Следствие ведут Колобки. Сказочные истории

– А при том, что их доставили в не сезон самолётом, значит, девочка – дочь большого начальника. Может быть, директора овощного магазина, а может быть, даже овощной базы.

– Нет, эта публика загонит меня в гроб! Это же дочка Саввы Мамонтова – известного русского любителя искусств. Он стольким художникам помог, столько талантов вывел в люди, сколько ни одному начальнику овощной базы и не снилось.

Он бы ещё долго рассказывал об этой картине и о меценате Савве Мамонтове, но тут наступило утро, и он прекратил дозволенные речи.

Так продолжалось пять дней… десять… пятнадцать. Дело близилось к финалу. Больше картин в галерее не оставалось. И тут случилось ЧП.

Однажды вечером, как всегда после дневной работы, Колобок, Булочкин и Колбочкина, которых уже несколько пошатывало от большого количества искусства, проникшего в их головы, подошли к Третьяковской галерее.

– Караул! – встретил их Лука Лукич. – Преступник пропал. И картину унёс.

– Не может быть! – ахнул Колобок. – Ведь он почти перековался.

– Почти не считается. Значит, мы его не доковали. А вот он нас докуёт. Всё, нам больше его не видать.

– Как не видать! – закричал Колобок. – Да мы его в два дня отыщем. Да у нас же фотография есть шесть на девять. Не зря же мы его снимали на месте преступления.

– Конечно, не зря! – вскричал Булочкин. Он сразу вспомнил, как он вместе с ребятами держал Земной шар. И тут же решил проверить при случае – не упал ли он.

– Колбочкина! – скомандовал Колобок. – Немедленно в лабораторию. Немедленно проявить плёнку и напечатать сто фотографий. Булочкин, – продолжал он. – Приготовить текст: «Сбежал не очень опасный преступник, похитивший картину…» Как она называется?

– «Стакан с тремя розами», художник Чижиков-младший.

– «…Просим его задержать и вернуть в Третьяковскую галерею вместе с картиной».

– Будет сделано, шеф! – в один голос сказали Колбочкина и Булочкин.

– А я пока пойду по следу, – сказал Колобок. – Встречаемся здесь через три часа.

Три часа пролетели как три минуты. Колбочкина проявила плёнку и напечатала фотографии. Булочкин напечатал на старинной машинке Колобка текст, и они развесили фотографии во всех прилегающих к Третьяковской галерее местах. И скоро вся группа подтянулась ко входу в галерею.

Там были: милиционер Спицын, ночной дежурный Сковородкин, Булочкин, Колобок, Колбочкина.

– Я обзвонил все комиссионные магазины, чтобы эту картину не продали, – сказал Колобок, – и все таможни, чтобы картину не вывезли за рубеж.

– Может быть, начнём бить большую всесоюзную тревогу? – предложил милиционер Спицын.

– Подождём! – возразил Колобок. – Незачем беспокоить всю страну. Справимся собственными силами.

– Смотрите! – вдруг вскричала Колбочкина. – Идёт.

Все посмотрели в ту сторону, куда она показала, и в самом начале Лаврушинского переулка увидели Васю Углова с двумя свёртками.

– Будем брать! – напружинился железный мягкий Булочкин.

– Не будем! – остановил его Колобок.

– Намёк понял, – сказал Булочкин.

– Это не намёк. Это приказ! – поправил его Колобок.

Тем временем Вася Углов одолел переулок и направился ко входу в Третьяковскую галерею. Наших он не видел, они стояли в стороне, в кустах. Он увидел только экскурсовода Сковородкина.

– Лука Лукич! – бросился он к экскурсоводу. – Это вам.

Он протянул ему картину «Стакан с тремя розами» и настоящий стеклянный стакан с тремя розами. Их было практически невозможно отличить.

– Это вам, – сказал Вася Углов. – За ваш титанический воспитательный труд. Я никогда не забуду ваши лекции в светлых аквамариновых тонах, в ночной набегающей темноте, когда синее романтически переплетается с зелёным и чёрным. Я теперь вижу мир по-другому. Вот скажите, что это?

– Это огнетушитель! – сказал Лука Лукич.

– Нет, это красный предмет на жёлтой стене. Это праздничное видение мира. Это радостный гимн пожарным и мощный оранжево-зовущий протест против огня!