Поток алмазов. Мелодия смерти

Тюремщик, которого звали вовсе не так, не отвечал. Прежде он донес бы на него за дерзость, но теперь сумасбродства этого образцового арестанта были общеизвестны, кроме того, он имел основание претендовать на более внимательное отношение, так как это был тот, кто спас тюремщика Бэйша от ярости лондонской черни. Это происшествие в свое время разыгралось перед тюрьмой графства Дэвиц; но тюремный мир настолько мал, что слава о нем – Амбере – быстро разнеслась повсюду.

Он сошел с тюремщиком вниз по стальной лестнице в большую галерею, затем по узкому мощеному проходу до двери кабинета начальника тюрьмы. Здесь он ждал несколько минут, и затем его впустили в святая святых.

За письменным столом сидел майор Блисс; это был загорелый мужчина с маленькими черными усиками и такими же волосами, поседевшими на висках.

Кивком головы он отпустил тюремщика.

– Номер семьдесят пятый, – сказал он коротко, – по приказанию Министерства внутренних дел вы завтра будете выпущены на свободу.

– Как прикажете, господин начальник, – ответил Амбер.

Мгновение начальник сидел молча, как бы погрузившись в свои мысли, и бесшумно барабанил пальцами по бювару на письменном столе.

– Что вы будете теперь делать? – спросил он внезапно.

Амбер улыбнулся.

– Буду продолжать свою преступную карьеру, – ответил он весело.

Начальник сморщил лоб и покачал головой.

– Я никак вас не могу понять… У нас есть друзья?

Снова веселая улыбка появилась на лице Амбера.

– Нет, господин начальник! – Амбер еще больше развеселился. – Никто не виновен в открытии моих способностей, лишь я сам.

Майор перелистал несколько дел, лежавших перед ним, прочел их и снова наморщил лоб.

– Десять проступков! – сказал он. – Человек с вашими способностями… Я хочу сказать, с вашими способностями вы бы могли…

– О нет, я бы не мог, – перебил его арестант, – судьи часто так думают, но это неправда. Еще не сказано, что искусный преступник достигнет в качестве архитектора колоссальных успехов или подделыватель чеков найдет свое счастье, сделавшись учредителем акционерного общества. Обыкновенного молодого интеллигентного человека, избравшего карьеру преступника, всегда постигнет успех, потому что он всегда будет иметь превосходство над своими слабоумными и тупыми коллегами по профессии.

Он сделал несколько шагов вперед и прислонился к письменному столу.

– Видите ли, господин начальник, вы меня еще помните с Сандхерста; вы были тогда в моих летах. Вам известно, что в материальном отношении я зависел от своего дяди, который неожиданно умер. Что мне оставалось делать, когда я очутился в Лондоне? Первую неделю шло очень хорошо, так как я имел десятифунтовую банкноту в кармане, на которую и мог жить; но через месяц я уже голодал. Тогда мне пришли на ум проделки пленных испанцев. Я стал спекулировать на страстях людей, жаждущих с малыми затратами составить огромные капиталы, – таким способом я легко добыл деньги.

Начальник покачал головой.

– С тех пор я занимался разного рода обманами, – продолжал лгать № 75.– Я проделывал самые невероятные фокусы. – Он улыбнулся, как бы вспоминая веселое приключение. – В игре нет ни одного трюка, который бы мне не был известен: в Лондоне не существует ни одного злодея, чью биографию я не мог бы написать, если бы того захотел. У меня на всем свете нет ни одного знакомого, ни одного родственника, о котором мне нужно бы было думать, и я вполне счастлив; и если вы говорите, что я десять раз сидел в тюрьме, то правильно было бы сказать: четырнадцать.

– Ты глупец, – сказал начальник и позвонил.

– Я ищущий приключений философ, – шутливо ответил № 75, когда вошел тюремщик, чтобы отвести его обратно в камеру…

Как раз перед тем как тюремный колокол возвещал заключенным, что настало время спать, тюремщик принес ему опрятный узелок с его одеждой.

– Просмотрите, номер семьдесят пять, и проверьте, все ли тут, – сказал он любезно.

Он вручил заключенному печатный лист.

– Стоит мучиться, – ответил Амбер, взяв бумагу. – Я верю вашей честности.

– Проверьте!

Амбер развернул узелок, вынул свою одежду, встряхнул ее и положил на кровать.

– Вы лучше, чем те там, в Уолтоне, сохраняете всю эту дрянь, – сказал он одобрительно, – костюм не помят, брюки сложены в складку… Эй, а где же мой монокль?

Он нашел его в жилетном кармане, завернутым в шелковую бумагу, и не мог нахвалиться тюремной администрацией.

– Завтра утром я пришлю вам человека, который вас побреет, – сказал нерешительно тюремщик. – Номер семьдесят пять, – добавил он через некоторое время, – не возвращайтесь больше сюда!

– Почему? – Амбер удивленно поднял брови.

– Потому что это фарс какой-то. Такой джентльмен, как вы… Вы определенно могли бы избегать такие места!

Амбер посмотрел на него, и в его глазах вспыхнул лукавый огонек.

– Вы неблагодарны, дорогой мой страж, – возразил он успокаивающе. – Люди, как я, могут служить украшением этому месту; кроме того, более испорченные и необузданные нахлебники могут брать пример с таких людей, как я.

То, что он в своих обращениях употреблял нарицательные местоимения, также было одно из сумасбродств Амбера.

Тюремщик стоял в нерешительности.

– Существует масса профессий, которыми такой человек, как вы, мог бы заняться, – сказал он почти с упреком, – если бы вы только направили свои способности в надлежащую сторону.

Номер семьдесят пять поднял руку.

– Дорогой мой страж, – сказал он серьезно, – вы мне тут цитируете «Воскресный листок», а этого я как раз от вас не хотел бы слышать.

После, за обеденным столом, тюремщик говорил господину Скраттону, что он, со своей стороны, считает № 75 потерянным. Он неисправим. И тут же он сознался: «Такого славного парня не каждый день встретишь».

– Как он сюда попал? – спросил один их помощников.

– Он был священником в лондонском Вест-Энде, запутался в долгах и заложил серебряную церковную утварь – он сам мне сознался в этом.

В столовой находились несколько чиновников. Один из них, пожилой человек, вынул изо рта трубку.

– Я видел его два года тому назад в Левесе; как мне помнится, его тогда выгнали из флота, так как он у берега посадил на мель свой миноносец.

Амбер служил также темой разговора в маленькой столовой на квартире начальника, где тот сидел за столом со своим заместителем.

– Сколько бы я ни припоминал, – говорил начальник в смущении, – я не могу вспомнить этого Амбера из Сандхерста… Он сказал, что помнит меня, но я при всем желании не могу его припомнить…

Амбер и не предполагал, какой он возбуждал интерес.

Он мирно почивал на своем тонком тюфяке и улыбался во сне.