Терпение. Книга стихов

Бранятся по-польски, пьют по-русски.

Лежит золотой девичьей косой
Полдневный Днепр под высоким небом.
Лежит прикарпатский мед золотой
На одном столе с поволжским хлебом.

Лежит в земле чужеземный солдат.
Он свое отслужил и тельцу, и короне.
Теперь он снова навеки брат
Всем, кто живет и кто похоронен.

Лежат границы кровавой чертой,
И плачут иконы в каждой отчизне,
И плачут люди по золотой,
По лучшей жизни при этой жизни.

КИЕВСКИЙ ВАЛЬС

В Киеве старухи вековые,
Храмы молодые.
Не видать из Киева России
В двадцать первом веке.
Сигареткой руки согреваю.
Это все мне снится.
Еду сквозь зарницы, перестрелки
В стареньком трамвае.

Век мой
Бесконечно чужой,
Бессердечный, родной,
Кровавый.
Скрывает
Эта осень войну,
И готовит нам снег
Мой век.

Век ползет со скоростью трамвая.
В лужах мостовая.
Забываюсь, глаз не закрывая.
Это все мне снится.
Лица и газет передовицы
Мимо проплывают.
Я с войны мечтаю возвратиться
Стареньким трамваем.

На войну, смеясь, уходят детки,
Гаснут сигаретки.
И с войны уйти не могут предки.
Кровь не дорожает.
Осень нас встречает, провожает.
Это все нам снится.
Мы с войны не сможем возвратиться
Стареньким трамваем.

НА ОСТРОВЕ ХОРТИЦА

Кто ты, судьба? И впрямь – злодейка?
Иль жена?
Кто ты, история – сатрап или повеса?
Зачем,
из мертвых вставшая,
нужна
Сечь Запорожская
напротив ДнепроГЭСа?

Здесь на седой скале
кровавый позумент
Оставил Святослав.
Здесь каменного бога
Хватает за бока сегодня
импотент:
Предание гласит,
что будет допомога…

Когда-нибудь нам всем придется
выбирать:
То ли унять судьбу
стрелою басурмана,
То ль,
к женщине плетясь,
от страха умирать…
Пусть примет нас река
и смоют кровь туманы!

Пока она шумит в тебе,
как ДнепроГЭС,
Пока она в тебе
тебя же и молотит,
Сам выберешь,
кем был, как пал и как воскрес,
И кто тебя
к тебе
сегодня приохотит.

Насмешлив ли, жесток, —
спокоен ход времен.
Течет внизу река.
Лежат вверху туманы.
На новенький музей,