Экзо: Экзо. Порядок доставки. Точка Заката

Фойе. Этажи 1–2

Они продолжали держать каждый свою сторону. Дрей сразу начал забирать влево, одновременно осматривая уголки открытого пространства на первом этаже.

В фойе было достаточно темно, и дальние стены почти не были видны, особенно от входа. Но все же можно было разглядеть четыре лифтовые шахты на другом конце помещения. Две из них, первая и вторая с правого края, были все еще закрыты наружными дверьми. В следующей зиял пустой проем, который наверняка мог быстро привести в подвальные этажи любого, кто не боялся сломать во время прыжка ноги.

В четвертой шахте стоял открытый неработающий лифт. Давно неработающий, но в тот последний раз, когда он работал, лифт успел спуститься на первый этаж. Возможно, вывезти из здания еще каких-то бедолаг. Чтобы они могли умереть где-нибудь в другом месте. Или прожить долгую счастливую жизнь на Закате, успешно прячась от агонии цивилизации. Закат был долгим, и с точки зрения отдельной человеческой жизни казалось, что не происходит вообще ничего необычного. Болезни были всегда. Эпидемии были всегда. Даже войны – и они тоже были всегда.

На земле стало меньше людей? Не больше, чем много тысячелетий назад? Ну, все течет, все изменяется.

…Если ты успел спуститься на лифте, не заболел, не попал на войну и под удар атомного бомбера.

…Не вколол себе слишком крутую дозу наркотика или бракованных ботов, не превратился в расползающееся зеленое месиво в генной лаборатории при попытке улучшить свою генную карту.

…То твоя жизнь на Закате была прекрасной.

Вдоль правой и левой стены, в соответствии с некими канонами, стояли круглые колонны, подпирая балкон, идущий по периметру всего второго этажа. Через секунду Дрей уже был за одной из них и поглядывал вокруг. Алексей тоже ушел за колонны, но не стал останавливаться, а неторопливо пробирался по краю.

На втором этаже тоже не было движения, и ни одно из чувств доставщика не говорило ему об опасности.

Посреди холла поднимался бортик давно высохшего фонтана с небольшим бассейном. Единственное, после колонн, что отличало фойе от просто огромной квадратной площадки, покрытой каменными плитами.

Дрей еще раз огляделся и двинулся вперед, на всякий случай тоже держась в тени.

Махнул рукой своему невольному напарнику, указывая на начало пожарной лестницы в глубине, справа от лифтов. Освободил руки от оружия и достаточно живописно развел и вновь свел ладони. После чего перебежал к основанию парадных ступеней. Необходимо было все же взглянуть на второй этаж, хотя Дрей и был уверен, что на нем будет пусто.

Наверное, на этой лестнице когда-то лежал ковер. Конечно, сейчас от него остались одни воспоминания, но его гниение повлияло на структуру камня. Незначительно, но повлияло. На том месте, где находилась ковровая дорожка, сейчас протянулась грязная лента, идущая снизу до самого верха лестницы. Ковер, призванный охранять камень во времени от ударов тысяч подошв, выполнил свою задачу с точностью до наоборот. Когда лестница оказалась в безопасности и шаги людей перестали угрожать ее целостности, ковер из охранника превратился в основного разрушителя. Если уж не камня, то его внешней привлекательности.

Дрей подумал вскользь, что это всегда было основной проблемой генетиков. Что бы ни внедрялось в организм человека, могло быть критически необходимым в одних случаях и смертельным в других. Балансирование на этой тонкой грани в период Заката было скорее искусством, нежели наукой. И, как и следовало ожидать, даже если отдельным творцам и удалось удержать равновесие до самого конца, то человечеству в целом – нет. Все дружно с этой грани свалились.

У него было какое-то смутное нежелание вступать на грязноватый след от сгнившей дорожки, поэтому Дрей побежал по лестнице вдоль перил, чуть наклоняясь, так, чтобы давать меньше шансов на удачный выстрел потенциальному снайперу, где бы он ни находился.

Достигнув площадки второго этажа, он крутанулся на месте, оглядывая каждую щель. Это, наверное, было самое темное помещение во всем здании. Во всяком случае, Дрей надеялся, что темнее не найдется. Почти все двери, ведущие в комнаты по периметру здания, были закрыты, и неширокое фойе, как бельэтаж окружавшее лестницу, освещалось лишь тем светом, что шел от входа снизу.

Было тихо, значительно тише, чем даже на улице. Там хотя бы дул ветер. Здесь же воздух стоял неподвижно, и не шевелилось вообще ничего. Ни скрипа, как в деревенских избах, ни шороха.

Дрей передернул плечами и двинулся в сторону пожарной лестницы, попутно внимательно разглядывая пыль под ногами. Судя по всему, на втором этаже не было никого уже очень давно. Недели, может быть месяцы. Если кто сюда и заглядывал, то даже не поднимаясь на сам этаж. Так – окинули взглядом с лестницы и вернулись вниз.

Что бы их ни ждало выше, здесь было, как в предбаннике ада. Тихо, пыльно, сумрачно. Зарисовка, наглядно объясняющая значение слова «забвение». Буфер между неспокойной, но относительно безопасной улицей и неизвестными опасностями на верхних этажах.

Еще раз оглянувшись назад, Дрей распахнул дверь пожарного выхода и прищурился. Как и полагается, здесь были окна, а за ними гулял ветер и по-прежнему был день.

Алексей ждал его пролетом выше, поглядывая то вверх, то вниз. Пожарная лестница была неширокой, перила располагались одни над другими, поэтому видимость была ограничена этажом-другим в обе стороны.

Мураш поставил ногу на ступень следующего пролета и вопросительно посмотрел на доставщика. Дрей отрицательно покачал головой. Сейчас он предпочел бы идти впереди.

Алексей пожал плечами, отступил и повел рукой ладонью вверх в приглашающем жесте. Дрей в два легких прыжка преодолел пролет и проскользнул дальше, обходя напарника. По дороге подумал, что молчаливость Алексея сейчас оказалась как никогда кстати. Доставщик впервые занимался делом не в одиночку, что никак не могло его радовать. Пока что они шумели не больше, чем если бы он шел один – и это хоть немного его успокаивало.

Этажи 3–5

Техника их передвижения была проста до невозможности, поскольку существенно облегчалась тем, что пожарная лестница была единственным средством подняться наверх. Лифты оставались мертвыми реликтами прошлого. Других лестниц в этом здании не наблюдалось. Если исключить экзотическое скалолазание и другие подобные способы перемещения по вертикали, то оставалась только одна лестница.

Лестница и пыль. Одна лестница и пыль, которую никто не тревожил десятилетиями. Пыль, грязь, кое-где скопившийся мусор, хотя он Дрею скорее мешал, чем помогал. Идеальными для него сейчас были аккуратные коридоры, в которых ничего не валялось, ни обломков мебели, ни мусора – только пыль, ровным слоем покрывающая когда-то блестящие полы.

И этот ровный слой позволял, лишь открыв дверь пожарного выхода, определить, был ли кто-нибудь на этаже в последнее время.

Третий этаж. Здесь бывали, но не вчера, и вообще не в последние дни. Видимо, когда банда, решившая занять это здание, обустраивалась, они, хотя бы для приличия, пытались проверить этажи. Зашли, посмотрели, ушли. Но это было давно. Что опять же косвенно подтверждало слова наводчика – каким-то образом он знал, что в этом здании кто-то обосновался. А это повышало шансы на то, что и другие сведения окажутся верны.

Мусора на третьем этаже было немало. Кто-то что-то тащил, еще во времена Заката, ломал, крушил, жег. Уборщица явно ушла с этого этажа не последней. Мусора было немало, но, кроме мусора, найти бы здесь ничего не удалось, Дрей был в этом уверен. Слишком невысоко. Это на верхних этажах был хоть какой-нибудь шанс чем-нибудь поживиться, но не здесь. Сюда во времена Заката забирались, и не раз. Мурашник агонизировал долго, очень долго, и все это время пожирал сам себя.

Четвертый этаж. Почти та же самая картина. Пыль, слегка тронутая несколькими цепочками следов. Несколько недель здесь никого не было точно. Темно, открытые кое-где двери в помещения с окнами дают возможность хоть немного осмотреться. Пусто. Грабить ювелирные магазины прекратили раньше всего. Долгое время особой популярностью, как рассказывают старики, пользовались оружейные лавки. А так как свободного ношения оружия в стране никто не разрешал, то, соответственно, и лавок таких было немного. Поэтому оружейные магазины делили призовое место с оружейными комнатами воинских частей, отделений сил правопорядка и прочих структур.

А вот когда людей осталось действительно мало, так мало, что и оружие оказалось не очень-то и нужным, вот тогда на первое место вышло дерево. Любое дерево. В городе – мебель, стены, перекрытия, любая деревяшка, которая могла гореть и позволить пережить лишний час зимней ночи.

В конце отпала нужда и в дереве. В городе не осталось людей. Город превратился в мурашник. Людей не осталось, зато появились экзо, нано.

Пятый этаж. Без изменений. Сюда заходил кто-то совсем уж ленивый. Или успевший до этого тщательно осмотреть предыдущие этажи. Следы уходили лишь на пару метров в глубину коридора за дверью, а затем поворачивали назад.

Этаж 6

Единственная лестница, мимо которой было не пройти, обладала не только преимуществами, но и недостатками – для любой стороны потенциального конфликта. Дрей легко контролировал ситуацию – это было хорошо. Но единственный сторожевой мог держать наблюдение на этажи вверх и вниз. И было неясно, как решить эту проблему. Раньше времени заявлять о своем присутствии доставщик не хотел.

Караульный пост был на шестом. Все, как полагается: часовой, задачей которого было бдительно нести службу и немедленно сообщать о любом подозрительном шуме снизу. Для этого у часового была коротковолновая рация. А кроме рации – много оружия, чтобы геройски отстреливаться до прибытия подкрепления. Ну, или, по крайней мере, геройски отступать наверх, но при этом все равно отстреливаться.

Именно это оружие и эту рацию Дрей аккуратно отодвинул от тела. Тело тихонько посапывало и явно не собиралось немедленно занимать круговую оборону.

Сзади неслышно подошел Алексей. Посмотрел на спящего часового, на оружие и рацию. Автомат поднял и отдал Дрею, одновременно показав на ременную сумку на поясе спящего, в которой оттопыривались два запасных магазина. Рацию забрал себе, рассматривая, но ничего не трогая.

Можно было оставить спящего здесь. Без рации и оружия ждать от него особого вреда не приходилось. Но Дрею нужна была информация. Он жестом попросил Алексея слегка отодвинуться и осторожно, если не сказать нежно, пнул горе-караульного по бедру.

Проснулся тот сразу. Видимо, он все же боялся, скорее даже не незваных гостей, а проверки старших. Поэтому он даже еще не открыл глаза, а на его лице уже нарисовалось горестное, если не мученическое выражение. Которое должно было, наверное, снизить размер строгость наказания.

Когда его глаза все же открылись и до его разума наконец-то дошло, что на этот раз это не проверка, а кое-что похуже, выражение лица менялось уже медленно. Мученический лик плавно, постепенно спадал, уступая место выражению ужаса. Ужасу, непониманию и явной тревоге за свою жизнь. Последняя часть эмоций порадовала Дрея особенно, и он начал импровизированный допрос.

– Звать как, нано обдолбанный? – вопрос был задан тоном как можно более развязным. То, что допрашивали «языка» двое экзо, уверенности в себе ему не добавляло.

– Хариус. – Парень попытался сесть, но Дрей вовремя наступил ему на плечо, заставив его остаться лежать. Нельзя было дать парню прийти в себя и начать играть в героя. Нельзя вообще дать ему прийти в себя и начать обдумывать ответы, выбирать, что сказать, а что постараться утаить.

– Наверху сколько, рыба Хариус? – прижав часового к полу, не останавливаясь задал второй вопрос Дрей.

– А вы… – Дрей не дослушал. Упал коленями на грудь нано, выбив весь воздух у него из легких. Приставил нож к его горлу:

– Либо ты говоришь, и быстро, либо захлебываешься кровью. Сколько наверху, Хариус?

– Двадцать четыре. Но пятеро сейчас в городе, не вернулись еще.

– Что они в мурашнике-то забыли… – пробормотал Дрей и тут же остановил пленного, начавшего было отвечать на очередной вопрос.

– Кто наверху? Есть экзо?