Такой же маленький, как ваш

Набирая по телефону номер «Сбоковского обозревателя», я был почти уверен, что смогу договориться с ними по одному, как мне казалось, выгодному для обеих сторон проекту.

Как и ожидалось, на том конце провода звонку очень обрадовались. Они с готовностью выслушали меня, согласились, что проект действительно безумно интересен, и невероятно сокрушались по поводу того, что не могут дать ответ немедленно и сами, поскольку он находится в компетенции главного редактора.

«Что ж, главного редактора так главного редактора, – подумал я. – Надо же когда-нибудь познакомиться». И решил нанести в «Сбоковский обозреватель» деловой визит.

Собираясь к главному редактору газеты Зачинину, я оделся так, как одеваюсь обычно на официальные встречи: в деловой костюм, ибо считаю, что для контактов между людьми существуют определённые правила поведения и внешнего вида, соблюдение которых не только является признаком хорошего тона, но и помогает в достижении результата, а игнорирование – наоборот. Причём как в деловых отношениях, так и в личных.

Например, трудно добиться расположения будущих тестя и тёщи, если во время первого визита в их дом вы окажетесь небриты, нетрезвы, закурите без разрешения в комнате и отшвырнёте ногой хозяйского кота. И напротив, можно и нужно так выглядеть и вести себя во время последнего визита к родственникам теперь уже бывшей жены, с тем чтобы продемонстрировать им свою независимость, полное безразличие к случившемуся и заявить, что ни одной копейки сверх положенного они с вас не получат!

Соискателю не удастся устроиться на работу, если он придёт в кабинет к руководителю голым и, откинувшись на спинку стула, начнёт беседу на отвлечённые темы. Но в том же самом виде, в той же позе и с теми же беседами, оказавшись с тем же руководителем, благодаря хорошему знакомству, в бане, соискателю может достаться желанное место с большой долей вероятности. А соискательнице тем более.

Существует ритуал, церемония проведения различных мероприятий, и этих правил, пусть неписаных, желательно придерживаться. Не отправляйтесь на день рождения без подарка, или хотя бы без цветка – на день рождения нужно приходить с подарком. Не рассказывайте соседям по столу всю правду об имениннике – в этот день и в этом месте правду об имениннике говорить непринято. И хотя подобных тонкостей существует огромное количество, все их запоминать нет необходимости: тонкости нужно не столько знать, сколько чувствовать.

Очень хорошо это получалось у одной моей сокурсницы. Она любила яркую косметику и короткие юбки – она любила нравиться мужчинам. Но как-то раз ей пришлось сдавать предмет «Техника газеты» незабвенному преподавателю Чичиланову, который, хоть и был тогда уже на пенсии, продолжал вести занятия. Я полагал все рассказы о нём сильно преувеличенными, пока сам однажды не увидел, как он надел студенту на голову газету (точнее, не на голову, а на шею, порвав газету через голову) за то, что тот перепутал бабашки – элементы типографского набора. А это его: «Пойду перекушу, – и после паузы, – кому-нибудь горло!» Неспроста по факультету ходила красивая легенда о том, как один курс выписал Чичиланову на дом журнал «Свиноводство», и Чича потом в течение года каждый месяц получал сто номеров этого увлекательного издания.

И вот моей однокурснице предстояло «Технику газеты» сдать. Обычно, если преподаватель был мужчина, она надевала на экзамен не короткие, а очень короткие юбки. Но в данном случае ситуация была иной. Когда мы увидели её перед кабинетом Чичиланова – то открыли рты.

Это не была наша однокурсница, к которой мы давно привыкли. У кабинета стояла передовая работница-многостаночница, пришедшая с завода на студенческую скамью овладевать знаниями: ни следа косметики, честный, открытый взгляд, собранные в пучок на затылке волосы, строгий костюм ниже колена и, что нас особенно впечатлило, комсомольский значок на груди. Именно на этой груди комсомольский значок смотрелся особенно трогательно.

Но она не обратила на наши смешки никакого внимания, лишь послала куда-то не совсем прилично. Она была в образе, бледна и собрана. Она знала куда идёт, к какому преподавателю, и знала, как в данном случае себя вести. Она была адекватна ситуации. И поэтому предмет сдала, пусть и с четвёртого раза. Пусть и кричал Чичиланов после каждой попытки на весь факультет:

– Вы, матушка, дура-с!!!

Но все правила церемонии были соблюдены, обе стороны остались довольны, и потому результат оказался достигнут.

Мой предстоящий визит к Зачинину я тоже рассматривал в качестве церемонии: церемонии посещения руководителя одной организации руководителем организации другой.

Я пришёл в рекламный отдел.

– Здравствуйте, – заулыбались мне. – Пойдёмте, вас ждут.

Я был доволен. Именно так и должен был начинаться подобный визит. Мы зашли в комнату, заполненную сотрудниками, а затем свернули у шифоньера. Открывшийся взору закуток, очевидно, являлся кабинетом главного редактора крупнейшей в то время газеты Сбоковской области. Там помещался стол, за которым сидел сам редактор, и пара стульев. А впрочем, может, у Зачинина был где-то и другой кабинет.

– Это к вам, я говорила, – представили меня.

И оставили нас вдвоём. Я заметил, что главный редактор Зачинин не разделяет мои взгляды на ритуалы официальных встреч. Он не был одет в цивильный костюм, он был одет в старую футболку и вытертые джинсы.

«Неудивительно, – с улыбкой подумал я, – неформал-экстремал, так сказать, пусть, это даже оригинально».

Удивительно было другое. Я стоял, а неформал-экстремал не обращал на меня никакого внимания. Он работал на компьютере и грыз семечки, шелуху от которых складывал здесь же на столе.

– Здравствуйте, – громко поздоровался я.

Глянув на меня мельком, неформал ответил и продолжил свои занятия. Я был обескуражен: он даже не предложил сесть!

– Говорите, – сказал Зачинин, не отрываясь от занятий.

Делать нечего, я заговорил. Я стоял перед столом и рассказывал о своём предложении, доказывая привлекательность его для обеих наших сторон, а Зачинин грыз семечки и занимался своими делами. Такого оригинального ритуала я, какой-никакой бизнесмен, не встречал ни в одном чиновничьем кабинете.

– Нет, – сказал главный редактор Зачинин, когда я закончил, – это предложение нам не подходит. – И наконец посмотрел на меня. – Тактически, может, оно и выгодно. Но стратегия важнее тактики.

Я понял, что аудиенция завершена, и, попрощавшись, удалился. И в тот же день договорился по поводу своего предложения с двумя другими газетами.

А от встречи с главным редактором Зачининым у меня остались опыт новой церемонии и глубокомысленная фраза: «Стратегия важнее тактики».

Немного о правилах хорошего тона. Один мой коллега, с которым мы обедали за соседними столиками в одни и те же часы, был человеком воспитанным и, приступая к трапезе, неизменно говорил окружающим:

– Приятного аппетита!

– Приятного аппетита! – отвечали ему в ответ.

Отобедав, он поднимался и желал нам:

– Приятного пищеварения!

Мы что-то мычали и старались после обеда одновременно не заходить с ним в туалет, ибо, скорее всего, он продолжал оставаться воспитанным человеком и там.

Глава 27

В другой раз я имел честь беседовать с главным редактором «Сбоковского обозревателя» Зачининым по телефону. Это было как-то в период Сезона похудения.

Каждый год, лишь только первые весенние лучи пригреют заждавшуюся тепла землю, лишь только – цвирк-цвирк – засвистит в лесу первая коростель (честно говоря, затрудняюсь сказать, живёт ли в лесу коростель, свистит ли она «цвирк-цвирк», и вообще, умеет ли она свистеть), лишь только первый бродячий кот с интересом посмотрит на проходящую мимо домашнюю кошечку – каждый год с началом весны многих женщин начинает охватывать знакомое им чувство беспокойства.

Это чувство лишь отчасти связано с беспокойством весеннего томления, но больше имеет основой такое состояние души как самокритика. Женщина начинает укорять себя за зимнюю невоздержанность в еде, за употребление излишне калорийных напитков и за леность к исполнению физических упражнений, что тут же ею самою объясняется абсолютным отсутствием свободного времени.

Она пристально рассматривает собственное изображение в зеркале, примеряет прошлогодние платья, она по нескольку раз в день взбирается на весы. И в состоянии теперь уже не беспокойства, а почти паники, решает что-то предпринять, причём немедленно.

Это раньше, когда женщине нужно было похудеть, она просто садилась на диету.

Ах, диета, то нельзя и это,

Ах, диета, ну просто мука это…

А сейчас… Каких только средств нет! И наружных и внутренних: мажься, глотай, жуй, массажируй. А потом по другой системе: жуй, массажируй, а уж затем мажься и глотай. Правда, всё это «несколько стоит». Ну да чего ни сделаешь ради… А кстати, ради чего? Ради чего, ради чего… Ради мужа! Конечно, ради мужа! Именно ради него она готова принять такие муки! Ради него, неблагодарного, который наверняка начнёт возражать и горячиться, когда узнает, в какую сумму для семейного бюджета обойдётся кратковременное уменьшение любимых форм. Но при чём здесь деньги? Он просто не способен понять женщину и оценить приносимые ею жертвы. Поэтому в такие дела его лучше вообще не посвящать.

И приняв сие мудрое решение, женщина отправляется в магазин. Дан старт новому Сезону похудения.

Вначале мы очень стеснялись продавать у себя товары для похудения. Мы думали: «А вдруг покупатель не похудеет, вдруг останется недоволен? Что он тогда скажет о нас? Как мы будем после этого жить?» Но раз я до сих пор вожу дрожащим пером по этой бумаге, пока жена моя работает в офисе, значит, мы ещё живы. Даже несмотря на то, что пышнотелых покупателей за все годы нашей сомнительной деятельности – в городе Сбокове ничуть не убавилось.

Живы, ибо выяснилось, что если покупатель не худеет с какого-то купленного им средства, он тут же начинает требовать средство другое, наверняка лучшее, но доселе ещё не опробованное им. И остаётся очень недоволен, если вдруг такого средства в продаже нет.

Потому что, как уяснили мы со временем, в борьбе с лишним весом совсем не обязательно побеждать. Для человека гораздо важнее сказать себе: «Я честно бился и честно проиграл». И заесть поражение ароматной булочкой. А потом воскликнуть: «Но проиграл только сегодня! Дайте же мне, чёрт побери, ещё один (сто один) шанс!»

Потому что про наши средства нельзя сказать, будто они не помогают. Они помогают. Но только тем… («Но только тем, кто ни секунды не будет думать о белой обезьяне, – говаривал Хаджа Насреддин. – Ах, вы уже подумали?» Нет, конечно же, у нас не так). Только тем, кто сможет в добавление к нашим средствам больше двигаться и меньше есть. Не ахти какое правило, и известно оно каждому худеющему. Ах, вы очень мало двигались? Ах, вы представили белую обезьяну? Тогда чего же вы хотите? Средство, которое само, без усилий сделает вас стройными? Но такого нет. Ах, вы требуете, вы настаиваете? Тогда вот, специально для вас. Производитель утверждает, что это как раз то, что вам нужно, то есть то, что делает всё без вас, само.

И мы продаём ему его желанное «само».

Это «само» бывает разным. Однажды мы продавали его электрическое, некоего отечественного завода. Оно неплохо расходилось, и мы возили и возили его, пока не выяснилось, что электрическое «само», вопреки утверждению производителя, имеет весьма невысокое качество. Оказалось, что оно частенько бьёт худеющих электрическим током, и оказалось, что худеющие уже выстроились в длинную очередь, горя желанием сдать нам наше чудо обратно.