Свободный полет одинокой блондинки

Тут послышался визг тормозов, и возле них остановился джип «Чероки». За его рулем сидел одноглазый начальник отряда спецопераций марокканской службы безопасности. Не выходя из машины, он оглядел раскуроченный «БМВ», затем лежащего на асфальте Андрея и наконец вопросительно глянул на бритоголового.

Бритоголовый доложил по-арабски:

– Ничего нет. Может, это не он?

– А девку вы кокнули, что ли? – спросил у него одноглазый.

— О Аллах! – закричал бритоголовый, спохватываясь. – Girl! – И, подбежав к Андрею, саданул его ботинком по правому колену. – Where is your girl?

Девушка, о которой шла речь, катила тем временем в поезде Бильбао – Мадрид, но чувствовала себя на седьмом небе, поскольку совершенно освоилась в этой Испании и стала в вагоне центром всеобщего внимания и веселья. Молодые баски учили ее пить вино из бурдюка – нужно, оказывается, держа бурдюк двумя руками, направить горлышко вверх, затем изо всех сил сжать бурдюк локтями и, когда струя вина вылетает из этого горлышка, успеть поймать эту струю открытым ртом.

У басков это получалось замечательно, но Алена обливалась вином и хохотала, и все вокруг хохотали вместе с ней.

А на шоссе Бильбао – Мадрид бритоголовый продолжал избивать Андрея.

– Girl! Where is your girl? – требовал он и приставил дуло автомата к виску Андрея.

Андрей, подняв голову, признался по-испански:

– В отеле. Она осталась в отеле…

Одноглазый, услышав это, тут же развернул свой джип «Чероки» и помчался обратно в Бильбао.

А марокканцы сели в пикап и укатили за ним.

Андрей – избитый, грязный, с расквашенным лицом – с трудом поднялся, посмотрел на часы. Потом, припадая на правую ногу и морщась от острой боли в колене, подошел к своей машине.

В ней были выбиты все стекла, сорваны все панели на дверцах, вырвана рулевая колонка, раскурочены и прострелены багажник и капот.

23

Поезд выкатил из-за горного хребта и, огласив гудком окрестные деревушки, притормозил у железнодорожной станции Миранда.

С минуту постоял, выгрузив одних басков-пассажиров и приняв несколько новых, и загудел отправление.

В это время по серпантину горной дороги скатился к станции какой-то запыленный грузовичок «студебеккер» доисторического производства, из его кабины, сказав водителю «Грасьяс!», выскочил Андрей и, прихрамывая, бегом поковылял к поезду.

Поезд тронулся, но Андрей на ходу все-таки запрыгнул в последний вагон.

Отдышался и, хромая, пошел по вагонам вперед, ища глазами Алену.

Вагоны были тесно набиты басками – крестьянами и рабочими с их рабочим инструментом, дорожными корзинами и кожаными баулами.

Андрей протиснулся через один вагон… второй… третий…

Алены в них не было.

Заплатив кондуктору за билет, он двинулся дальше и попал в вагон, буквально забитый молодежью. Здесь, откуда-то из глубины вагона, до него донесся голос Алены:

Миленький ты мой!..
Возьми меня с собой!..
Там, в краю далеком,
Буду тебе женой…

Протиснувшись еще чуток вперед, Андрей издали увидел Алену. Окруженная басками, она пела им, но в ее голосе и глазах было не столько желание развлечь этих басков, сколько вся широта российской души:

Милая моя,
Взял бы я тебя…
Но там, в краю далеком,
Есть у меня жена…

Когда песня закончилась, вагон буквально взорвался аплодисментами и криками «браво!».

Андрей двинулся вперед, и вот уже она, Алена – оживленная, в компании восторженных молодых басков, болтающая с ними на смеси английского, французского, русского и испанского. На столике перед ними бутыль с вином, в руках у одного из парней – гитара…

– Алена! – позвал Андрей.

Она повернулась на голос, и глаза ее расширились от ужаса.

– Господи, что с тобой?

– А где моя сумка? – спросил он нетерпеливо. – Сумка где?!

– Где-то здесь была, на полу… Ты выпьешь с нами? – И Алена повернулась к парням, окружавшим ее, сказала им на смеси французского и испанского: – Это мой друг, амиго…

Однако Андрей, презрев этикет, уже полез под лавку за своей сумкой.

Сумки там не оказалось.

Андрей ползал под сиденьями, отодвигая чьи-то чемоданы, корзины и баулы, – сумки не было…

Потный, измазанный в пыли, он поднялся и с пугающим хладнокровием подошел к Алене вплотную, сказал негромко, сквозь зубы:

– Ты, девка! Спрашиваю в последний раз: где сумка?

Парни вокруг Алены напряглись, пытаясь понять, что этот «амиго» хочет от Алены, и готовые в любой момент вступиться за нее, а Алена, поглядев в бешеные глаза Андрея, спокойно кивнула в сторону:

– Да вот она, там…

Он проследил за ее взглядом и увидел свою сумку черт-те где, в другом конце вагона, на полу рядом с каким-то псом.

Шагая через чьи-то ноги и чемоданы и пробившись наконец в тот конец вагона, Андрей протянул руку за своей сумкой, но пес поднял голову и зарычал, а сидевшие рядом с собакой испанцы объяснили Андрею, что это сумка не его, а русской синьорины, собака ее охраняет…

На следующей станции, в Бургосе, Алена и Андрей вышли из поезда, причем окна вагона, в котором ехала Алена, буквально ломились от высунувшихся наружу басков – парни что-то кричали Алене, махали руками.

Но поезд все-таки тронулся и унес ее поклонников.

А Андрей – хромая, держась за колено, но с воистину драгоценной сумкой через плечо – зашел в сопровождении Алены в офис проката автомашин «Rent-a-car».