Полицейский [Архив сыскной полиции]

Ферапонтов ушел, а Бахтин оделся быстро и отправился на службу.

В сыскном все было тихо. Дремал дежурный надзиратель, агенты из летучего отряда ожидали вызова. Бахтин приказал вызвать Литвина, прошел в свою комнату. На столе лежали размноженные на стеклографе сообщения о розыске, присланные из сыскных отделений разных городов империи.

Он отобрал несколько сводок Московской сыскной полиции, подписанных статским советником Кошко. Бахтин обычно внимательно читал каждое сообщение, считая это одной из неотъемлемых задач подлинного криминалиста. Когда Ферапонтов, он же агент Селезнев, назвал ему имя Мишки Быка, Бахтин тогда еще вспомнил, что оно ему знакомо.

Вот она. Циркулярный номер 348 от 1 марта 1914 г. «Настоящим сообщаем вам, что из арестантского дома Тверской части бежал задержанный за убийство артельщика Сретенского ломбарда мещанина Прохорова Ивана Степановича опасный уголовник Михаил Кочетков, отечество не известно, кличка Мишка Бык…»

Далее следовали приметы и список грабежей, в которых принимал участие данный персонаж. Уголовная биография Быка была почтенной. Не сявку мелкую нанял господин Рубин, зверя. Циркуляр развязывал Бахтину руки. Теперь он должен арестовать Быка по ориентировке московских коллег, а не за «сговор, направленный против должностного лица полиции…». Так именовалось сие деяние в Уголовном уложении. Дело уже к утру шло, а Литвина не было. Зазвонил телефон. – Сыскная полиция, надворный советник Бахтин.

– Александр Петрович, – телефонировал Литвин, – что стряслось?

– Срочно езжай на Колокольную, 12, жди меня у входа во «Владимирскую».

Бахтин положил трубку. Проверил наган и спустился к дежурному.

– Я на Колокольную, брать Мишку Быка, телефонируй в участок, пусть пришлют трех городовых, со мной два агента из летучего отряда. Авто на месте? – Авто-то на месте, да механика нет. – А где он? – Зуб рвать час назад ушел. – Вот черт. Хорошо, я сам поведу.

– Как прикажете, – вздохнул надзиратель, – только вы, господин надворный советник, в журнал сами запишите.

Не доезжая квартала до гостиницы, Бахтин остановил авто. – Пошли. У дверей стоял Литвин. – В чем дело, Александр Петрович?

– Рубин нанял Мишку Быка, чтобы меня кончить. – Бахтин достал портсигар. – Где городовые? – Не видел.

– Ладно, сами справимся. Пошли, господа.

Дверь им открыл сонный швейцар. Бывший городовой, он сразу все понял.

– В каком номере у вас остановился человек в синей суконной поддевке, лакированных сапогах и голубой шелковой рубашке?

– Так это купец из Сызрани Павлов Авериан Силыч, в двадцать шестом он. Я к нему ночью Люську послал и, конечно, закуску с выпивкой они брали. – Где запасной ключ? – Сейчас сделаем, ваше высокоблагородие. Минут через пять швейцар принес ключ с биркой «двадцать шесть». – Окна номера куда выходят?

– Во двор, ваше высокоблагородие, из окна спокойно можно на крышу попасть, а там по лестнице…

– Литвин на крышу, мы – пошли. Ты, братец, тоже с нами, – сказал он швейцару.

А номера просыпались. Плескалась где-то вода, бежал по коридору заспанный половой с дымящимся самоваром, скрипели двери, шаги слышались.

Коридор на втором этаже, длинный, словно кишка, по обе стороны белые двери с номерами. У двадцать шестого остановились. Швейцар осторожно вставил ключ и сразу вынул.

– Изнутри заперся, ключ в замке, – прошептал он. – Ломать надо, – приказал Бахтин, – лом неси.

– Да зачем лом-то, ваше высокоблагородие я и так выбью. Двери-то на соплях держатся…

Швейцар отошел к стене, чтобы разбег взять, но за дверью ахнул выстрел, зазвенело выбитое окно, страшно закричала женщина. – Давай.

Швейцар плечом ударил в дверь, и она без натуги распахнулась. Бахтин ворвался в номер и увидел Литвина с наганом в руке и сидящего в углу здорового полуголого парня с поднятыми руками, на полу валялся «смит-и-вессон» полицейского образца, на кровати, закрывши голову одеялом, лежала голая баба.

Надзиратели проворно нацепили на Мишку наручники. Захлопали двери, народ в коридор начал выскакивать. Зашумели, особенно любопытные норовили прямо в номер влезть. Но тут и городовые подошли. Они ловко оттеснили постояльцев. Швейцар двери налаживал. Сыщики из летучего отряда обыскивали номер.

– Этот хитрован, – сказал, закуривая, Литвин, – прямо у окна лестницу приспособил. Я, как на крышу поднялся, смотрю, у него лампа горит. Я к окну. Видно, он шаги за дверью услышал и сидел в одном белье со «Смитом» в руках. Тут я и выстрелил.

Мишку Быка допрашивал Филиппов в арестантском доме Казанской части.

Бык раскололся быстро, не понадобилось даже приглашать околоточного.

– Ну-с, любезный Александр Петрович, – сказал Филиппов, войдя в сыскную. – Бык-то денежки эти должен был передать некоему студенту из эсеров Конюхову, а тот в бомбовой мастерской заряд приготовит и рванут они вашу квартиру вместе с Марией Сергеевной и кошкой вашей. Так что у нас дело-то разваливается. Бык деньги не передал, следовательно, сговора нет. А бомбисты дело не наше, мы их полковнику Глобачеву передадим.

А вот про швейцара-то Семена Бык мне на ушко нашептал.

Он из Нерчинска, подорвал четыре года назад, отдыхал там за грабеж вооруженный и покалеченного городового. Сейчас Кунцевич на него все принесет.

Николай Иванович Кунцевич, заведующий столом приводов, появился действительно через полчаса. Он положил на стол несколько листков и фотографию.

– Вот, Владимир Гаврилович, извольте поглядеть. Опасный тип этот Семен. Кличка Кувалда, зовут Максим Егорович Семенов. Бывший матрос. Судился за зверское избиение товарища по службе, потом за грабеж, ну и за разбой с членовредительством. – Значит, надо ехать, брать его.

Поехали вчетвером: Бахтин, Литвин и два крепких сыщика. Авто оставили, не доезжая до шестьдесят второго номера. Бахтин позвонил. Затейливая дверь, сработанная из редкого дерева, отворилась неохотно.

На пороге, закрывая вход, стоял плотный высокий мужик в швейцарской ливрее. – Ты Семен? – спросил Бахтин.

– Никак нет. Я Андрей. А вам чего угодно, господин?

– Мы из сыскной полиции, – Бахтин достал значок. – Ты давно здесь работаешь? – Пятый день, ваше высокоблагородие. – А где Семен? – Не могу знать. – Хозяин дома? – Никак нет. Сейчас управляющего позову. Бахтин с сыщиками вошли в прихожую. Аляповата она была, цветаста весьма. Словно кричала о роскоши и богатстве.

Прихожая напомнила Бахтину браслет из «американского золота» со стразами вместо подлинных камней. Через несколько минут по лестнице спустился элегантный господин с безукоризненным пробором.

– Зоммер, Анатолий Арнольдович. Я управляющий господина Рубина. С кем имею честь?

– Надворный советник Бахтин, чиновник для поручений сыскной полиции.

На лице Зоммера не дрогнул ни один мускул. Словно фамилию эту он впервые слышал. Голову наклонил почтительно:

– Весьма рад знакомству, господин Бахтин, чем могу?

– У вас служил швейцаром Семенов Максим, Егоров сын. – Не припомню. – До Андрея кто у вас служил?

– Семен Николаев. Отвратительный тип. Мы его неделю, как рассчитали. Грубый и на руку нечист. – Где он нынче?

– Откуда же мне знать, господин Бахтин, помилуйте. Он свой мешок собрал и подался куда-то. Еще грозился дом поджечь. Так я об этом околоточному Звонареву сообщил.

– Ну что ж. Простите за беспокойство. Пошли, – скомандовал Бахтин. На улице он сказал Литвину: – За домом наблюдать круглосуточно. – Сделаем, Александр Петрович.

И не знал Бахтин, что Зоммер перешел через потайную дверь в соседний дом, купленный, кстати, на фамилию потомственного почетного гражданина Аникина, где в одной из комнат лежал на диване Кувалда.

– Вот что, голубь, – зло сказал Анатолий Арнольдович, – ты эту кашу заварил, тебе ее и доедать. Чтоб нынче Бахтин этот…

– Сделаю. Сам сделаю. – Кувалда встал, потянулся. – Я его, Анатолий Арнольдович, нынче ночью достану.

– Он по вечерам или дома, или на Екатерининском, у своей мадам.