Интимные связи

– Потому что сцену, которую я вам читал, они требуют заменить.

– Кто требует?

– Телевидение, кто! У нас все телевидение скоро станет сплошным КВН.

– Извините, Андрей Петрович, внизу такси гудит, мне пора в больницу. Удачи вам. Во всем. И в сексе тоже.

И – гудки отбоя.

Но Бережковский сидел с трубкой в руке и не клал ее на рычаг.

Потом все-таки положил, встал и вышел на террасу.

С террасы открывался вид на Москву, в которой кипела жизнь – по Ленинградскому, как всегда, катил поток машин… Где-то на Беговой клацал на рельсах трамвай… В сквере гуляли дети и гулькали голуби… В небе летел самолет и плыли облака… За спиной у Бережковского, в кабинете звонил мобильный… Но Бережковский не шевельнулся, и звонки прекратились.

Потом какой-то тяжелой походкой он все-таки вернулся в кабинет, подошел к городскому телефону, набрал короткий номер.

– Междугородняя, семнадцатый, – ответили ему.

– Пожалуйста, примите заказ: Салехард, больница имени Губкина.

– Со справкой на тридцать рублей дороже, – сухо сказала телефонистка. – Согласны?

– Согласен. В больнице мне нужен врач по фамилии Гинзбург.

– Вызываемое лицо – еще тридцать рублей. Будете платить?

– Буду.

– Говорите свой номер и имя.

– 205-17-12. Бережковский Андрей Петрович.

Тон у телефонистки круто изменился.

– Бережковский? Тот самый?

– В каком смысле?

– Ну, писатель? Правда?

– Да…

– Сейчас соединяю, сейчас! Не кладите трубочку! – И после паузы: – Алло! Андрей Петрович! Гинзбург уже ушел, будет завтра с восьми до девяти. В девять у него операция. С дежурным врачом будете говорить?

– Нет, спасибо.

– А на восемь утра оформить заказик? А? Андрей Петрович…

– Спасибо, не нужно.

Некоторое время он сидел молча, глядя в одну точку. А потом…

Впрочем, потом была рутина – он ехал по вечерней Москве на Остоженку, где в Доме-музее Пушкина, на балконе, гигантская надувная фигура раскачивалась под ветром из стороны в сторону… Где в галереях актеры, одетые по-древнегречески, изображали эллинские скульптуры… И где в центре зала шла съемка «Культурной революции» – Швыдкой, Бережковский, Жириновский и другие знаменитости обсуждали российскую демократию.

Но все это не имело отношения к нашей истории.

Зато имеет отношение то, что на следующий день, а точнее, ранним утром на следующий день Бережковский осторожно встал с супружеской постели и, глядя на спящую жену, бесшумно вышел из спальни. Наспех одевшись, он тихо выскочил из квартиры, поднялся медлительным лифтом на последний этаж, пробежал по лестнице на чердак, к своей мансарде и, глядя на часы, поспешно набрал короткий номер.

– Алло! Междугородняя! Примите заказ! По срочному!

– По срочному в два раза дороже.

– Не важно, примите!

– Что заказываем?

– Салехард, больница имени Губкина, хирурга Гинзбурга.

– За справку и вызываемое лицо…

– Я знаю! Еще шестьдесят рублей. Соединяйте! Мой номер 205-17-12. Бережковский Андрей Петрович, тот самый.

– В каком смысле?

– Не важно! Соединяйте!

– Положьте трубку и ждите.

– Но это по срочному!..

– Положьте трубку! – непререкаемо сказала телефонистка и дала отбой.

– Блин! – сказал себе Бережковский. – Там уже девять! Проспал, мудила!

И нервно заходил по мансарде, включил автоответчик. Тот сообщил:

– У вас шесть новых сообщений. Сообщение первое.

Женский голос интимно:

– Андрей Петрович, ради Бога, простите за настойчивость! Это Алина Полонская, мы познакомились на приеме в немецком посольстве, и вы сказали, что хотели бы попробовать меня на ваш сериал о Бисмарке. А сериал-то уже снимается! Пожалуйста, попробуйте меня! Мой телефон 787-43-17, я вас очень жду. Очень!..

Бережковский нетерпеливо повернулся к городскому телефону:

– Ну, в чем дело?!

– Сообщение второе, – сказал тем временем автоответчик.