уже с нескрываемым интересом посмотрел на монаха, а затем произнёс на немецком:

– Братья мои, я так понимаю, что мы имеем честь лицезреть самого брата Пьера Периньона. Человека, которому мы обязаны принести слова благодарности за возможность наслаждаться прекрасным вкусом искрящихся шампанских вин! Если вы, уважаемый брат Периньон, хоть сколько-нибудь понимаете мой немецкий, то примите от меня слова искренней благодарности! Я думаю, что мои братья с неменьшей искренностью присоединятся к моим словам.

Хоть старый монах и не так хорошо понимал по-немецки, но главное он всё-таки сумел разобрать: незнакомец, прибывший из дальнего странствия, высказал своё восхищение его винами! Монах округлил от удивления глаза. У него даже выступили слёзы умиления. В этот момент казалось, что он совершенно забыл о своей совсем недавней ране и о той боли, что она ему ещё доставляла. Его впервые в жизни благодарили иностранцы – за дело, которому он посвятил свою душу и сердце.

– Благодарю вас, дорогой брат…

– Алекс, зовите меня просто брат Алекс, дорогой брат Периньон! – представился Алексей Никифорович. – А заодно разрешите вам представить моих братьев: Николя и Андре.

– Очень приятно слышать такие лестные слова в мой адрес, братья мои! Но я очень удивлён, что в дальних землях знают о моих винах и так высоко ценят их. К сожалению, в наших землях отношение многих людей к моим винам гораздо прохладнее, чем вы думаете, хотя в меру своих сил я стараюсь работать над улучшением их свойств, чтобы мои сорта вин действительно стали гордостью нашего монастыря. У меня есть мечта создать игристый пенный напиток. Я много работаю над этим. Но игристые вина весьма трудно хранить. Они отчего-то очень часто взрываются, а это вызывает сильное недовольство покупателей вин и нашего настоятеля. Мало кто хочет брать бочку вина, которая, словно подлый враг, в любой момент может взорваться и принести достаточно весомый материальный урон.

– А вы не пробовали, брат Пьер, хранить ваши игристые вина при низких температурах, в тёмных стеклянных бутылках и затыкать их дубовыми корковыми пробками? Не побрезгуйте подсказкой человека, который много моложе вас, и вы будете удивлены, что хранить ваше вино окажется гораздо легче! И конечно, очень важен терруар[6 - Терруар – совокупность почвенно-климатических факторов и особенностей местности, определяющая сортовые характеристики сельскохозяйственной продукции.]. Именно от него зависит, какой будет букет вкусовых ощущений у будущего вина. Так сказать, характер созданного вами напитка, – посоветовал Николай, припоминая свою экскурсии по закромам знаменитой крымской Массандры.

– А откуда вы, молодой человек, знаете, как хранить мои игристые вина, если я и сам толком не пойму, как это должным образом делать? – подозрительно прищурившись, поинтересовался монах.

– Химия, уважаемый брат Пьер, это всего лишь мои скромные познания в науке о природе жидких и твёрдых веществ, а также их взаимодействии, – отговорился Николай. – Вот вы, например, как храните своё вино и чем затыкаете горлышко сосудов?

– Ну я предпочитаю хранить своё вино в основном в дубовых бочках, а затыкаем их деревянной пробкой, обёрнутой тряпкой.

– Вот в этом-то и всё дело, дорогой брат мой. Я думаю, что нам с вами необходимо вместе поработать над проблемой хранения ваших вин! – Николай быстро обернулся и посмотрел на хитро улыбающихся друзей. Они хотя и не очень-то понимали по-французски, но прекрасно чувствовали, о чём сейчас договаривается их товарищ. Тёплый приём в монастыре с дегустацией монастырских вин им будет обеспечен. А между тем Николай продолжал развивать приятную тему: – Здесь весьма важен такой фактор, как температурный режим хранения ваших вин, а также надо тщательно подумать над пропорциями купажирования[7 - Купажирование – процесс смешивания различных сортов вин.] вин! Кроме того, необходим верно изготовленный ликёр, без которого правильное игристое вино просто не сможет долго храниться. Верные пропорции ликёра являются квинтэссенцией производства шампанского. Ну и, конечно, как же без строгого соблюдения самого процесса производства вина!

Седой монах со смешанными чувствами радости и умиления смотрел на посланного ему каким-то чудом молодого человека. Он радовался тому, что у него наконец-то появился увлечённый виноделием соратник, который будет ему помогать не по принуждению, как Винцент, а по искреннему зову сердца.

– Видимо, мне сам Бог послал вас – с такими чудесными идеями и познаниями в виноделии! Вы случайно родом не из Венеции? Что-то ваше произношение французского напоминает мне о моих знакомых братьях из тех мест!

– Наш путь лежит обратно в Рим, а Венеция не так и далека от божественного города, куда мы должны привезти свои познания о тех местах, в которых нам с братьями удалось побывать, – уклончиво ответил Николай.

– Понимаю-понимаю вас, брат мой! Ваша миссия полна секретов, которых простому монаху вроде меня лучше и не касаться. Но я полагаю, что мои братья в монастыре с радостью приютят вас. Предоставят вам кров и еду. А наш уважаемый архиепископ Реймский Шарль Морис Ле Телье будет безмерно рад вас всех видеть в Реймсе и поговорить с такими умными людьми. Не всякий монах имеет возможность побывать в дальних странствиях, да ещё и в загадочных северных землях. Тем более что вы имеете достойные познания в виноделии и в науках! – радостно воскликнул Пьер, увидев в лице Николая не только своего спасителя, но нового соратника в постижения чуда процесса рождения вкусного и красивого игристого напитка. Ведь сколько много бракованных бутылок вина остаётся в подземельях монастыря. Ведь, как великий энтузиаст виноделия, уважаемый Пьер Периньон не пытался понять секрет игристого вина, но по-настоящему вкусный напиток у него получался лишь в очень редких случаях и то совершенно случайно.

– Как вы себя чувствуете, брат Пьер? Мы бы вас ещё бы некоторое время не потревожили. Для скорейшего заживления раны было бы даже лучше, если бы вы более длительное время находились в малоподвижном положении, но уже смеркается, скоро наступит ночь, а кругом лишь дикий лес. Так что нам бы поскорее отправиться в путь. Холод и сырость вам сейчас крайне нежелательны, но мы с братьями беспокоимся: сможете ли вы перенести дорогу до монастыря? – поинтересовался у монаха Николай.

Старый служитель ордена бенедиктинцев поблагодарил Николая за проявленную о нём заботу и на некоторое время затих. Он прислушивался к своим внутренним ощущениям. Потом светло улыбнулся и произнёс:

– Вашими молитвами и усердием, добрые братья мои, я сейчас живу, радуюсь и надеюсь, что буду жить и дальше! И, знаете, боль в грудине стала терпима. Надеюсь, что с божьей помощью я вынесу обратную дорогу до монастыря.

– Вот и хорошо! – удовлетворённо произнёс Николай и попросил друзей помочь ему осторожно перенести монаха на телегу, а сам пристроился на повозке за кучера.

Алексей Никифорович привязал лошадь зятя к своему седлу, и так они все вместе тронулись в путь к монастырю братьев-бенедиктинцев. До аббатства Сен-Пьер д’Овиллер оставалось всего одно льё[8 - Льё – старинная французская единица измерения расстояния. Сухопутное льё равно 1/25 градуса земного меридиана – 4444,4 метра.].

Где-то через час телега брата Пьера под управлением Николая, то есть брата Николя, в сопровождении конного эскорта «братьев-иезуитов» Алекса и Андре подъезжала к воротам монастыря братьев-бенедиктинцев. Было уже темно. Громким стуком припозднившиеся путники оповестили обитателей монастыря о своём запоздалом прибытии. Ждать пришлось недолго. Вскоре открылось слуховое окошко на воротах, и в нём показалось худощавое лицо монаха. Он уже было открыл рот, чтобы узнать имена и обстоятельства, которые привели ночных путников к монастырю, но сумел узнать силуэт телеги с бочкой, на которой уехал брат Пьер. Молодой монашек обрадовался, засуетился и, обернувшись, крикнул кому-то:

– Там, за воротами, телега нашего брата Пьера!

И прежде чем Николай успел что-то объяснить, в слуховом окошке показался другой монах. В противоположность первому монаху у этого лицо выглядело огромным, решительным и властным.

– Кто вы такие и откуда у вас наша телега? – раздался рокочущий бас.

– Мы братья ордена иезуитов и находимся в странствии, выполняя волю нашего владыки и священный долг обращения к нашей вере язычников в дальних землях. На вашей телеге мы привезли раненого вашего собрата.

– Так он жив? – с сомнением спросил из-за ворот первый монах.

После чего этот же вопрос повторил монах с властным лицом. Он пытался получше разглядеть ночных гостей.

– Бог послал нас в помощь вашему брату Пьеру. Нам удалось отбить его у шайки разбойников, но ему требуется немедленная помощь лекаря, – принялся объяснять Николай.

– А где он сам? Что-то я его не вижу с вами, – засомневался бенедиктинец.

Он отнюдь не торопился открывать ворота монастыря. Услышав знакомые голоса, брат Пьер попытался привстать и заявить о своём присутствии, но значительная потеря крови вынудила его снова лечь. Его голос быстро осип, и дальше монах смог только громко шептать, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы дежурившие на воротах бенедиктинцы признали в приехавшем человеке своего брата. Вскоре бесшумно открылись тяжёлые ворота монастыря, и парочка монахов в тёмных рясах бросились к телеге. Полный бенедиктинец удостоверился, что на телеге находится именно их брат, и, не скрывая радости, трижды перекрестился. Затем укоризненно оглянулся на молоденького монаха, который стоял поодаль от них и боялся подойти поближе к телеге. Ему явно было стыдно за малодушие, которое он проявил при нападении разбойников.

– Здравствуй, наш брат Пьер! Слава Господу нашему, что ниспослал тебе защитников. А то брат Винцент сегодня вечером принёс нам дурную весть про твою гибель. Но, слава Богу, он ошибся, и всё обошлось! – со счастливой улыбкой произнёс широкоплечий монах. Он ещё раз укоризненно оглянулся на молодого бенедиктинца и приказал ему: – Подойди сюда, брат Винцент, и попроси прощения у брата Пьера за неправедные слова свои и трусость, которую ты проявил при защите имущества монастыря и жизни брата нашего!

Молодой монах, виновник ложной тревоги, не смея посмотреть на кого-либо, семенящей походкой подбежал к телеге. Его лицо отражало смесь раскаяния и радости. Он приник к правой руке брата Пьера, которая плетнём свисала с борта телеги. Винцент некоторое время собирался со словами, но в конце концов лишь горестно заплакал, отпустил руку Пьера, упал на колени перед телегой и стал истово молиться во славу Господа. Рослый монах тоже трижды перекрестился, отступил в сторону и поклонился тихо подошедшему пожилому настоятелю монастыря. Тот мельком посмотрел на бледное лицо пострадавшего и обратился к гостям:

– Благодарим вас, благородные братья-иезуиты, за спасение нашего брата Пьера. Сегодня уже поздно. Вы, очевидно, устали с дальней дороги, оттого прошу вас разделить с нами кров и пищу, что сегодня ниспослал нам Господь наш! Я являюсь настоятелем сего монастыря братьев ордена бенедиктинцев. Зовите меня аббат Изидор. Брат Бастиан закроет ворота, а затем проводит вас до конюшни. Там оставьте ваших коней и приходите ко мне. Я буду в обеденном зале. За своих лошадей не беспокойтесь. За ними должным образом присмотрят наши братья. Брата Пьера к нашему брату-лекарю отвезёт брат Винцент. Пусть тот посмотрит, насколько тяжелы раны, и решит, как можно помочь, брату Пьеру. Как только поставите в конюшне ваших лошадей, брат Бастиан проводит вас ко мне. Там, за скромной трапезой, мы все вместе помолимся и поговорим о делах наших насущных.

Друзья представились аббату Изидору латинскими вариантами своих имён и поблагодарили его за возможность переночевать в монастыре. Настоятель ещё раз внимательно оглядел гостей, их лошадей и кинул быстрый, но острый взгляд на дорожные баулы. Хотел что-то спросить, но тут где-то вдали послышались приглушённые хлопки. Словно там давали праздничный салют. Беспорядочные выстрелы быстро переходили в сплошную канонаду взрывов различной громкости. Настоятель тяжело вздохнул, с горестным видом посмотрел на лежащего на телеге Пьера. Тот порывался встать и что-то объяснить аббату, но резкая боль в боку не давала ему это сделать. Раненый монах лишь горестно вздохнул, возвёл очи к небу, лёг на спину и стал тихо молиться. Настоятель монастыря, несмотря на свой преклонный возраст, быстрым шагом удалился, а брат Винцент подошёл к Николаю и тоненьким, ломающимся юношеским голосом произнёс:

– Не угодно ли брату Николя уступить мне место возницы?

– А что это у вас в монастыре за стрельба такая странная происходит? – удивлённо глядя на тщедушного монаха-подростка, спросил Николай.

– Это у нас, к сожалению, часто случается. Так в наших подвалах разрываются бочки и бутыли с кислыми сортами вин, над которыми ставит свои опыты брат Пьер. У нас в Шампани температура воздуха пониже будет, чем в Бургундии, поэтому сладкий виноград у нас никак не приживается. Вот и приходится нам довольствоваться только кислыми сортами винограда. Мы в этом году молодой урожай винограда уже собрали, а это прошлогодний изволит бродить. Вот и разрывает сосуды, в которых брат Пьер его пытается сохранить. Мне кажется, что всё это совершенно пустое занятие! Наш уважаемый келарь тщетно мечтает укротить эту сумасшедшую силу. Но пока его опыты приносят нашему монастырю одни большие убытки. Больше половины заложенных на вызревание вин теряем из-за вот таких взрывов! Наш настоятель, уважаемый Изидор, добрая душа, всё терпит бесполезные опыты брата Пьера. Надеется на помощь Господа, что в один прекрасный день тот сумеет всё-таки добыть не менее прекрасное шипучее вино. Скажу честно, оно иногда у нас получается, но это уже скорее вопреки, а не благодаря стараниям брата Пьера. Я начинаю сомневаться в успешности сего сомнительного предприятия.