Послушарики

– Хорошо придумано, правда? – спросила Дейзи.

– Зависит от того, кто будет председателем общества, – заявил Освальд. – И от того, что вы подразумеваете под словом «хороший».

Освальда не очень увлекла эта затея. Он считал, что не стоит говорить вслух о том, чтобы стать хорошими, особенно при посторонних. Но девочкам и Денни, похоже, понравилась задумка, поэтому Освальд не стал ее ругать, тем более что идею подала Дейзи. Вот что значит настоящая вежливость.

– А что, неплохо будет превратить это в игру, – предложил Ноэль. – Давайте поиграем в «Путешествие пилигрима»[6 - «Путешествие пилигрима» – книга английского писателя и проповедника Джона Баньяна, изданная в XVII веке.].

Мы обсудили его идею, но так ни к чему и не пришли, потому что все хотели быть мистером Великодушным, кроме Эйч-Оу – он хотел изображать льва, а львы не могут состоять в добродетельном обществе.

Дикки сказал, что не вступит в общество, если придется читать книги об умирающих детях. Позже он сказал мне, что его одолевали те же сомнения, что и Освальда. Но девочки выглядели, как на занятии в воскресной школе, и нам не хотелось их обижать.

Наконец Освальд сказал:

– Что ж, давайте составим правила общества, выберем председателя и определимся с названием.

Дора сказала, что председателем должен стать Освальд, и он скромно согласился. Сама Дора стала секретарем, а Денни – казначеем. Казначей пригодится, если у нас появятся деньги.

На составление правил ушел весь день. Вот какие правила мы придумали:

1. Каждый член общества должен вести себя как можно лучше.

2. Не надо болтать больше необходимого о том, чтобы быть хорошим. (Это правило ввели Освальд и Дикки).

3. Не должно пройти ни дня без того, чтобы мы не сделали доброго дела страждущему ближнему.

4. Общество устраивает встречи каждый день или по желанию.

5. Мы должны как можно чаще делать добро людям, которые нам не нравятся.

6. Никто не должен выходить из Общества без согласия всех остальных.

7. Общество должно храниться втайне от всего мира, кроме нас.

8. Общество будет называться…

Когда дело дошли до названия, все заговорили разом. Дора хотела назвать это Обществом Совершенствования Человека, Денни – Обществом Для Исправления Пропащих Детей, но Дикки возразил:

– Ну, не такие уж мы пропащие.

– Общество Тех, Кто Хорошо Себя Ведет? – предложила Дейзи.

– Или Общество Хороших? – сказал Ноэль.

– Звучит хвастливо, – забраковал Освальд, – к тому же мы не знаем, будем ли такими уж хорошими и послушными.

– Мы просто сказали, что будем послушными, если сможем, – объяснила Элис.

– Так назовите это Обществом Послушариков, и дело с концом! – буркнул Дикки, поднявшись и отряхивая с одежды сено.

Освальд подумал, что Дикки до смерти надоели разговоры о послушании, и он решил сказать гадость. Если так и было, Освальду пришлось испытать разочарование, потому что все захлопали в ладоши и закричали:

– Как раз то, что нужно!

Потом девочки отправились записывать правила общества, захватив с собой Эйч-Оу, а Ноэль пошел сочинять стихи, чтобы занести их в поминутник. Поминутником называется тетрадь, куда секретарь общества записывает что попало. Денни ушел с Ноэлем, чтобы ему помогать. Денни знает много стихов – небось, ходил в женскую школу, где ничему не учат, кроме стишков. Он немного нас стеснялся, но прикипел к Ноэлю, понятия не имею, почему.

Гуляя по саду, Дикки и Освальд обменивались впечатлениями о новом обществе.

– По-моему, нам стоило задушить дурацкую идею в зародыше, – сказал Дикки. – Ничего путного из нее не выйдет.

– Девочкам это нравится, – сказал Освальд, потому что он добрый брат.

– Но нам не выдержать болтовни о «своевременных советах» и «любящих сестринских предостережениях»! Знаешь что, Освальд, мы должны взять дело в свои руки, иначе все закончится очень плохо.

Освальд и сам это прекрасно понимал.

– Надо что-то придумать. Хотя найти Послушарикам подходящее занятие будет непросто, – сказал Дикки. – Но ведь есть же какие-нибудь правильные и все-таки интересные дела?

– Может, и есть. Но обычно быть хорошим все равно что быть хлюпиком. Я не собираюсь поправлять подушки больным, читать пожилым беднякам или заниматься другой чушью, какой занимаются в книжке «Служение детей».

– И я не собираюсь, – сказал Дикки. Он жевал соломинку, как та голова на чердаке конюшни. – Но, наверное, надо играть честно. Давай для начала придумаем какое-нибудь полезное дело – например, что-нибудь починим или почистим вместо того, чтобы просто бахвалиться, какие мы стали хорошие.

– В книжках мальчики рубят дрова и копят пенни, чтобы купить чаю и душеспасительных брошюрок.

– Вот же маленькие твари! – воскликнул Дик. – Слушай, давай о чем-нибудь другом.

Освальд был только рад сменить тему, потому что ему стало как-то не по себе.

За чаем все молчали, потом Освальд начал играть с Дейзи в шашки, а остальные зевали. Не знаю, когда еще у нас был такой печальный вечер. И все вели себя ужасно вежливо и говорили «пожалуйста» и «спасибо» гораздо чаще, чем требовалось.

После чая домой вернулся дядя Альберта. Он был в веселом настроении и начал рассказывать нам всякие истории, но заметил, что мы какие-то скучные, и спросил, какое бедствие постигло нашу молодую жизнь. Освальд мог бы выпалить: «Общество Послушариков – вот что такое настоящее бедствие!». Конечно, он этого не сделал, и дядя Альберта больше ничего не сказал, но, когда зашел к девочкам поцеловать их на ночь, спросил, не случилось ли чего. Они дали честное слово, что ничего не случилось.

На следующее утро Освальд проснулся рано. Бодрящие лучи утреннего солнца освещали его узкую белую кровать, спящих любимых младших братьев и Денни, который накрылся подушкой и храпел, как закипающий чайник. Освальд сначала не мог вспомнить, что не так, а потом вспомнил о Послушариках – и пожалел, что проснулся. Поначалу ему казалось, что он по уши влип. Он даже не решился кинуть в Денни подушкой, но вскоре понял, что удержаться нет сил, и швырнул в Денни ботинком. Ботинок угодил Денни прямо в живот, и день начался веселее, чем ожидал Освальд.

Вчера Освальд не совершил никаких особенно хороших поступков, если не считать того, что начистил медный подсвечник в спальне девочек своим носком, когда никто не смотрел. С тем же успехом он мог бы и не трогать подсвечник, потому что утром служанки почистили его снова вместе с другими металлическими штуками, а Освальд потом так и не смог найти свой носок.

Служанок в доме было две. Одну из них следовало называть миссис Петтигрю, а не по имени – она была кухаркой и экономкой.

После завтрака дядя Альберта сказал:

– Теперь я удалюсь в уединение своего рабочего кабинета. Вторгаться в мою частную жизнь до половины второго можно только на ваш страх и риск. Ничто, кроме кровопролития, не оправдает такого вторжения, и отмщением за него может стать лишь пролитая кровь мужчин… Вернее, мальчиков.

Мы поняли, что надо вести себя тихо, и девочки решили, что лучше поиграть на улице, чтобы не беспокоить дядю Альберта. В такой прекрасный день мы все равно играли бы на улице.

Но перед тем как выйти из дома, Дикки шепнул Освальду:

– Можно тебя на минутку?

Дикки отвел Освальда в другую комнату и закрыл дверь.