искренне надеялся на то, что
младшему брату, как новичку,
кто-то сверху щедрой рукой
сыпанёт этой удачи сполна.
3.
Остановленный Череповецкий комбинат
был похож на мертвецки пьяного
ржавого железного великана,
упавшего на спину
и заснувшего в странной позе.
Нелепо растопырившись,
задрав в небо трубы-руки,
он лежал посреди холодной грязной осенней степи,
носившей гордое название Русский Север.
Сам город был сер, хмур и неприветлив,
местные называли себя «черепами»,
в этом жутковатом месте просто невозможно
было долго оставаться трезвым,
братья Степановы явно не вписывались
в унылый местный колорит,
хотелось немедленно напиться,
чтобы поскорее мимикрировать,
не отсвечивать на пустынных улицах
позитивными физиономиями.
Поскольку никто толком не работал,
все предприятия давно закрылись,
а назавтра был День Конституции,
то имелся вполне весомый повод,
для более комфортного восприятия
окружающей нас действительности
братья немедленно напились в хлам,
долго орали песню про чёрного ворона
в каком-то замызганном древнем кафе,
причём их отвязное поведение
почему-то никого совсем не удивляло.
Потом Степановы долго брели по городу,
младший брат был похож на пьяного Дон Кихота,
а старший напоминал скорее Санчо Пансу.
В нетопленной заводской гостинице
их с нетерпением ждала администратор,
толстая перепуганная дама,
кто-то позвонил ей и попросил передать,
чтобы утром Степановы встречали самолёт,
но какой, откуда – она толком так и не поняла,
и вообще-то аэропорт в их городе
был уже лет пять как закрыт.
Ночью Степанова позвала вниз сонная дежурная,
и пьяный весёлый голос в трубке телефона
по-военному доложил,
что триста пятый борт сел,