Интимные связи

Мягко вытолкнув жену, Бережковский торопливо запер дверь на ключ, задернул шторы на окнах и, прислушиваясь к тишине, включил автоответчик.

– Сообщений больше нет, – заявил автоответчик все тем же металлическим женским голосом.

– Как нет?! – вскричал Бережковский. – А шестнадцать?! – И замер в ужасе. – Блин! Я стер! Я не то нажал! – И схватился за голову. – Дебил! Идиот! Боже мой! Что я наделал?! – И стал нажимать все кнопки. – Ужас, я все стер! Я все стер! Какой кретин! Господи! Как же быть?

Выдвинув ящики своего письменного стола, он стал шарить и рыться в них, выбрасывая какие-то бумаги и говоря сам с собой:

– Ну пожалуйста! Ну пожалуйста, балда несчастная, найди ее телефон! Ну найди!.. Нету! Я выбросил! Я же тогда все выбросил, кретин несчастный!..

Телефонный звонок. Бережковский хватает трубку.

– Да! Слушаю!

– Бережковский Андрей Петрович? – спросил женский голос.

– Да! – нетерпеливо сказал Бережковский. – Слушаю!

– Вы не собираетесь продавать квартиру?

– Что-что?

– Это агентство по продаже недвижимости. Вы не собираетесь продать…

– Да пошла ты! – швырнул он трубку.

Потом, успокаиваясь, прошелся по студии, постоял у двери на террасу.

Осенняя Москва сняла раздражение и досаду, он подошел к телефону, набрал короткий номер.

– Междугородняя, семнадцатый, – ответили ему.

– Примите заказ. Салехард, больница имени Губкина, хирурга Гинзбурга.

– Заказ со справкой – тридцать рублей, и за вызываемое лицо еще…

– Я знаю, знаю.

– Ваш телефон и имя, пожалуйста.

– 205-17-12. Бережковский Андре…

– Ой, Андрей Петрович, – перебила телефонистка, – а я вас не узнала, богатый будете!

– Спасибо.

– Да вы уже богатый, куда вам больше? Я вас вчера по телику видела.

– Спасибо.

– Я же вас соединяла с этой больницей, что же вы номер-то не записали? Пишите: код Салехарда 349-22, номер больницы 3-67-45. Соединяю, не кладите трубку… Алло, Андрей Петрович!

– Да, слушаю!

– Гинзбург выходной, с дежурным врачом будете говорить?

– Нет, спасибо, мне нужен Гинзбург.

– А как его звать?

– Я не помню.

– Ладно, сейчас поищу его домашний. Я, конечно, не имею права, но для вас… В конце концов, сколько Гинзбургов может быть в Салехарде?.. Вот, один нашелся морозостойкий… Запишите: Гинзбург Семен Львович – 2-95-17. Соединяю, говорите.

И – мужской голос:

– Алло, слушаю.

– Семен Львович? – спросил Бережковский.

– Да, слушаю.

– Извините за беспокойство, это опять Бережковский.

– Да. Чем могу?

– Я хочу послать вам свои книги. Если вы дадите свой адрес…

– И вы поэтому звоните? – насмешливо спросил Гинзбург. – Ваши книги есть во всех магазинах, но я не читаю беллетристику. Говорите, что вам угодно?

– Вы не могли бы сказать мне, как дела у вашей пациентки?

– Той самой? Зотовой? Или уже другой?

– Нет-нет! Елены Зотовой.

– Она проходит обследование.

– И?

– И это все, уважаемый. Больше я вам ничего не скажу. Хотя нет. Кое-что все-таки скажу, раз уж вы позвонили. Она почему-то решила, что ее спас не я, а вы. Что ваш голос убрал у нее метастазы. Ну, по мне – хоть вы, хоть Акунин, хоть Кашпировский, лишь бы действительно не было онкологии. Поскольку есть теория, что онкология – это нервное заболевание, что стресс – это спусковой механизм развития раковых клеток. А этой Зотовой стресса в ее семейной жизни хватает, вы, наверное, знаете, что у нее за муж. Но и вы, уважаемый писатель, оказались ему под стать – полечили, полечили и бросили. Так с больными не поступают, дорогой, грех берете на душу…

– Но я был в отъезде.

– Конечно. Я видел по телевизору – вы в Астрахани снимали какой-то сексуальный шедевр. А в Астрахани, конечно, нет телефонов, оттуда к нам нельзя дозвониться.

Бережковский повинно стерпел и это, спросил:

– Семен Львович, вы можете дать мне ее номер?