Тайна желтых нарциссов. Синяя рука (сборник)

XII

В то время когда сестра милосердия хлопотала вокруг Одетты, Тарлинг зашел к главному врачу госпиталя.

– Я полагаю, что состояние мисс Стэвенс не особенно серьезно. Я мог бы выписать ее уже вчера из больницы и оставил только по ее просьбе. А скажите, правда ли, что ее разыскивают в связи с «нарциссовым убийством»?

– Да, мы нуждаемся в ее свидетельских показаниях, – уклончиво ответил Тарлинг. Впрочем, он понимал, что его ответ звучит не особенно правдоподобно ввиду того, что приказ об аресте Одетты Райдер был очевидно известен повсюду.

Описание ее примет и все прочие подробности были тогда же разосланы дирекциям всех госпиталей и общественных учреждений. Последующие слова врача подтвердили все его предположения.

– В качестве свидетельницы? – сухо спросил он. – Ну, мне не хотелось бы углубляться в ваши секреты и еще менее в секреты Скотланд-Ярда, но, может быть, для вас вполне достаточно того факта, что она в состоянии немедленно покинуть госпиталь.

В дверь постучали, и в бюро вошла пожилая дама.

– Мисс Райдер желает говорить с вами, – обратилась она к Тарлингу.

Сыщик взял свою шляпу и отправился в маленькую больничную комнату. Он нашел ее успокоенной, хотя она была бледнее прежнего.

Она встала с постели и сидела в кресле в своем утреннем халате. Сделав знак рукой, она предложила Тарлингу сесть рядом с ней. Но она заговорила только тогда, когда сестра милосердия вышла из комнаты.

– Это был непростительный припадок слабости, мистер Тарлинг. Но это известие было чересчур ужасным и пришло как-то неожиданно. Не откажите в любезности сообщить мне все подробности. Со дня поступления в госпиталь я не читала больше ни одной газеты. Я слышала, как одна из сестер милосердия рассказывала о «нарциссовом убийстве» – разве это?

Она замялась, и Тарлинг кивнул. Теперь ему стало легче на душе, и он даже почти обрадовался. Он нимало не сомневался в том, что она была невиновна. Жизнь опять стала ему казаться более радостной.

– Торнтон Лайн был убит в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое. В последний раз его видел живым его слуга приблизительно в половине девятого вечера. На следующий день на рассвете его нашли мертвым в Гайд-парке. Он был застрелен, причем была сделана попытка унять кровь в ране: кто-то обмотал его грудь дамской шелковой ночной рубашкой. На груди убитого нашли букет желтых нарциссов.

– Желтых нарциссов? – повторила она с изумлением. – Но как же?

– Его автомобиль был найден приблизительно в ста метрах от трупа, – продолжал Тарлинг. – Совершенно ясно, что он был убит в другом месте и что его потом доставили в парк в его же собственном автомобиле. На нем не оказалось ни сюртука, ни жилета, а ноги были обуты в мягкие войлочные туфли.

– Я не в состоянии понять всего этого, – сказала она, совершенно смущенная. – Я не понимаю всей связи. Кто же… – Вдруг она замолчала и закрыла лицо руками. – О, как это ужасно, как это ужасно! Я бы даже во сне не могла представить себе этого. Это просто ужасно!

Тарлинг ласково положил руку на ее плечо.

– Мисс Райдер, вы подозреваете кого-нибудь, кто мог совершить это убийство? Не согласились ли бы вы назвать его имя?

Она покачала головой, не глядя на него.

– Я не смею этого.

– Но разве вы не видите, что подозрение целиком падает на вас? На письменном столе Лайна была найдена телеграмма, в которой его приглашали прийти в тот роковой вечер к вам на квартиру.

Она быстро взглянула на него:

– Как? Телеграмма от меня? Я не посылала ему никакой телеграммы.

– Слава богу!

– Я все еще не могу понять. Разве в самом деле кто-нибудь отправил телеграмму мистеру Лайну, приглашая его прийти ко мне на квартиру?

– По всей видимости, так, – сказал он серьезно, – потому что убийство было совершено в вашей квартире.

– Боже мой! – вырвалось у нее. – Ведь не это же вы в самом деле собираетесь утверждать? Но нет же…

Он сообщил о всех сделанных им открытиях. Он знал, что его поведение с полицейской точки зрения совершенно неправильно. Он рассказал ей все и, таким образом, дал ей возможность защищаться и искать лазейки. Он рассказал ей о большом кровавом пятне на коврике и описал ночную рубашку, обмотанную вокруг тела Торнтона Лайна.

– Рубашка принадлежит мне, – ответила она просто и без запинки. – Но, пожалуйста, расскажите мне все, что вы знаете, мистер Тарлинг.

Он рассказал ей о кровавом оттиске большого пальца на выдвижном ящике комода.

– На вашей кровати, – продолжал он, – я нашел вашу маленькую дорожную сумочку, наполовину запакованную.

Она снова зашаталась и протянула руки как бы для защиты.

– О, как дурно это было с его стороны! Как подло! Это лишь он мог сделать!

– Кто? – быстро спросил Тарлинг и взял ее за руку. – Кто это сделал? Вы должны мне сказать это. Ваша жизнь зависит от этого. Неужели же вы не понимаете, Одетта, что я хочу помочь вам? Вы подозреваете определенное лицо, и вы должны назвать мне имя.

Она посмотрела на него с отчаянием.

– Я не могу сказать вам этого, – ответила она слабым голосом, – и я ничего больше не могу вам сказать. – Я ничего не знала об убийстве до того, как вы мне рассказали о нем. Я не имела ни малейшего представления. Да, я ненавидела Торнтона Лайна, ненавидела его всей душой, но никогда не причинила бы ему ни малейшего зла. Как это ужасно!

Вдруг она стала спокойнее.

– Я сейчас же должна вернуться в Лондон. Не будете ли вы столь любезны взять меня с собой?

Она увидела его смущение и вдруг поняла, в чем дело.

– У вас… у вас при себе приказ об аресте?

Он молча поклонился.

– Потому что меня обвиняют в убийстве Лайна?

Он снова кивнул.

Некоторое время она молча глядела на него.

– Через полчаса я буду готова.

Не говоря больше ни слова, Тарлинг вышел из комнаты. Он вернулся в бюро врача, который с нетерпением ожидал его.

– Но ведь это же чепуха, что молодую даму собираются допросить в качестве свидетельницы. Я усомнился сразу же и после этого прочел извещение от Скотланд-Ярда, которое получил уже третьего дня. Согласно описанию совершенно ясно, что эта молодая дама Одетта Райдер. Ее собираются арестовать по подозрению в убийстве.

Тарлинг тяжело опустился на кресло.

– Вы разрешите закурить?

– Пожалуйста, – любезно сказал доктор. – По-видимому, вы сейчас же берете даму с собой?