Пятеро детей и Оно. Феникс и ковёр. История с амулетом

– Что вы любезно нам предоставляете, – послушно повторил Роберт.

Саммиэд набрал воздуха, увеличился в размерах, потом шумно выдохнул и стал таким, как обычно.

– Всё, – сказал он. – Получилось. Это было нетрудно. А какое другое желание вы хотите высказать?

– Пусть мы станем баснословно богаты, – медленно проговорил Роберт.

– Ух, какая жадность! – неожиданно прокомментировала Джейн.

– И в самом деле! – согласился с ней Саммиэд. – Хорошо, согласен. Только это не принесёт вам радости, – пробормотал он себе под нос. – Ну, и сколько же вам надо? И как вы хотите получить богатство, золотом или бумажными деньгами?

– Золотом. И побольше.

– Если я наполню золотом весь этот карь-ер, хватит вам?

– Да! Да!

– Тогда улепётывайте отсюда, а не то золото живьём засыплет вас до макушки.

Саммиэд вытянул руки на всю длину и стал так яростно ими размахивать, что ребята в страхе кинулись наутёк дорогой, по которой ездили телеги с песком. С полдороги они оглянулись и тут же были вынуждены зажмуриться. Золото, заполнившее всю яму, сверкало и слепило глаза. Так бывает, когда в летний полдень посмотришь на солнце. Весь карьер был заполнен до самого верха новенькими золотыми монетами. Они загородили все проходы в ласточкины гнёзда. Золотые монеты лежали под ногами, как самые простые камешки. Роберт поднял одну монетку с земли и повертел в руках. Потом он произнёс каким-то странным голосом:

– Это совсем какие-то незнакомые монеты.

– Но они ж из золота, – возразил Сирил.

И тут ребята заговорили все разом. Они хватали золотые монеты пригоршнями и пропускали между пальцами, как воду. Золотой звон казался им необыкновенной музыкой. Они как-то даже подзабыли, что это деньги. Они просто играли. Роберт вздумал засыпать Джейн золотыми монетами, как песком на морском берегу. Но Джейн запротестовала:

– Прекрати! Они такие тяжёлые! Ты меня сейчас раздавишь!

– Послушайте-ка, – сказал Сирил. – Если от всего этого нам должна выйти хоть какая-то польза, то нечего тут прохлаждаться. Давайте набьём монетами карманы и пойдём за покупками. Не забывайте, что с заходом солнца всё это кончится. Вот что я хочу вам сказать. В ближайшей деревне есть пони с тележкой.

– Ты решил их купить? – спросила Джейн.

– Да зачем! Мы их наймём и отправимся в Рочестер. Мы же там столько всего накупим, что просто так не унести. Пусть каждый наберёт столько монет, сколько сможет. Плохо, конечно, что это какие-то старинные деньги. Ну да ладно. Набирайте побольше – и в путь!

Сирил сел на землю и стал набивать свои карманы.

– Вот вы смеялись надо мной, – сказал он, – когда я попросил сшить мне куртку с девятью карманами.

Он наполнил все девять, потом сделал узелок из носового платка и ещё напихал кучу монет под рубашку. Только когда он захотел встать, то покачнулся и вынужден был снова опуститься на землю.

– Вот тебе и девять карманов, – поддел его Роберт. – Выкинь часть груза за борт, а не то твой корабль пойдёт ко дну.

До деревни надо было пройти пешком целую милю по пыльной дороге. А уж как пекло солнце! Золото в их карманах становилось всё тяжелее и тяжелее.

– Всё равно мы не сможем всё это сразу потратить, – сказала Джейн. – Я спрячу часть своих монет тут вот, под кустами живой изгороди. И хорошо бы, когда мы доберёмся до деревни, купить каких-нибудь булочек – есть так хочется.

Пока шли, не одна горсть монет была спрятана под кустами. Идти с таким грузом было очень тяжело. Но всё равно, когда они наконец дошли до деревни, денег у них оставалось ещё очень много. Глядя на них, запылённых и уставших, никто бы никогда не подумал, что они такие богачи.

Дрожащая пелена жара поднималась над раскалённой землёй, синие дымки труб, сливаясь, плыли над красными крышами деревенских домишек. Все четверо тяжело опустились на первую попавшуюся скамейку. Скамейка оказалась рядом с гостиницей «Синий кабан». Было решено, что Сирил зайдёт внутрь и спросит там бутылку имбирного лимонада. Антея сказала:

– Детям не положено заходить в пабы, только мужчинам прилично их посещать, а Сирил самый старший и больше всех похож на мужчину.

Сирил поднялся по ступенькам, а трое остались сидеть на солнышке.

– Ну, я просто зажарился! – сказал Роберт. – Между прочим, когда собакам жарко, они вываливают языки. Может, и нам станет прохладнее, а?

– Можно попробовать, – отозвалась Джейн.

Они высунули языки, но от этого горло совсем пересохло. К тому же тем, кто проходил мимо, казалось, что они дразнятся. Они закрыли рты. Тут и Сирил появился с бутылкой имбирного лимонада в руках.

– Мне пришлось заплатить из своих денег, на которые я хотел купить кроликов, – огорчённо заметил он. – Им нечем было разменять золотой. А когда я показал трактирщику горсть золотых, он засмеялся и сказал, что это фишки для игры в карты. Да, я ещё купил всем по кусочку бисквита и по булочке с тмином.

И булочки, и бисквит оказались чёрствыми. Но имбирный лимонад всех утешил.

– Теперь моя очередь попытаться купить что-нибудь на наше золото, – сказала Антея, – потому что я следующая по старшинству.

Оказалось, что пони находится при другой гостинице, называемой «Шахматная доска». Антея пошла туда двором, чтобы не идти через трактир, куда девочкам заглядывать не полагается.

Она быстро вернулась, сказав:

– Не буду задирать нос, но я всё сделала молодцом. Возница сказал, что мигом будет готов и за один золотой отвезёт нас в Рочестер, и обратно привезет, и подождет, сколько потребуется.

– Воображаешь, что ты самая умная, – проворчал Сирил. – Как тебе это удалось?

– Во всяком случае, у меня хватило ума не вытаскивать из кармана целую горсть монет, чтоб не продешевить, – отозвалась Антея. – Я встретила во дворе парня, который чистил лошадь, и показала ему монетку. Я спросила его, знает ли он, что это такое, а он ответил, что нет, и сказал, что он лучше позовёт отца. А отец, поглядев, сказал, что это старинная гинея, и спросил, моя ли она собственная. И я подтвердила, что да и что я отдам её ему, если он свезёт нас в Рочестер. И он сказал, что хорошо. Его зовут Криспин.

Какое это было непередаваемое ощущение – ехать в тележке по красивым деревенским дорогам! Ребята попросили старика высадить их у моста.

– Между прочим, – спросил у него Сирил, – если бы, к примеру, вам захотелось купить лошадь и экипаж, к кому бы вы прежде всего направились?

– К Билли Писмаршу на постоялом дворе «Голова сарацина», – не задумываясь, ответил старик. – Вообще-то боже сохрани иметь дело с торговцами лошадьми. Будь у меня нужда, я бы ничьих рекомендаций не стал слушать. Но если ваш папа хочет купить лошадку, то более порядочного и воспитанного человека, чем Билл, ему не найти.

– Спасибо, – сказал Сирил. – Так, значит, «Голова сарацина»?

Однако вскоре ребята столкнулись с тем, как один из непреложных законов жизни, точно циркач, перевернулся с ног на голову. Все знают, что деньги заработать очень трудно, а потратить совсем никакого труда не составляет. Но продавцы в Рочестере так и шарахались от их золотых монет.

Начать с того, что утром Антея имела несчастье сесть на свою шляпку так, что та пришла в полную негодность. Но когда она вошла в магазин, где на витрине красовалась очень симпатичная шляпка и возле которой был ценник «Парижская модель, три гинеи», и протянула деньги, молодая хорошенькая продавщица в тёмном шёлковом платье как-то странно посмотрела на неё и подозвала другую продавщицу, постарше и куда менее привлекательную.

– Такие деньги сейчас не ходят, – сказала старшая, возвращая девочке её золотые монеты.

– Это настоящее золото, – сказала Антея. – И это мои собственные деньги.

– Всё может быть, – сказала та, что постарше и понекрасивее. – Но эти деньги не в ходу, и мы такие не принимаем.

– Они подумали, что я их своровала, – сказала Антея, присоединяясь к остальным, ждавшим её снаружи. – Это потому, что утром, разгребая песок, мы здорово запачкались. Надо купить перчатки.

Они отыскали совсем маленькую, скромненькую лавочку. Там они спросили две пары хлопчатых перчаток, но заплатить за покупку опять пришлось из «кроличьих» денег, потому что хозяйка лавочки, пристально глянув на золотую монету сквозь очки, сказала, что у неё не найдётся сдачи. Зачем-то они ещё прикупили кошелёк из поддельной крокодиловой кожи. И за него тоже заплатил Сирил из той же «кроличьей» заначки.