– А когда центр откроется неизвестно?
– Почему неизвестно? Через пару недель откроем.
– Через пару недель?! Так нам срочно нужно заказывать оборудование!
– Конечно, заказывайте… А тебе, вроде, что-то не нравится? У меня, ведь, смотри, желающих очередь.
– Нет-нет, что вы, всё нравится. Только скажите, Таисия Петровна, здесь кто-то ещё косметикой будет торговать?
– Вот тут я тебя, Вячеслав, могу обрадовать: с косметикой больше не будет никого, только ты, обещаю.
– Это хорошо. А то в одном универмаге вдруг появились рядом конкуренты, некая фирма «Фавор», и цены стали сбивать: не торговля, а сплошное мучение.
– Не беспокойся, никаких «Фафоров» (она так сказала, с двумя буквами «ф») здесь не будет. Так ты подписываешь или нет?
– Подписываю.
– Учти, все деньги на этой неделе надо внести.
– На этой неделе?!
– А как ты хотел? У меня, ведь, смотри, желающих очередь.
– Хорошо, что-нибудь придумаю.
Я подписал договор, поставил печать. А дома всё считал, всё прикидывал: сумма получалась немаленькая, а вдруг покупатели в новый универмаг не пойдут и затраты не окупятся?
К концу недели я набрал номер Плаксиной.
– Таисия Петровна, это Эдуард. Решил позвонить, сомненьями поделиться: сегодня, если в универмаге менее сорока торговых мест, люди идут туда с неохотой.
– Что ты… э-э-э, – она запнулась, вспоминая, какое имя я только что назвал, – …Никифор. Что ты! У нас в центре восемьдесят одно торговое место.
– Восемьдесят одно?!
– Восемьдесят одно.
– Это нормально, тогда даю команду платить.
– А ты ещё не заплатил, что ли? У меня, ведь, смотри…
– Всё, всё, плачу. А что слышно, когда центр откроется?
– Через пару недель.
– Вы, вроде, неделю назад говорили, что через пару недель.
– Ну, ты же знаешь, то да сё. Через две недели сдадим.
Через две недели, конечно, никто ничего не сдал, а ещё через две недели Плаксина пригласила нас к себе. Настроение у неё было приподнятое.
– Я только что из городской администрации, – объявила она, – там наш универмаг очень понравился. Главный архитектор сказал, что лично даст указание, какое оборудование вам ставить и как.
– Он что специфику нашего товара знает? – возмутился я. – Знает особенности выкладки? У меня уже своё оборудование в работе!
– Ну, Вячеслав, не лезь в бутылку, – нахмурилась она, – люди ведь со всей душой. Сейчас вам дизайнэр (она так произнесла – «дизайнэр») расскажет требования главного архитектора, и через пару недель будете въезжать.
Я уже сталкивался с главным архитектором нашего города, даже дважды. Первый раз мы хотели повесить на фасад здания щит со своей рекламой.
– Щит должен быть того же цвета, что и фасад, – сказал нам главный архитектор, – и того же цвета, что реклама рядом.
Мы пригляделись и, действительно, обнаружили поблизости два баннера того же цвета, что и фасад здания. Все попытки донести до сознания главного архитектора мысль о непременном отличии наружной рекламы от окружающего пространства привели к тому, что установить щит нам вообще запретили.
Другой раз ему принесли на подпись вывеску нашего небольшого магазина.
– Неплохо, – одобрил он, – только всё должно быть крупнее! И знаете что: на фотографии я вижу два больших окна рядом, над ними тоже сделайте вывески!
Я стал объяснять, что соседние окна не наши, что множество световых коробов ни к чему, да и слишком дорого для маленького магазина.
– Хорошо, – сказал он, – над окнами убираем. И знаете… центральную тоже переделайте, чтоб не отличалась от фасада!
Поэтому, имея скромный, но показательный опыт творческого общения с главным архитектором, я подавленно ждал очереди к «дизайнэру», чтобы посредством него узнать определённую мне главным городским эстетом судьбу.
Судьба эта, как и следовало ожидать, представлялась безрадостной. Архитектор видел в торговом зале мало торгового оборудования, но много света и воздуха. За мой, разумеется, счёт. По полной, разумеется, ставке. И я бы не согласился с теми, кто выказывал недовольство проектом. Что-то в нём было по-настоящему творческое. Какая-то, понимаешь, печаль о несбывшемся и одновременно, понимаешь, радость от свершённого. Так архитектор видел мир.
Когда Ксюша была маленькой, она рисовала на бумаге человечков. Вот ручки, вот ножки, вот тело, вот голова. Но голова размещалась сразу на туловище.
– Ксюшенька, а где же шея? – спросила Оля.
Ксюша подумала и рядом с человечком нарисовала палочку:
– Вот она.
Подумав ещё, Ксюша нарисовала в стороне и кружочки.
– Ксюшенька, а это что такое?
– Это его коленки.
Марк Шагал бы обзавидовался.
Главный архитектор тоже видел окружающую действительность по-своему. Другое дело, что не все смогли его творчество оценить. Включая и меня.
– Что же это такое, товарищи? – возмутился я. – Платить за полные метры, а использовать только половину?! Как в таких условиях аренду окупать?
– О! Вячеслав! – окликнула меня Плаксина. – Хорошо что ты заговорил, а то я бы забыла. – Она взяла меня интимно за локоть и отвела в сторону. – Слушай, – она перешла на доверительный полушёпот, – сейчас после совещания в администрации подошёл ко мне заместитель мэра, говорит, надо бы разместить у вас одну фирму. Я, сам понимаешь, отказать не могу. Называется фирма – «Фафор». Ты что-то, вроде, про неё говорил: конкуренты, и всё такое. Но я думаю, ничего, подружитесь.
– Конечно, подружимся, – стены вокруг меня поплыли. – А скажите, Таисия Петровна, – я вдруг захотел выяснить все мучившие меня вопросы разом, – что-то мало на собрании присутствовало арендаторов, у нас в универмаге точно будет восемьдесят одно торговое место?