Всепрощающий

Следующими пришли Бруно и мисс Сайд. Она недавно вышла с больницы и поэтому ей временами требовалась помощь. На её глазу осталась повязка, что наложили ей в больнице.

– О, а вот и наш именинник! – воскликнул Бруно, ведя под руку, хромающую Сайд.

– Привет, дядя Бруно. Рад тебя видеть.

– Здорово, засранец. – поздоровалась Сайд в своём фирменном стиле.

– Привет, Энн. Как твоё здоровье?

– Спасибо, поправляюсь потихонечку.

– А глаз как? Что врачи говорят?

– Ничего не говорят. Сказали какие-то капли капать, хотя мне от них только хуже. Ненавижу эти капли.

– Всё будет хорошо. Ладно, вы пока проходите и раздевайтесь. Сейчас ещё гости подойдут.

Они быстренько разделись и прошли в гостиную, где сидел на диване Катер. Сев рядом с ним, стали обсуждать поломанную машину Сайд и во сколько обойдётся ремонт. Позже постучался в дверь и Джонас. Когда я ему открыл дверь, то не знал, что сперва сказать. Я был перед ним виноват, что слишком резко отреагировал на его поступок и толком не знал, даже как правильно извинится в такой ситуации. Однако и говорить не пришлось. Мы с ним быстро поняли друг друга, и я пригласил его в дом. Вскоре пришел, пожалуй, самый важный для меня гость – мой папа. Он пришёл к порогу дома с большим букетом роз и подарком для меня. Как только он перешагнул порог, за моей спиной тут же появилась мама, которую я испугался от неожиданности. Она, скорее всего, надеялась, что он не придёт.

– Ты что здесь делаешь? – недовольно спросила Агнес.

– Пришёл поздравить сына. – невозмутимо ответил Максимус.

– Мама, не злись, это я его позвал. – защитил я его. – Я на него не обижаюсь. А ты?

Мама мне улыбнулась и я, приняв за положительный ответ, убежал к праздничному столу. Однако это было далеко не так:

– Запомни, Максимус, что, если он тебя простил, это не значит, что я тебя простила. Проходи.

– Я понимаю это, но шанс есть?

Мама подумала и ответила:

– Может и есть.

Теперь, когда все в сборе, можно было садиться за стол, за которым я уже сидел и с нетерпением ждал гостей. Все обустроились и стали болтать, поздравлять, дарить подарки, есть и веселится. Настало время открывать подарок Катера. Я торопливо открыл коробку и достал кружку. С сердцем. Намёк был ясен. Он хотел, чтобы я не забывал об этом и помнил о совершённых ошибках, дабы их не повторять. Потом я открыл другие подарки и горячо поблагодарил всех. После того как горячие блюда ушли, настало время пить чай. И пока основной десерт к чаю готовился, мама поставила передо мной тарелку со знаменитым печеньем.

– Держи. Это тебе. – предложила она мне.

– Овсяное печенье с шоколадной крошкой! – обрадовался я.– Но разве мне можно их есть? У меня ведь на них аллергия.

– Ну, когда это было. Ты тогда был маленьким, и на многие обычные вещи у тебя была аллергия. Но прошло уже много времени с тех пор, и, может, она уже прошла. Можешь попробовать, если хочешь. Мы тебя подстрахуем.

Хелена принесла с кухни ведро и поставила рядом. Я взял одно печенье и стремительно пихнул себе в рот. Катер слегка поморщился, потому что знал и видел мою реакцию на еду «неподходящую» моему желудку. Я захрустел и всё что почувствовал в тот момент это восторг и изумительный вкус, который успел позабыть. Печенье было настолько вкусным, что я даже закрыл глаза от удовольствия. Катер облегчённо выдохнул и глотнул чая. Потом я предложил печенье остальным, и гости быстро разобрали угощение. Все нахваливали её печёное творение, и маме даже как стало неловко от таких похвал. Вдруг выключился свет и Хелена под дружные поздравления вынесла торт с одиннадцатью свечками. Мама этот торт сделала своими руками, как и всё остальное на этом столе. На торте кремом было написано: «С Днём Рождения Риаз!». Я растрогался и оглядел всех вокруг. Я сидел в кругу своих родных, близких и друзей, которые специально сегодня пришли ко мне и отложили свои дела, что поздравить меня. В конце концов, я заплакал.

– Что такое? – забеспокоилась мама. – Что случилось, облачко моё?

– Простите…– извинился я перед всеми, вытирая слёзы. – Просто… я ещё никогда так не был счастлив.

Все, кроме мистера Катера, растрогались от моих искренних слов, и мама нежно поцеловала меня в щёку со словами:

– Давай, солнышко, загадывай желание.

Я закрыл глаза, подумал, загадал желание и под аплодисменты со всей силы задул свечи. Теперь я точно был уверен, что дальше всё будет хорошо и моё желание непременно сбудется.

******

Глубокая ночь. Дом семьи Эллов. Все внутри уже давно спали и на первом этаже не горел свет, как и на втором. Тишину, в это столь позднее время, нарушали лишь падающие капли из крана на кухне, да машины проезжающие вдалеке долгие километры. Редкие капли из крана и дальше бы бились о дно раковины в одиночестве, если не неожиданно случившаяся странная вещь. Вдруг в гостиной включился телевизор, который выдавал одну рябь и малоприятные шумы помех. Ящик как-то сам пытался самостоятельно настроится на последний включенный канал, но тщетно. Антенна упрямо не хотела ловить сигнал. Рябь начала странно преображаться. Вроде бы телевизор поймал что-то, и картинка начала становиться чётче. Вскоре на экране проявился отчетливый черный фон, на котором стоял Дефоксер со своей фирменной позой и странной улыбкой, которая была похожа на оскал.

– Эй, есть тут кто? Ау! – начал он орать с той стороны экрана. – Все спят что ли? Опять все про меня забыли, а я им сюрприз хотел сделать… Ну, ничего. Если и дальше так пойдёт, а мой рогатый дружочек будет делать, что ему предначертано, как я не пытался исправить, то я вновь скоро буду здесь… Вот тогда-то мы от души повеселимся! Надеюсь, ты меня услышал Полди! Ха!

Дефоксер развёл руками и телевизор начал странно трещать, по экрану снова пошла рябь и с треском выключился, словно внутри что-то сгорело. Дефоксер также неожиданно пропал, как и появился. В окнах бежевого дома возле перекрёстка загорелся свет.

– Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

– Художником иллюстраций к книге является автор.