Новая Россия в постели

– А сам уже шесть раз кончил, – пожаловалась девочка в кудряшках.

– Ты как хочешь? – спросил у Анны банкир. – Чтобы мои ребята его в окно выбросили? Или через дверь?

– Пусть девочкам заплатит сначала…

Ухарь-банкир смело ушел к бандиту, а Аня сказала мне:

– Это мой лучший клиент. Когда к нему друзья приезжают или партнеры из провинции, он их только моими девочками угощает. И платит просто роскошно. Вы поедете с нами? Там весело будет…

Я не успел отказаться, как банкир вернулся в гостиную, а с ним – полуодетый бандит-халявщик. У халявщика был усталый и взмыленный вид.

– Все в порядке, – сказал Анне банкир. – Девочкам уплачено, и они уже в душе моются. А Сережа едет с нами. И писатель тоже.

Вечер второй

Арабские ночи, московские дни

– В принципе в Арабские Эмираты очень многие хотят попасть, – сказала мне Аннушка на следующий вечер. – Но не могут там ничего добиться, потому что вообще ничего не умеют в жизни. А я не понимаю этого. Я прилетела туда и, чтобы денег сэкономить, подселилась в гостинице к одной девочке, которая приехала до меня. Человек я доверчивый и очень заводной. Если я вхожу в какую-то новую работу, то забываю о том, кем я раньше работала и чем занималась. То есть для меня на первом плане стоит эта работа и все. А Ира, моя соседка, оказалась обыкновенной проституткой. Хотя мне-то она говорила, что приехала в туристическую фирму работать. А я, конечно, поверила ей по своей наивности. И поселилась с ней в одном номере. Но в один прекрасный день открылась дверь, зашел мальчик, который по этажу убирает, и говорит: «Ира, тебя клиент ждет». А она сидела полураздетая и обрабатывала свои гениталии. Но я никогда не обращаю внимания на то, что человек делает. Может, это такой человек – ничего не стесняется. Мы же в одной комнате живем, койки рядом. Она пришла под утро, приняла душ и начала обрабатывать свои гениталии. А тут открывается дверь, заходит этот бой-мальчик и начинает с ней разговаривать. А она – хоть бы что, даже простыней не прикрылась. Ну, меня это поразило. Я в шоковом состоянии кричу ему на английском: «Опэн дор!» То есть все перепутала, вместо «закрой дверь» кричу ему «открой дверь». Он, конечно, не понимает, делает такие глаза, я вскакиваю, а он говорит: я понял, понял! И закрывает дверь. А я поворачиваюсь и говорю: «Ира, ты проститутка?» Она: нет, с чего ты взяла? Я говорю: «Да ты посмотри, как ты себя ведешь. Сидишь с открытой дыркой…» Ну, тут она раскололась, но не стала оправдываться. Да ей и оправдываться не надо было. Тем более что я уже успокоилась и начала с ней потихонечку вести беседу. Я говорю: «Сколько вы стоите здесь?» А в то время к нам в фирму постоянно приезжали клиенты – русские, китайцы, монголы. У них денег просто куры не клюют. Они достают стодолларовую бумажку, но никогда сдачу не берут. Купят себе на пять долларов, а сдачу забывают. Гуляют! Я, между прочим, тоже там много зарабатывала. Потому что посреднические проценты довольно хорошие были. Три тысячи долларов в месяц у меня легко набегало. И я начала потихонечку разговаривать с этой Ирой. И выяснилось, что русские проститутки стоят там всего ничего – 20 долларов. За час. То есть не то что там такая градация – русские проститутки по двадцатнику в час, а просто какую цену ты себе поставишь, так и будешь стоить. И она себе двадцатку назначила и двадцатку стоила.

– Уродка, что ли?

– Нет, высокая и стройная, двадцать один год всего. Но – с Украины, из Сум. И ямки на щеках от выдавленных угрей. Она их гримировала, но все равно видно. Я говорю: «Что ж ты за двадцать долларов жизнью рискуешь, дура ты ненормальная! Это же Эмираты, тут за проституцию в тюрьму сажают, ты бы хоть в газеты глянула – русских уже полторы тысячи в тюрьме сидит!» Короче, постепенно мы дошли в разговоре, что она поднимает себе цену – сто долларов в час. И первый раз, когда опять пришел этот мальчик, он ей клиентов поставлял, Ира ему говорит: 350 дерхам. Он сначала сделал глаза, а потом говорит: ладно, пойду скажу клиенту. А тот согласился запросто. Естественно, у этого боя тоже поднялась ставка. Было 5 дерхам с клиента, а стало 20. И Ира – еще ночь не наступила! – за один день заработала 300 долларов! Она была просто в шоковом состоянии, она таких денег сразу никогда не видела. Она работала месяц, чтобы за гостиницу расплатиться да на еду заработать. Потому что кушала она обязательно – такая была аккуратная девочка, сумская украинка. Какая бы уставшая утром ни пришла, а спускалась в 10 утра позавтракать, потому что завтраки там дешевые и стол шведский. То есть экономия денег и ешь от пуза, хоть на весь день наедайся. И вдруг эта же Ира становится на ноги, начинает зарабатывать как человек и становится даже интересной. Купила себе дорогую косметику, одежду, переселилась из отеля в квартиру. Изредка и я ей клиентов подсовывала, звонила: срочно приезжай, к нам китайцы приехали! Или русские. Там очень много русских работало и международный рабочий язык был английский и русский. Даже турки, которые там работали, знают русский. Потому что бизнес на Россию поднимается. И вот стала я подсовывать Ире клиентов, а сама с этого ничего не имела. Хотя и не прочь была бы что-то иметь, потому что деньги лишними никогда не бывают. Но я просто не спрашивала с нее никаких денег. Мне удобно было, что Ира всегда под рукой. Клиенты приезжали, их нужно развлекать, и она в этом смысле была безотказна.

К тому же через какое-то время я тоже на квартиру съехала из отеля и уже не знала, кто моих гостей обслуживает – может, Ирка сама к ним ходила, а может, другая девочка, с которой Ирка процент брала. Так тоже бывает. Но я с этим не успела разобраться – получилось так, что меня отправили в Москву на три дня в командировку. И – кинули. То есть не прислали ни продления рабочей визы, ни денег. Причем с двух сторон кинули – и хозяин-араб, и наши казахи. Я их свела, провела переговоры, контракт составила на машины «хонда». Прямой контракт получился на шестьсот тысяч долларов, из которых моих десять процентов за посредничество. Но за такие деньги они меня и кинули – и дубайский хозяин, и Казахстан. Забыли про меня, это нормально, это практикуется. А у меня в Дубае все вещи остались, квартира двухкомнатная. А в Москве я с одной сумочкой и денег всего двести долларов – я же на три дня прилетела. И тогда я сказала себе, что все, я завязываю. Потому что у меня наступил кризисный момент – я осталась без вещей, без жилья, без денег. Конечно, мне бы тогда как раз и начать этот бизнес, открыть вот такой салон – те, кто тогда начал, у них теперь кейс или пояс, полный денег. А я поздно начала, хотя мужчины всегда на меня внимание обращали. И у меня были такие моменты, особенно в Дубае, когда я могла сама собой заработать, мне предлагали немалые деньги. А я отказывалась, потому что мысли были настроены на порядочность. Хотя в Англии я уже занималась в этом направлении. Но теперь, в Москве, когда меня даже казахи кинули и я оказалась без крова, тогда я сказала: все, завязываю с этой порядочностью!

Но конечно, я не пошла на панель или на Тверскую, нет! Я знала, что к этому делу тоже надо подготовиться, маркетинг провести. И вообще поселиться где-то – у меня же ни жилья, ни московской прописки, я в гостинице пребываю. Но тут приехала ко мне сестра из Ковино и сказала, что у нее есть знакомая, которая живет в Кузьминках в однокомнатной квартире. И позвонила этой Вере, спросила, могу ли я у нее пожить. Та согласилась, но когда я к ней пришла, она сказала, что я могу у нее остаться при условии, если проплачу эту квартиру – 200 долларов. То есть как раз все, что у меня было, копейка в копейку! Но я торговаться не стала, я не тот человек, я ей сразу все оплатила. Она успокоилась, а я начала искать себе заработок. Возвращаться в межбанковские кредиты я уже не могла и не собиралась, потому что в этой работе надо быть постоянно. А те, кто меня по этой работе знал, те уже давно все рассеялись, получили свои деньги и разбежались, там теперь все по-новому. И я подумала, дай-ка я позвоню свахам. Сначала с таким намерением, что, может, я и на самом деле замуж выйду за человека с квартирой, поживу у него. Короче, позвонила свахам и дала им свой телефон, попросила, чтобы нашли мне приличного жениха. И тут же, на первом же свидании попалась совсем по-глупому, вульгарно даже. Приехал ко мне этакий молодой человек, я вся из себя такая накрашенная, серьезная. Вера куда-то ушла, мы с ним одни остались, и он наобещал мне кучу всего, а может, мне его просто жалко стало – короче, мы с ним позанимались любовью. При этом он еще как-то вульгарно так говорил, например: «Как хорошо ты делаешь минет». Я была просто удивлена, я к таким грубым фразам не привыкла. И вдруг сразу после секса он уезжает. И буквально через полчаса звонит его друг: вот, я хочу тоже подъехать. Для меня это был такой удар! И я поняла, что я попалась, что мной просто попользовались на халяву. И даже пожаловаться некому. Потому что когда звонишь свахе, она всегда предупреждает: вести себя надо порядочно. Ты и настраиваешь себя на порядочность, а приходит, представляете, мужчина, использует тебя и уезжает. А если ты ему не угодила, то он еще может тебя же оговорить, и сваха тебе звонит, говорит: ты что это? Я больше не буду тебе мужчин присылать. Представляете?

Но, как говорит Лужков, мы люди с понятием – я быстро в этом разобралась. И я этих халявщиков сама стала использовать – я их у метро встречала и вела к себе через рынок, там у нас продовольственный рынок возле метро. И смотрела, как они раскошеливаются. Потому что мужчину проще всего именно на этом деле проверить – как он в магазине себя поведет. Оказалось, что все эти женихи просто хотят уйти от своих жен, потому что те злые, жадные и противные, с ними невозможно ни жить, ни общаться. Причем еще и страшные. А он хочет красавицу. Заплатил 70 или 100 тысяч на рынке за какую-то закуску и думает, что все, ты уже его. Тем более если ты сама ведешь его к себе на квартиру. Тут они уже просто уверены, что ты его до утра будешь на халяву обслуживать. Правда, Вера сначала не разрешала мне приводить гостей. Хотя я проплатила квартиру, но она оставалась хозяйкой. А эта Вера из тех людей, которые, если бутылку не поставить, будут молчать целый день. Просто не разговаривать. Иной раз думаешь: «Господи, что я натворила? Может, что не так ей сказала…»

– Сколько ей лет?

– Да она молодая, 21 год. Но вредная до безобразия. Злой комок нервов.

– Красивая?

– Нет. И толстая. Красивые длинные волосы, но маленького роста, толстенькая, и лицо такое круглое и натянутое, как у хохлушек. Причем относит себя к порядочным, но это чистый блеф. Правда, за деньги она никогда, но что касается секса, то стоит ей хоть немножко выпить – всем подряд! Она в одну ночь может со многими и еще сама напрашивается: кому? кому? кому? То есть совершенно без разницы ей. И вот я ей говорю: «Что ты корчишь интеллигентку? Я своего гостя у метро встречу, проведу через рынок, мы продуктов купим и выпить». О, говорит, если выпить, тогда – да. То есть пока она стакан не приняла, она мне же выговаривала: как ты можешь с ним лечь, если он тебе не нравится? И тот не нравится, и этот… Но стоило ей выпить стакан… И вообще я не понимаю таких разговоров. Есть мужчина и есть женщина, и между ними есть определенные вещи, обыкновенные, человеческие… Но я с ней не спорила. Потому что она тоже из Ковино, у нас общие знакомые, и это чревато: она может все перевернуть и переврать, а Ковино город маленький, и сестрам скажут, что у них сестра – проститутка. И они бы меня не поняли. Это сейчас они смирились, да и то потому, что были тут у меня в гостях и поняли: я как была организатором, так и осталась. А тогда… Мне выжить было нужно после того, как меня все покидали. Вот и я стала этих кидал кидать. Я звонила в фирмы по продаже продуктов, брала свой заграничный паспорт, оформлялась к ним на работу рекламным агентом, получала там продукты для продажи, затаривала свой холодильник и – все, всех кидала. И совесть меня не мучила – они эти продукты за границей задарма скупали – уж я-то знаю по тем же Эмиратам! – а тут продавали и миллионы лопатой гребли…

Короче, я начала с женихов, но очень скоро они мне совершенно обрыдли, как хохлы говорят. Особенно после одного момента. Был у меня такой момент: позвонил один жених по имени Дмитрий, пригласил в гости. Чувствую, что мужчина молодой, довольно приятный. Я говорю: вы на машине? Назад меня отвезете? Он говорит: да. И я приехала к нему на свидание в одном костюме. Я же из Эмиратов в плаще прилетела, да и тот как раз в стирке был в тот день, и я на то свидание в одном летнем костюме приперлась. Ну, мы с ним посидели, нормально так побеседовали. И чувствовалось в нем, что он настроен на постоянные встречи. А когда человек настроен на постоянные встречи, а женщина ему в первый же раз отдается, она для него теряет цену. Он познает ее, и она ему неинтересна. Я это знала и собралась домой уехать. Но было уже поздно, он не хотел меня отвозить, говорит: мы выпили, если милиция нас остановит, у меня права отнимут. И на такси мне тоже денег не дал, сказал, что у него их нет. Так что я согласилась у него переночевать – он внушал доверие. А получилось так, что он меня просто начал насиловать. Я сказала, что насиловать не надо, я и так отдамся. Но все равно, говорю, ты удовольствия не получишь, просто животную свою страсть утолишь, кончишь и все. И оно так и вышло. А когда я утром проснулась, у меня началась истерика. И не оттого, что он меня изнасиловал, а оттого, что я верила в этих свах и женихов и думала, что есть все-таки категория честных людей, порядочных. Что там, где эти сауны, массажистки и публичные дома, там грязь, а у свах – то, что хочется женщине. А вышло, что у свах еще грязнее и даже с самым порядочным на вид мужчиной это все равно блядство. Вот многие говорят: проституция – это грязь. А я всегда говорю: грязь там, где женщина лишь бы с кем за так ложится, потому что у нее у самой свербит. А там, где проституция, там всегда чисто. Там женщина за это деньги получает и знает, за что работает. Приходите в чистое место, платите, сколько положено, за чистую работу и не будет вам никакой грязи. А тогда, у этого Дмитрия, задарма произошло обыкновенное изнасилование, что еще хуже блядства. И от этого у меня истерика случилась – ведь меня даже «приличный» жених кинул, я домой практически раздетая должна была ехать – в октябре и в летнем костюмчике!

А когда пришла домой, там еще эта Вера с таким ироническим видом. Но я не плакала уже, вытерлась по дороге, успокоилась. И говорю: «Вер, такой мужик хороший, как раз для тебя». А для нее он и правда подходит психологически. Просто шикарный мужчина для нее. И она загорелась им. Я ей дала его телефон: созванивайся и общайся. И вот стала она бегать к нему на свидания, а я – потихоньку, пока ее нет дома – стала звонить по массажным кабинетам и саунам. Вспоминая Англию, я хотела найти себе точно такой же салон, как у Лины. Чтобы с постоянным жильем, чтобы было там человека три-четыре и чтобы хозяйка была интеллигентная женщина. И я нашла такой салон, но меня в него не взяли. Ведь хозяйки таких салонов новеньких кандидаток на улице встречают. И вот я пошла на такую встречу – просто накрутилась, плащик свой надела и пошла. Стою в назначенном месте. И проходит мимо меня такая дама. Я сразу поняла, что это она, хозяйка салона. В мехах, жакет из соболя, бижутерия симпатичная. Первый раз прошла мимо, второй раз. А мне даже неудобно к ней подходить, потому что я – никакая, обыкновенная девка в сером плаще, с кучеряшками и дешевыми заколками. А она прошла мимо меня и все, удалилась. Я опять ей звоню, она говорит: «Знаете, вы мне не подходите, вы деревенская». Представляете, это просто оскорбление для меня! Я даже расплакалась. Но потом я посмотрела на себя в зеркало – точно! Я себя запустила! Я стала совершенно серая и неинтересная! Моя улыбка пропала и какая-то озабоченность во мне появилась. А ведь идет элементарный поиск работы…

Короче, я пошла в хороший салон, покрасилась и сделала себе химию вертикальную, локоны такие волнистые. И – преобразилась. Нет, честное слово. Это я сейчас постриглась и стараюсь одеваться средне и строго, потому что мне нельзя выглядеть лучше своих девушек, иначе не их будут заказывать, а только меня. А тогда… Когда я вышла из салона на улицу, за мной мужчины просто побежали: девушка, разрешите с вами познакомиться! То есть точно как в Англии! Человек семь или восемь приближались, оставляли свои телефоны, приглашали куда-то. Я шла и смеялась: сзади пионерка, спереди пенсионерка! Но я своего телефона никому не давала, а просто гуляла и уверенностью в самой себе заряжалась. И вот когда я переборола в себе это состояние, что меня изнасиловали и кинули, вот после этого все как-то само собой изменилось. Даже женихи стали мне деньги предлагать…

– Значит, они не были злые и жадные?

– Злых и жадных я не приглашала в наш дом. Если я вижу, что злой и жадный, я просто не приглашаю. Или отвратный какой-то. Я же у метро им встречи назначала. И вот подхожу я к метро и вижу: стоит маленький такой, корявенький и всех ненавидит. А к нему вдруг такая блондинка роскошная направляется – стройная, красиво одетая. Он сразу выпрямляется, но я-то думаю про него: Господи, ну куда ты лезешь?! И прохожу мимо, уезжаю. Или другой звонит, говорит: я вас буду в машине ждать. И вот я подхожу к этой машине, он поворачивается, а у него зубы не вставлены. И при этом он еще обещает мне золотые горы, говорит: я вам буду помогать материально. А я думаю: если у тебя есть деньги, ты себе зубы вставь, чтоб от тебя не пахло. Но зато если я видела, что это добрый и нормальный человек, то приглашала на чай.

– А как ты разбиралась, кто добрый и нормальный? Гуляла с ними по улицам, разговаривала?

– Нет, я же сказала – я их сразу вела на рынок. Ведь я уже разобралась: хотя они приходили якобы женихаться, но на самом деле искали то же самое, что и когда приходят сюда, в «Аннушку», – секс и ничего больше. Только дармовой. Но у меня до сих пор стоит реклама в «Свахе» и до сих пор ко мне идут мужчины от свах. Например, один депутат от партии социал-демократов. Или еще один, грек. Они уже открыто говорят, что вовсе и не хотят жениться, а ищут секс, секс и еще раз секс. И самые приличные из них готовы платить. Он мне звонит, как якобы невесте, а я ему сразу говорю, что это стоит 100 долларов в час или 150 долларов два часа. И они приходят, хотя знают, что никаких невест тут нет. Но тогда я еще не держала их за клиентов и не так напрямую использовала. Я сделала себе химию, привела себя в порядок, истратила на это последние деньги и жила буквально на гроши. Если у меня тысяч сто появлялось, это уже были для меня большие деньги. Даже если у меня была десятка и два жетона на метро туда и обратно, то я уже чувствовала себя нормально. Я не могла себе даже сигареты купить. Поэтому я старалась, если ко мне приходил кто-то из женихов, покупать за их счет блок на неделю. Ведь они приходили по субботам и воскресеньям – на чай или вина выпить. Секса уже никакого не было, конечно, с этим я окончательно разобралась. Просто мы общались и назначали потом очередную встречу. И многие из тех женихов еще долго были моими друзьями и помогали мне. Они спрашивали: ты чем занимаешься? Я говорю: ищу работу и сейчас как раз в таком кризисном состоянии, что не мешало бы мне деньжат подбросить. И они давали. Вот так внаглую и говорила. Потому что когда ты уверен в себе, то легко попросить и легко взять. И если мужчина человек не жадный, то он и дает легко, от души. Были даже люди, которым я могла позвонить и попросить в долг. Например, был у меня Валера. Как-то я ему позвонила: мне нужны деньги. Сколько? Миллион. Ну, мы с ним встретились. На Лубянке есть маленькое кафе, где иностранцы постоянно кушают. Я прихожу туда в марафете, в косметике, короче – в порядке. И Валера приходит, а он такой страшный – маленький, лысенький, в очках и хромает на одну ногу, паралич у него с детства. Но взрослый человек, ему под 50, у него двое детей, жена. Видимо, вышла за него по расчету. Потому что родители у него довольно богатые – мать в МГУ преподаватель, и отец какой-то лауреат, ученый.

И вот захожу я в кафе, а за мной этот Валера хромает, в джинсах каких-то засаленных, кроссовки потрепанные, футболка застирана до безобразия, космы вокруг лысины. Ну чистый бомж по внешнему виду, а идет со мной и стул мне подвигает. А там сидят два иностранца, они себе только что взяли по кружке пива, и пена на этом пиве еще не осела. Но тут они видят такое – красавица и чудовище! У них челюсти отвалились. Они сидят и молча зырят на нас – пока он пододвигал мне стул, пока еду заказывал. А я чувствую этот взгляд, минуту чувствую, другую. Потом поворачиваюсь – пена в их кружках давно упала, а у них такое шоковое состояние, что они и про пиво забыли! Русские – непонятные люди: такая красавица и с таким страшилой.

Но я ко всем людям отношусь нормально. Ну, есть недостаток у человека, но это же не значит, что он плохой. Тем более я пришла с такими корыстными целями. А Валерий тоже почувствовал ситуацию с иностранцами, и ему, конечно, приятно было умыть их – он мне дал аж четыре миллиона! При них. И сказал: «Когда у тебя будет возможность, вернешь». И когда у меня появилась первая возможность, я, конечно, вернула. А тогда я часть денег отправила детям, на другую часть купила себе зимнюю одежду и стала искать работу. Но когда ты сыт хоть немножко, то у тебя появляется совесть, и ты по-другому смотришь на это дело, ты уже не бросаешься с головой в любую помойку. И хотя я стала опять звонить во всякие сауны и массажные кабинеты и меня приглашали приходить на беседу, но интуиция мне подсказывала: нет, это не то место, и это не для меня. Но тут как раз мой месяц у Веры кончился, а за следующий мне платить нечем, и она не открыла мне дверь. Просто не открыла и все. И вот я одна в Москве, где все сволочи меня уже употребили и кинули а у всех порядочных знакомых я уже в долг набрала, второй раз не попросишь. А Вера мне дверь не открыла, я буквально на улице!

И тогда я позвонила одной девочке, Элла ее звать, я ее по Финляндии знала. Помните, я говорила, что я там в турагентстве работала, наших туристов встречала, они туда на шопинги приезжали. Но не все на шопинги, конечно, а многие девочки – просто на заработки. Особенно – из Мариуполя, Херсона, Николаева, из портовых городов то есть. Однажды нам вообще несовершеннолетних привезли, семнадцатилетних. Одна девочка, помню, Машенька – не очень красивая, а вторая, Леночка – красавица. Длинные волосы, молоденькая и фигуристая. А поскольку им еще не было восемнадцати, то мне было поручено сопровождать их повсюду – по казино, по барам. В первый вечер они, конечно, ринулись в ночной клуб-дискотеку. Пришли, заняли столик, и я вижу, что для них все равно, кто их на танцы приглашает – негры, арабы или финны. Даже негры для них интересней были, хотя финны, когда на танцы приглашают или знакомиться подходят, всегда бутылку приносят или еще что-то. Там вообще от ухажеров отбоя не было. Потому что русских девушек сразу видно. Тем паче что там в любом клубе – а город Хельсинки маленький – всегда завсегдатаи сидят. И когда кто-то новый появляется, они знают, что это русские приехали. И всякие искатели секса постоянно там околачиваются в поисках наших доступных девушек. Но у меня же несовершеннолетние на руках, моя задача была за ними смотреть. И вот пока я смотрю за одной, другая исчезла. Я бегом в туалет или на выход – где она? Так весь вечер и ловила то одну, то вторую. Потому что то Машка спустилась в туалет с арабом, то Ленка пошла покурить с негром. Я же не понимала, что это они исчезают деньги заработать. Моя задача – чтобы они не потерялись и чтобы их не убили. Но, по-моему, несмотря на мой надзор, они в этот вечер заработали нормальные деньги. На минете скорее всего, а может, на обыкновенном сексе пятиминутном. Потому что они постоянно меняли ухажеров и куда-то убегали с ними, а я полночи была в шоковом состоянии и бегала за ними. Ведь это еще до Англии было, то есть я еще вообще темная была в этом бизнесе. Но в конечном итоге они мне надоели. Ведь и ко мне мужчины подходят знакомиться, меня тоже приглашают на танцы. А финны все одного телосложения и все носят клетчатые рубашки, так я их по тем рубашкам и различала – один в синей рубашке, другой в красной, третий в зеленой с желтым. А лиц я их не успевала запомнить, потому что только начнешь танцевать – опять эти стервы пропали, я срываюсь, бросаю партнера и бегу их разыскивать. И когда я уже устала от этого бедлама, это было около трех часов ночи, я сказала им: все, мы уходим домой. Тут на выходе со всех сторон подбежали мужчины нас провожать. Один подает пальто, другой просит телефоны. А девчонки такие довольные, счастливые – губной помады там уже и не видно! Но я и этого не заметила, для меня то, что они живы и рядом со мной, – это уже все. И когда я пришла домой, в отель, и отправила их в номер, я была просто счастлива, что могу наконец-то спокойно поспать. Три дня – до заезда следующей группы.

Но это я отвлеклась, просто так вспомнила, а хотела рассказать про другое – про Эллу. Потому что сразу после тех девчат приехала в Хельсинки эта Элла из Мариуполя. Вроде как туристка, а на самом деле к одному своему финну-хахалю. Уж не знаю, где она его зацепила, может, у себя в Мариуполе, все-таки портовый город. И вот она приезжает, у нее при себе только маленькая дамская сумочка, там лежали зубная щетка и трусики. Я встречаю эту группу и говорю: где ваши вещи, девушка? Она говорит: меня здесь ждут. И сразу к телефону, набрала номер. Спустя двадцать минут подъехал к нашему отелю «мерседес» двухместный, спортивный, эксклюзив ручной сборки. А в «мерседесе» – такой старый дядя в ковбойской шляпе. Посадил ее и увез. Через три дня, когда я уже не знала, где ее искать, и думала в полицию обращаться она позвонила и говорит: у меня все прекрасно, я к автобусу приеду.

И вот она к автобусу подъезжает – весь «мерседес» загружен ее вещами. И швабры какие-то. И тряпки. И электроника. Такой вот набор – тут половая щетка стоит, а тут дорогое платье за тысячу долларов. И перчатки, и еще какие-то причиндалы, которые он ей купил для эстрады, потому что она наплела ему, что она актриса. А затем, пересекая границу – а я как раз с ней уезжала домой, это были мои последние дни в Финляндии, – она при выезде купила себе в «дьюти фри» телевизор, видеомагнитофон и плеер. Короче, пол-автобуса заняла своими вещами, пограничники в Выборге говорят: так, это чье? А я человек добрый и у меня вещей мало, я говорю: вот это мое и это мое. Так и проехали, а в Ленинграде она все это выгрузила и попросила меня помочь ей и побыть с ней в гостинице, отправить ее в Мариуполь на поезде. И я с ней осталась, мы эти вещи таскали то в гостиницу, то из гостиницы на вокзал. И она, уезжая, дала мне телефон какой-то своей родственницы в Москве и сказала, что скоро обязательно в Москву приедет.

И вот, когда Вера мне дверь не открыла и я на улице оказалась, я позвонила по этому телефону, и оказалось, что эта Элла в Москве и давно меня сама разыскивает. Мы с ней встретились в «Славянке», которая возле Киевского вокзала, в «Рэдиссон-Славянская» то есть. Там есть шикарный бар по кредитным картам. А у меня наличка кончилась, а кредитная карта была еще с того момента, как я работала с межбанковскими кредитами. Но я ею никогда не пользовалась, а тут она пригодилась – я эту Эллу угощала за свой счет, хотя там все дорого по-сумасшедшему. Но мы с ней посидели, поговорили, она мне много чего рассказала про московские массажные кабинеты и сауны, даже, можно сказать, глаза на них открыла – какие там порядки и как многие девчонки запросто погибают, если на «субботник» нарываются. А «субботник», если вы не знаете, это когда какие-нибудь бандиты берут одну или несколько девочек и на «хор» их ставят. То есть насилуют всех подряд и причем с садизмом. Потому что накуренные или наркотиками накачанные. У них нет грани – и бутылку могут во влагалище затолкать, и морковку в анал.

А потом могут убить и выкинуть. Я, кстати, недавно видела одну жертву «субботника» – у нее живот был разрезан сверху донизу. То есть зашит, конечно, но шрам безобразный. Девочка причем очень красивая, а зашуганная – если ее громко позвать, она дергается.

Короче, настращала меня Элка тогда в «Славянке» и пошла позвонить какому-то приятелю. Возвращается от телефона и говорит, что он приглашает нас к себе, поехали со мной. А поскольку до этого у нас с ней был разговор о сексе, то у меня уже появилось сексуальное желание, я думаю: дай попробую. Тем более что, по ее словам, он обещал заплатить по-королевски. И мы приехали к нему, потрахались – кстати, я так никогда не говорю, это выражение из вашей книги, а я говорю: «позанимались любовью» – и лесбис ему показали. И тогда я впервые это почувствовала как работу. Потому что в Англии это не было всерьез, у меня там была основная работа другая, а сексом я с тем японцем и стариком-коллекционером просто так занималась, для развлечения. А тут это была настоящая работа, так я ее ощущала. И когда мы вышли от него, я думала, что Элла меня к себе пригласит и там рассчитается. А Элла оставила меня на улице, села в такси и уехала. Для меня это был просто шок. Потому что я человек такой, что я никогда не брошу подругу в беде. Поэтому я сначала даже не поняла, что произошло. Эллу ее приятель посадил в такси, она уехала, а мне он говорит: постой здесь, я пойду за деньгами на такси для тебя. И я, как дура, осталась посреди улицы в два часа ночи. А он, конечно, ушел и не вернулся, а у меня денег – тысяч 100, не больше. Представляете ситуацию? Ночью, посреди Москвы, без жилья, без никого и ничего! Стою на улице, замерзаю, два часа ночи, и мне идти совершенно некуда. И даже позвонить некому. Думаю: все, кранты, один выход – срочно искать себе сауну. Мы же днем говорили с Эллой на эту тему, и у меня в сумочке был кусок газеты с телефонами тех саун, в которые я раньше звонила. Ищу телефонную будку, набираю первый попавшийся телефон, а мне говорят: подъезжайте туда-то. Хватаю такси, еду к метро «Аэропорт» и – представьте себе! – нарываюсь там как раз на «субботник»!

Вечер третий

Как пережить «Субботник»

– Итак, Элла тебя бросила, ты позвонила в какую-то сауну и сказала: вам нужны девочки?

– Нет, я позвонила и спросила, можно я к вам подъеду поработать? Да, мне сказали, прямо сейчас можете? И дают адрес своего салона. Я взяла такси, приехала, это у метро «Аэропорт», но я еле нашла, потому что это за каким-то кинотеатром, за рынком и помещение какое-то подвальное. Правда, салон очень хороший – красивый бассейн, комнаты отдыха, бильярд, спортивные тренажеры. Просто шик! И стол накрыт – банкетный, как в ресторане. Ну, у меня настроение сразу поднялось. Во-первых, я увидела еду, а я есть очень хотела. Во-вторых, я замерзла ужасно, а тут тепло, музыка и еда горячая. Для меня это было как праздник. Думаю: елки-палки, тут еще и к столу приглашают! Только смотрю, девочки, которые сидят за столом с мужчинами, какие-то невеселые. А оказалось, эти мужики – как раз та «крыша», которая тот салон прикрывает. И мало того, что они сюда в два часа ночи на халяву приехали, всех с постели подняли уставших, а никому платить не будут, так еще они какую-то не то «стрелку», не то разборку проиграли и сюда прикатили на «субботник», чтоб оттянуться. И вот получилось: эти девушки сидят такие полураздетые, кислые и квелые, что еще сильней мужиков на злость заводит, а тут я пришла – вся в деловом костюме, юбка длинная, жакет фирменный. У меня ведь в тот день с утра какая-то деловая встреча была, я работу искала, а потом – с Эллой свидание, короче – я одета по-светски. И сияю вся, улыбаюсь – еду увидела!

И притом, если я куда прихожу, то первое, что делаю, – ищу там лидера среди мужчин. И очень редко ошибаюсь – даже не столько психологически его вычисляю, сколько интуиция мне подсказывает этого человека. И там я тоже лидера нашла, сразу. Хотя он сидел тихий-тихий и, кажется, ничем не выделялся. Но когда человек не старается сам выделиться из толпы, то в нем, значит, что-то есть, так всегда в жизни бывает. И этот Александр тоже такой из себя мужик довольно молчаливый, лет сорока, и сидел, сразу видно, не один срок – весь в татуировках. Других женщин это отталкивает, а меня нет, меня татуировки даже привлекают. Но я, конечно, не сразу к нему подсела, я так, на краешек, но у него спрашиваю: можно я немножко покушаю? Он говорит: конечно, ешь. Ты, говорит, то будешь есть или это? И я вижу, что по его щелчку несут и то и это. Хозяин просто дергаться начал – сам мне все подает, вертится передо мной. То есть я попала в точку. А когда ты находишь лидера, и он тебя принимает, и еще начинает за тобой ухаживать – у всех начинается смятение. Мол, вот пришла какая-то и вдруг… И конечно, мгновенно ревность – как так, почему он к ней хорошо относится, а к нам плохо? К тому же не исключено, что у него там была постоянная подруга, а он вдруг всех забросил и на меня переключился. И вот я чувствую это напряжение со стороны женщин – как они начинают на меня смотреть, и думаю, елки-палки, я все равно сильнее! И начинаю еще больше играть. И он, Александр, тоже – то он сидел тихий-тихий, злился на все и злостью, как панцирем, закрывался, а тут – раз: садись сюда, ближе! И уже командует: то ей принесите, это. То есть тоже начинает играть. В таких случаях театр начинается всегда. И уже через двадцать минут он говорит: ты чего сидишь в костюме, пойди разденься, там у нас спортивный зал.

Я говорю хозяину: принесите мне шампанского. И на этого Александра посмотрела. Он говорит: иди раздевайся и расслабляйся, тебе принесут шампанского. Ну, я и пошла. Смотрю: там действительно велосипеды, тренажеры какие-то, бильярдная. Мне интересно, я села на велосипед и стала педали крутить. Тут входит хозяин салона, несет мне шампанское, конфеты и еще что-то. А за ним вдруг влетает хозяйка – такая вульгарная и отвратная юная дама, я таких называю «тверскими». У нее на шее золотых цепей штук пять, на пальцах кольца какие-то и даже на ноге цепь из дутого золота. Короче, безвкусица полная и зуб золотой. Звали ее Ира, а мужа ее, хозяина салона, – Игорь. Между прочим, в Москве полно салонов, где хозяева – Ира и Игорь. Что их толкает жениться и именно этим бизнесом заняться, трудно сказать, но штук десять таких салонов я знаю. И вот она влетает и кричит: «Я тебя, сука, прибью сейчас!» Я, честно говоря, к таким словам не привыкла и даже не подумала, что это она мне кричит, я решила, что они между собой так скандалят. Думаю: не буду им мешать, и кручу себе педали. А она снова: «Ах ты, сука, на меня смотри!» Я говорю: «Почему вы так грубо со мной, я не понимаю вас». Она: «Что ты не понимаешь интеллигентка сраная! Что ты пришла сюда правила мне свои устраивать? „Шампанское ей принесите!“ Выкинь ее отсюда!» Это она мужу своему, Игорю. То есть ее задело, что я интеллигентный человек, хоть и нищая, сумела этого Александра приручить, а она перед ним должна на цырлах ходить и сколько бы у нее ни было денег, мне еще и шампанское подавать! Вот это ее задело, она в истерике и на меня в драку, Игорь ее чуть не ударил, тут девочки вбежали, держат ее, успокаивают.

Я вижу, что из-за меня буквально драка, но думаю: не уйду отсюда. Тут входит этот Александр, и сразу тихо стало, а я ему: «Александр, чем слушать этот скандал, пойдемте, посидим в бильярдной, вы на бильярде играете?» Ну, вы представляете: он ведь плебей, бандит и весь в наколках, а ему вдруг на вы и Александр! К нему ж так никто не относится. И он к людям так не относится. И вдруг ему на вы и с уважением. Он посмотрел на всех – молча причем. И – их как сдуло. А мы с ним начали разговаривать, он стал свое рассказывать, а я свое. Обычный такой разговор – чем он занимается, чем я занимаюсь. Кто я по жизни, как меня зовут. Оказалось, что у банкира, которого он охраняет, жена тоже девчонка и стерва. До сорока лет этот банкир был холостяком, но поехал по бизнесу в Башкирию, увидел девочку очень красивую, ей 14 лет, наверное, было, и она родила ему сына. И вот он быстренько на ней женился, и вдруг у меня, говорит этот Александр, появляется хозяйка-девчонка, которая делать ничего не умеет, палец о палец не ударит, у нее горничная за ребенком смотрит, а она только ходит, пальцем тычет, да еще мне же тыкает постоянно. А я, говорит, не могу ей ничего сказать, хотя готов ее двумя пальцами придушить. То есть в таком плане жаловался он мне.

А я говорю, мол, надо же, везет нацменкам, а я вот чисто Русская, а судьба не подкинула мне ни одного приличного мужчины. А то сидела бы я тоже где-нибудь в хоромах, в бассейне купалась. У тебя, говорю, никого нет на примете, чтобы и мне пристроиться и не ходить сюда? Нет, говорит, я этим не занимаюсь. Ну, говорю, нет так нет. И все, на этом разговор прекратился, но я его этим разговором на человеческое направление перевела. Хотя у таких, как он, совсем другие понятия о женщинах. Они даже от секса получают удовлетворение только при садизме. То есть они приходят в салон не для того, чтобы расслабиться и отдохнуть, а чтобы психологически надавить на девочек, почувствовать свою власть над ними. И девочки тоже – если приходит бандит, они уже напуганы и ведут себя как зашуганные. От этого он, естественно, еще больше проявляет себя бандитом – хватает ее за волосы, начинает издеваться: «Ну-ка, на колени!», «Соси!» и всякие вульгарные слова. Короче, он никогда не ласкает женщину и себя не дает ласкать, а удовлетворение получает не от секса, а от своего садизма и превосходства над женщиной. И вот этот Александр относился к такому же быдлу. Но со мной у него это не получилось. Он начал играть на бильярде и играл, конечно, всерьез, а я, естественно, в шутку, потому что играть не умею, мне главное – попасть в шарик. Женщина вообще не должна уметь играть в эти игры, она должна уметь флиртовать, уметь строить глазки – вот и все, что она должна уметь в этой жизни. То есть подводить человека к тому, чтобы он почувствовал краешек твоего тела, тепла или прохладу твоих рук. А если играешь на бильярде, то обязательно должна быть стойка, чтобы мужчина чувствовал в тебе что-то сексуальное. Вообще если ты знаешь, что ты, как женщина, высший тип человечества, потому что Бог все-таки сначала сделал мужчину, но потом увидел, какой он получился тупой и грубый, и потому сделал женщину на порядок выше и тоньше, так вот, если ты знаешь, что ты – высший уровень, то ты и ведешь себя соответственно тому, как Бог задумал. Все твои движения должны быть совершенно четкие, красивые и сексуальные. Даже просто по жизни – и в быту, и на кухне – каждое твое движение должно быть отработано. В походке или если ты на стул садишься – во всем женщина должна быть сексуальной. Потому главное правило в моем салоне: все должно быть преподнесено красиво. Первый крик, который я поднимаю на своих девушек, это если они сами к себе грубо относятся, не по-женски, а рассядутся враскоряк, как бляди подзаборные. Ведь мужчины это чувствуют очень четко, любой мужчина чувствует, что в тебе есть. И вот с тем Александром – там было несколько моментов когда он хотел стать самим собой и мне нагрубить. Например, он говорит: ты чо танцуешь, ты или играй, или не играй! Но я отвернулась в этот момент и как будто не слышу, то есть не дала ему возможности спровоцировать меня на ответную грубость. А подошла к нему сзади и говорю: что-то у меня не получается сегодня, давай мы с тобой в другие игры поиграем. Например, если ты забьешь шарик, то я у тебя один раз лизну. А он такой неотесанный – он сначала не понял. Он говорит: еще чего! ты мне и так минет сделаешь! Я говорю: нет, так неинтересно, так можно и любому сделать, но разве это игра? Игра – это если ты попадешь в лузу, я у тебя лизну, а если не попадешь – то ты у меня лизнешь. Это, говорю, уже игра, настоящая. Но он не поддавался. Он говорит: сейчас я тебя лизну кием по жопе! А я опять не реагирую на грубость, я говорю: хорошо, тогда я конфетку съем. Так я его заводила, постоянно условия какие-то выдвигала. И довела до такого момента – мы начали любовью заниматься. Причем если ты выбираешь лидера, то самое интересное, что где бы вы ни стали заниматься сексом, к вам никогда никто не зайдет и не потревожит. Это закон и для сауны, и для офиса любого, и даже для Кремля. Ты будешь заниматься сексом столько, сколько хочешь, пока он не скажет: все. И с этим Александром тоже – пока он не вышел, к нам никто не зашел. А я его завела в такое состояние, что мы занимались любовью и на бильярдном столе, и на диванчике, и на тренажерах, где зеркала. Я говорю: нет, здесь неинтересно, пойдем сюда. А теперь – сюда. То есть я его заводила и тянула время, потому что мне не столько интересно было его удовлетворять, сколько просто поиграть в тот фарс, который я там создала. Я говорю: а давай такую позу, а давай такую, а давай представим, что я фонтан… Короче, он разозлился – все, говорит, ты мне надоела, давай трахаться в прямом смысле. Я говорю: давай. Если хочешь так, будет, как ты хочешь. И он захотел минет, но долго не кончал, не мог настроиться. Я говорю: Алекс, я тебе больше не буду минетить, у меня губы не резиновые. Если ты меня не хочешь, то там девочки есть, иди к ним, пусть они тебе сделают. Он говорит: нет, я не хочу этих грязных тварей, я сейчас настроюсь, и все будет нормально. И действительно, как только он включился, я с ним в минуту управилась и он расслабился. Тут нам принесли шампанского – он попросил. Сигареты принесли, покурили мы с ним, выпили. И в этот момент кто-то еще пришел. Я говорю: Алекс, а что здесь так народу много? Он: а тебе мешают? Я говорю: да, мешают. Он говорит: так, вышли все! И мы остаемся опять с ним одни, и вроде бы ему уже ничего не хочется но я начинаю с ним флиртовать, просто сама пристаю. А любому мужчине нравится, когда женщина пристает, – особенно, конечно, если женщина приятная, красивая и все смотрят на нее, и все ее хотят, а он один получает этот подарок. Но и во второй раз он опять очень долго не кончал – я уже устала, у меня уже коленки болели и ноги за шеей были, я уже и не чувствовала ничего, а как резиновая кукла была – до такой степени он замучил меня. Господи, я уже сама себя проклинала: зачем я согласилась?! А он все не может кончить и не может. Я говорю: «Алекс, если тебе нужно немножко садизма, то давай, сделай мне больно, я для тебя согласна – может быть, получится у тебя удовлетворение». И тогда он поставил меня, как говорится по-русски, «раком» и схватил за волосы. И, представьте себе, мне это даже понравилось. Власть такая, сильные руки. А он это во мне почувствовал и все – и у него сразу все получилось, кончил. То есть он за эти два часа, можно сказать, другим человеком стал. Если раньше он приходил к женщине, ставил ее на колени или еще как и требовал, чтобы она с ним отработала, то тут он впервые, может быть, в жизни сначала поговорил с ней по душам, потом поиграл и пофлиртовал и получил от этого удовлетворение!

В общем, не он мне сделал «субботник», а я ему. И после этого он уехал, а я вышла, села к столу поесть, а там уже все более-менее затихло, все ушли спать, и я тоже уснула на кожаном диване, который там стоял в уголке. А когда проснулась, у меня уже кофе стоял – принесли! Потому что с Александром вся его бригада уехала без всякого «субботника» – никого не побили и не порезали. И девочки спокойно спали в подвале – там под салоном есть обыкновенный подвал типа бомбоубежища где стоят кровати железные и двухэтажные, как в казарме. И они там спят. А когда клиенты приезжают, они одеваются и поднимаются в сауну. Представляете?

И вот я проснулась, попила кофе и думаю: куда идти? Говорю: а есть здесь где еще поспать, но по-человечески? Они говорят: да, есть. Там, говорят, наверху у нас учебный комбинат по обмену учительским опытом, и там есть комната отдыха для командированных учителей и столовая. Я своим ушам не поверила, но выхожу на улицу, а уже светло, утро и действительно – дом такой официальный и вывеска «УЧЕБНЫЙ ШКОЛЬНЫЙ КОМБИНАТ». Представляете? В этом школьном комбинате, в его спорткомплексе и сауне самая проституция и происходит! Я зашла в столовую, покушала, довольно-таки вкусно и дешево – за 15 тысяч и еще за 15 тысяч выспалась в комнате отдыха для командированных. А потом эти же Игорь и Ира мне говорят: оставайся у нас работать. То есть ночью они меня впустили, потому что «субботник» у них намечался, и они хотели меня вместо своих девочек бандитам подставить. Но увидели, как я с бандитами справилась, и предложили мне работу.

Ну, я опять спустилась в подвал, посмотрела, но уже, конечно, другими глазами – а там ужасно, просто ужасно. Но куда мне деваться? Игорь мне говорит: поработай администратором, девочек клиентам представлять. А то, говорит, моя баба только все дело портит…

Вечер четвертый

Московский женский рынок, Или Как стать профессиональной проституткой

– Если выбирать какую-то профессию, то сначала нужно маркетинг провести, – сказала мне Анна в наш четвертый вечер. – Я, как руководитель по жизни, с этой точки зрения на любое дело смотрю. И после того «субботника» я себе сказала: все, никакой самодеятельности, а только маркетинг с самого начала, чтобы все по науке.

– И как же ты проводила этот маркетинг?

– А проходя по московским клубам. Ведь клубы разной категории бывают и на любой вкус. Москва теперь так красиво открылась – есть клуб голубых, есть клуб лесбиянок, транссексуалов, даже клуб толстых женщин. Это все на Таганке. А по городу – самые разные клубы – от простых забегаловок для наркоманов, пьяниц и рабочего класса, где женщина полсотни стоит, до элитных клубов, где цены просто завальные. И я смотрела, какие женщины ходят в эти клубы, какой там уровень и для какого уровня я подхожу на тот день. Я понимала, что те, кто работает, например, в «Феллини», они прошли определенный стаж. Потому что «Феллини» – шикарный закрытый клуб для элиты. Там постоянно выставки картин, антиквариата, казино там, рулетка и клубная карта очень дорогая. Люди туда ходят только очень известные и богатые. А девочки – из модельных агентств и стоят 500 долларов. Это минимально. Если кто-то из девочек говорит гостю «двести» или даже «четыреста», то это чревато последствиями. Потому что каждый клуб держит свою марку и там есть люди, которые всех видят и все видят. Конечно, когда человек приходит туда первый раз, то ему кажется, что там просто толпа. Но тот, кто работает там, он знает, кто пришел первый раз и даже зачем пришел. Даже если неделю туда походить, то уже можно определить, кто там новенький появился и для чего. Если девчонка пришла просто отдохнуть, день рождения справить – этих сразу видно. А те, кто пришел сняться, то у них и взгляд другой. По взгляду можно определить, кто они такие и какого уровня они ищут себе мужчину. Модели, например, они очень меланхоличные. Потому что приходят со своими «мамками». Да, вот взяли и испортили такое хорошее слово, стали его употреблять как «сутенерша». Но вообще в «Феллини» главный сутенер – музыкант, который ведет дискотеку, диск-жокей. Он ведет дискотеку и в то же время к нему подходят и спрашивают девочек. То есть там такая круглая танцевальная площадка, и все девочки танцуют обязательно. А мужчины их смотрят, выбирают, но сами к ним не подходят. А подзывают этого музыканта или пишут: хочу такую-то в таком-то наряде. И с ним же расплачиваются, и девочка уезжает, такой вот интересный момент. И есть там вторая категория женщин, более взрослые, проститутки со стажем. Они приезжают в соболях, поднимаются сразу в казино и делают маленькую ставку. Это для форса. Стоят они около тысячи долларов, за меньше они не едут.