Искусство требует жертв. Видеоклип на «отлично»

Жмуркин возмутился:

– Неправда! – Он поймал вазу и зашвырнул ее под кровать. – Грязная ложь! Я никогда этим не занимался! Никогда не пиратил и не барыжничал. У меня принцип!

– Все так говорят, – сказал Генка и уселся в кресло. – Все говорят, что у них принципы, а потом выясняется, что принципы – принципами, а кассеты палить – тоже неплохо. И очень выгодно. А что это у тебя тут такой беспорядок?

– А, – Жмуркин махнул рукой. – Работаю…

Повсюду – на столе, на стульях, на диване, на полках с видеокассетами, даже в корзине Снежка – валялись листы бумаги. Большинство листов было скомкано, часть разорвана на клочки разного размера. Имелись, впрочем, и целые. На столе Жмуркина, обычно занятом резиновыми фигурками киногероев, свернутыми в рулон постерами и фальшивыми статуэтками Оскара, стояла, высовываясь из вороха бумаг, пишущая машинка. Машинка, судя по форме и размерам, была древняя. Витька вдруг совершенно неожиданно подумал, что этой машинкой, наверное, убили какого-нибудь не очень известного писателя, а потом хорошенько отмыли в керосине и отнесли в комиссионку. А охочий до всяческих раритетов Жмуркин ее по дешевке прикупил.

Кроме бумаги, комната была завалена квадратиками шоколада, поломанным печеньем, огрызками яблок, сушками, орешками и курагой. Видимо, Жмуркину не хотелось отрываться на еду, и он подкреплял свои силы не отходя от кассы. От всего этого комната Жмуркина приобрела вид обиталища безумного гения. Да и сам Жмуркин выглядел соответственно: волосы растрепаны, пальцы в чернилах, лицо тоже в чернилах, глаза по-вампирски красные. Одет интересно: тельняшка, на шее толстый кожаный ошейник, позаимствованный, видимо, у Снежка, широченные штаны, сшитые то ли из толстой джинсы, то ли вообще из брезента.

– Мама сшила мне штаны из березовой коры… – прокомментировал жмуркинское одеяние Витька.

– Работаешь, говоришь? – Генка взял вазочку с орехами и опрокинул себе в рот. – Это хорошо…

– Работаю-работаю, – угрюмо сказал Жмуркин. – А вам чего надо?

– Что значит «чего надо»? – Генка швырнул в Жмуркина подушкой. – Ты сказал, что напишешь сценарий, и исчез почти на целую неделю! Сценарий готов?

– Я пишу. – Жмуркин умудрился указать глазами как-то сразу на всю комнату. – Работаю.

– На пишущей машинке? – спросил Генка. – Ты что, компьютер не мог раздобыть на пару недель?

Жмуркин посмотрел на Генку с презрением.

– Компьютер – это для простонародья… – сказал Жмуркин.

Витька не выдержал:

– Человек с фамилией Жмуркин вряд ли может рассуждать о вопросах происхождения.

Жмуркин надулся и промолчал. Он уже неоднократно заикался о том, что ему не очень повезло с фамилией, все-таки «великий режиссер Жмуркин» как-то не звучит, как-то не так, по-детсадовски. Поэтому свою родовую фамилию Жмуркин собирался сменить на более благородную и более кинематографическую. Желательно даже двойную. Пецкин-Чарторыжский, Топоров-Лудилин, Дурново-Игнатьев… Жмуркинская мама была против, но сам Жмуркин считал, что ему видней.

Витька добивал Жмуркина:

– Человеку с такой фамилией лучше всего работать… на кладбище. Или в морге. Слушай, Жмуркин, это ведь роскошно – работать в морге. Тихо, спокойно, хорошо.

– Это мы еще посмотрим, кто где работать будет, – огрызнулся Жмуркин. – Посмотрим, кто в морге будет работать, посмотрим, кто без счастья останется…

– Ну ладно, – остановил спор прагматичный Генка. – Показывай лучше, чего ты тут наработал?

– Ну… – протянул Жмуркин. – Я в процессе, я в поиске, так сказать…

– И чего наискал? – Генка наклонился и поднял с пола листок.

Генка повертел листок и так и сяк, ничего не обнаружил и бросил на пол. Поднял другой листок. Прочитал вслух:

– Концепция клипа. Автор Жмуркин…

– Он себя уже только по фамилии называет, – сказал Витька. – Феллини[3 - Федерико Феллини, Оливер Стоун, Джордж Лукас – известные кинорежиссеры.], Стоун, Лукас, Жмуркин…

– С вашими коматозными мозгами этого не понять, – вздохнул Жмуркин и принялся обматывать палец ноги подозрительно грязным бинтом. – Плох тот солдат, что не хочет стать генералом…

– Слышь, Ген, он генералом стать хочет. Генерал Жмуркин, откушав икры и раковых шеек в белом вине, поехали в оперу…

– Концепция клипа, – продолжил чтение Генка. – Автор Жмуркин. Для того чтобы снять клип… Дальше ничего нет.

Генка поднял другой листок, прочитал то же самое.

– Ты что, – Генка посмотрел на Жмуркина уже серьезно, – за неделю написал одно предложение? Даже не предложение, а какую-то фигню?! «Для того чтобы снять клип…» Ты, сценарист! Полоскал нам мозги столько лет, а теперь не можешь сочинить вшивенький сценарий!

– Не могу, – Жмуркин дохромал до дивана и свалился в бумаги. – Ничего в голову не приходит. Пустота…

– А крику-то было…

– Вдохновение – это тебе не компот! – крикнул Жмуркин. – Пегас – не старая кляча, я не могу его между ушами плеткой нахлестать!

– Уши Пегаса… – Витька сочувственно посмотрел на изможденного сочинителя. – Хорошее название. А еще лучше – «Соленые уши Пегаса Жмуркина».

Генка никакого сочувствия не испытывал, он собирал разбросанную бумагу в стопку и периодически постукивал этой стопкой себя по голове. После чего поглядывал на Жмуркина, жутко улыбался и добавлял к стопке бумагу.

– Ты, Жмуркин, сам хотел клип снимать, – приговаривал Генка при всех этих манипуляциях. – Сам на все подписался, сам деньги у Теплякова взял, сам их потерял. Это тебе клип нужен, это по тебе военное училище плачет! Нам мозги полоскал, орал: дайте мне камеру – я горы сверну, я такого понаснимаю! Ты что, забыл уже?

– Помню-помню, – примирительно проныл Жмуркин. – Только ничего не получается. Чего я только не перепробовал! И рыбу ел для убыстрения мозгов, и шоколад, и орехи. Впустую. Потом в Интернете прочитал, что морская капуста полезна, купил сразу пять банок и съел. Два дня к животу грелку прикладывал.

– Поспособствовало? – осведомился Витька.

– Нет. В смысле, грелка поспособствовала, а капуста нет. Мозги не убыстряются.

– Я тебе удивляюсь, Жмуркин, – сказал Витька. – Как можно пытаться убыстрить то, чего нет в природе?

Жмуркин не ответил. Витька взял какой-то сушеный банан и принялся его безнадежно жевать. Генка складывал из бумажного листа самолетик. Жмуркин рассказывал дальше:

– Пробовал утром писать, пробовал вечером – ничего. Ноги в холодную воду совал… Бесполезно. Вчера даже вниз головой подвешивался, думал, кровь к мозгу прильет – мысли придут. Не пришли.

– Мне кажется, по-другому надо. – Генка запустил самолетик, тот описал по комнате круг и опустился на люстру. – Мне кажется, надо сначала песню придумать, потом к ней музыку записать, а потом уже, в третью очередь, сценарий для клипа сочинять.

Витька согласно угукнул – сушеный банан застрял в зубах и намертво заклинил его артикуляционный аппарат.

– Сначала сочиняется клип, – авторитетно заявил Жмуркин. – Затем к нему пишется песня. Сначала классный видеоряд, затем классная музыка. Так все крутые знаменитости делают. Только таким способом создаются суперклипы. А у тех, кто поступает наоборот, получается всякая дрянь.

– Если тебя слушать, то получается – телега идет впереди лошади, – сказал Генка. – Как-то ненормально. Лучше сначала песню. То есть стихи.

– Стихи у нас Витька пишет, – язвительно сказал Жмуркин. – Вот пусть он и старается. А я потом уж со сценарием как-нибудь разберусь.

Генка посмотрел на Витьку. Тот все еще не мог расцепить скованные бананом челюсти. Генка зыркнул на Жмуркина. Жмуркин слетал в кухню и притащил графин с морсом. Витька отхлебнул.

– Жмуркин, баран, с чего ты взял, что я пишу стихи? – зло спросил он. – Я стихов ни разу в жизни не писал!