Китай

Пока господин Сингапур пытался передать его мысли, Шижун задумался. Такое впечатление, что ответы Трейдера не соответствуют его статусу.

– А он и правда ученый? – скептически поинтересовался Шижун.

– Говорит, что учился в Университете Оксфорда.

– Я не знаю, что это. Спроси у него, где его страна и насколько она велика.

– Он говорит, что это остров, расположенный далеко-далеко на западе, но владеет империей больше, чем Поднебесная.

Шижун почувствовал укол разочарования. Очевидно, этот юноша не только высокомерный, но еще и лжец. Наверное, разговор с ним – пустая трата времени. Но он с бесстрастным лицом продолжал расспрашивать:

– Правда ли, что вашим королевством управляет женщина?

– Он говорит, что почти всегда были короли-мужчины, но с недавних пор страной управляет молодая королева.

– Она порядочная женщина или безнравственная?

– Он говорит, что королеву зовут Виктория и она человек высочайших моральных принципов.

– Тогда почему она позволяет торговцам продавать опиум?

– Их королева не считает опиум чем-то плохим. Она и сама его принимает. Опиум полезен для здоровья, а вреден только в случае чрезмерного употребления.

– В том-то все и дело! – воскликнул Шижун. – Его принимают в избыточных количествах. Сначала люди покуривают понемногу, а потом им хочется больше и больше, и вот они уже не в состоянии остановиться. Тратят на опиум все свои деньги. Не могут работать. Превращаются в слабые тени, а в итоге умирают. Миллионы жителей Поднебесной пострадали от этой отравы. Как он может говорить, что опиум полезен?

– Он говорит, что каждый сам в ответе за свои действия.

– Хороший правитель должен защищать свой народ. Он отвечает за подданных, как отец за сына. Он что-нибудь слышал о Конфуции?

– Говорит, что слышал.

Значит, варвар не совсем уж невежествен.

– Тогда он знает, что все люди должны подчиняться: сын подчиняется отцу, отец подчиняется императору. Если император правит мудро и справедливо, это распространяется на всех его подданных. Когда нарушается цепочка надлежащего поведения, наступают зло и хаос. В Поднебесной живут миллионы людей. Но все они сплочены в своем послушании ради служения императору, справедливость которого проистекает из Небесного Мандата. Так что не вам или какому-то варварскому правителю судить, что правильно, а что нет, а императору. Больше говорить не о чем.

Шижун заметил, что у господина Сингапура ушло довольно много времени, чтобы перевести этот пассаж Трейдеру. Но он был терпелив. Пока этот варвар, ученый он или нет, не поймет основные принципы морали, у них нет основания для дальнейших разговоров.

– Он говорит, что его королева тоже помазана Небом, – наконец заявил господин Сингапур.

– В таком случае, – торжествующе изрек Шижун, – я покажу ему письмо. – Он вытащил документ и протянул Трейдеру. – Можешь объяснить, что это черновик послания, которое эмиссар Линь намерен отправить его королеве, и ты перевел написанное на его родной язык.

Он с удовлетворением наблюдал, как Трейдер взял письмо и принялся читать.

Это было хорошее письмо. Составлено в типичном для чиновника духе. Разумное. Вежливое. В нем отмечалось, что торговля между их странами на протяжении веков велась в мире и согласии. Но в последнее время торговля опиумом приобрела огромные и разрушительные масштабы. В письме со всем почтением предполагалось, что Путь, определенный Небом, одинаков для всех стран, и эмиссар уверен, что королева Виктория отнеслась бы к ввозу яда в свое королевство точно так же, как относится император. Он знал, что опиум поступал только из определенных земель, находящихся под ее властью, и что она лично не руководила этими продажами. Линь объяснял, что торговлю нужно немедленно пресечь, и просил ее запретить торговцам продолжать привозить опиум. Письмо заканчивалось завуалированным предупреждением, что сам император и Небо презрят ее правление в случае, если она не выполнит моральный долг, но если же королева послушается и сделает так, как просит император, то, без сомнения, на нее снизойдет благословение.

В самом деле, в письме не было ничего плохого, за исключением отвратительного перевода господина Сингапура, из-за чего Трейдер постоянно хмурился, пытаясь вычленить смысл.

Через некоторое время Трейдер протянул письмо обратно.

– Как ученый, вы оцените письмо, – сказал Шижун.

– Он говорит, оно очень интересное, – сообщил господин Сингапур.

– Надеюсь, ваша королева тут же положит конец торговле, – продолжил Шижун.

– Я не могу говорить за ее величество, она сама принимает решения, – осторожно заметил Трейдер.

Им подали чай. Обстановка была напряженной. Шижун передал сообщение, которое хотел передать Линь, и поскольку Трейдер, как оказалось, не ахти какой ученый, у него не узнать ничего очень полезного.

Вглядываясь в лицо темноволосого молодого человека, Шижун подумал, что на нем лежит печать легкой грусти. Может быть, осталась еще в нем благопристойность? У Шижуна не было желания заводить дружбу с этим незнакомцем-варваром, но ему стало любопытно, а потому неожиданно для самого себя он сказал:

– Мой отец – хороший человек. Каждый день я думаю: как бы он хотел, чтобы я себя вел, и веду себя именно так. Хотел бы ваш отец, чтобы вы занялись торговлей опиумом?

Когда господин Сингапур перевел, Трейдер склонил голову, словно бы глубоко задумавшись, а потом тихо ответил:

– Вам повезло. Я потерял обоих родителей еще в детстве. Меня воспитывал престарелый родственник. Он был моим опекуном.

– Он был хорошим человеком?

– Он не уверен, – перевел господин Сингапур. – Он не знает.

– Думаю, – мягко заметил Шижун, – вы сами понимаете, что не стоит торговать опиумом, и это вас беспокоит.

Джон Трейдер не ответил. После окончания чайной церемонии пришло время им с Одстоком покинуть дом господина Чжоу.

– Знаете, это все чушь собачья, – заметил в тот вечер Талли Одсток в разговоре с Трейдером; они сидели в обнесенном стеной саду перед Британской факторией. – Увидите, что будет завтра, когда начнутся настоящие переговоры.

– Я не уверен, – ответил Трейдер. – Думаю, намерения Линя серьезны.

– Завтра его ждет полный провал, – заявил Одсток. – Что же до этого глупого письма королеве…

– Возможно, по-китайски оно звучало нормально, – заметил Трейдер. – В конце я даже начал улавливать смысл. Но перевод настолько искажен, что получилась какая-то тарабарщина. Этот господин Сингапур – настоящий шарлатан.

– Вот оно что… – Талли проницательно посмотрел на Трейдера. – Когда этот молодой мандарин понес всю эту ерунду о том, что у вас проблемы… Ну и наглец, подумал я.

– Точно, – поддакнул Джон.

– В конце концов, все они язычники. – Талли вынул сигару, отрезал кончик, зажег, медленно затянулся, откинувшись на спинку скамьи, посмотрел на вечернее небо и выдохнул дым в сторону подрагивающих ранних звезд. – Знаете, чем я буду заниматься через пару лет, когда отойду от дел и вернусь в Англию? Женюсь. – Он кивнул и снова затянулся сигарой. – Найду хорошую жену. Начну ходить в церковь. Что-то в этом роде.

– Что-нибудь еще? – лениво поинтересовался Трейдер.

– Я собираюсь основать приют для сирот. Всегда хотел это сделать.

– Звучит очень достойно.

– Человек при деньгах может сделать много добрых дел. – Талли снова выдохнул, после чего мудро добавил: – Разумеется, сначала требуется разбогатеть.

– Истинно так!