Китай

– Сегодня вечером, господин эмиссар.

– Подойдите, когда закончите письмо, я хочу добавить пару слов.

Шижун подошел к библиотеке, где работал великий человек, уже поздно вечером. Но пробивавшийся из-под двери свет подсказал, что эмиссар Линь все еще там.

– Вы просили сообщить, когда я допишу письмо отцу, господин эмиссар.

– Да, могу я взглянуть?

Шижун положил письмо на стол. Это было хорошее письмо. Помимо обычных вопросов о здоровье отца и тети, он коротко рассказал о недавних обязанностях и живописал события прошедшего дня. Никаких слов лести, но было ясно, что он очень уважает господина Линя, и это правда.

Линь прочитал, одобрительно хмыкнул, положил письмо на стол и жестом велел Шижуну сесть.

– Я составлял личное письмо Эллиоту, – сообщил эмиссар и, после того как Шижун поклонился, продолжил: – Прежде чем отправлю, хочу узнать ваше мнение. На днях совершенно случайно утонул британский моряк, а его тело выкинуло на берег.

– Я слышал, господин эмиссар.

– Возможно, было бы удобно, если бы это был труп того самого человека, которого мы требовали выдать нам из-за убийства несчастного местного жителя. Тогда можно было бы закрыть дело без потери лица ни для нас, ни для британцев. Как считаете?

– Очень хитро придумано, – с улыбкой заметил Шижун.

– Император не требует, чтобы мы проявляли глупость.

– Эллиот был бы дураком, если бы не принял ваше предложение, – ответил Шижун. – Но могу я задать вопрос? – (Линь коротко кивнул.) – Наше могущество огромно, и варвары это знают. Теперь вы великодушно предлагаете им еще одну уступку. И все же я не могу не задаться вопросом: у вас никогда не возникает соблазна просто сокрушить британских варваров раз и навсегда?

– Лично у меня? – улыбнулся Линь. – Конечно. Но вы задали неправильный вопрос. Важно желание императора, а не мое. И что император велел мне сделать?

– Остановить контрабанду опиума.

– Верно. Но велел ли он мне развязать войну с варварами?

– Пока нет, господин эмиссар.

– Да, у нас оживленная торговля чаем. Наши крестьяне выращивают чай. Наши хонги продают его. Разве император велел нам разрушить торговлю чаем?

– Нет, господин эмиссар.

– Итак, все очень просто. Британцы могут торговать чаем, но не должны контрабандой провозить опиум, в отношении которого должны подписать обязательство, пообещав подчиниться нашим законам. Эллиот говорит, что их законы запрещают им подписывать. Тогда нужно изменить их законы. Я надеюсь, его королева уже прочитала мое письмо, и если она справедлива, то запретит торговлю опиумом и незамедлительно прикажет британским торговцам подчиниться. Тогда проблема решена, а моя работа выполнена. – Он помолчал. – Пока торговля чаем продолжается?

– Да, господин эмиссар. Сейчас чай перевозят американские корабли.

– Именно так. Американцы и другие варвары, которые подчиняются нашим законам, могут подняться вверх по реке и купить чай. А вот британских торговцев не пускают. Чай, конечно, попадает в Британию, но британские торговцы не могут везти его. Американцы и другие торговцы используют все доступные суда, отправляют чай и извлекают прибыль, оставляя британских торговцев в дураках. В этом им некого винить, кроме самих себя.

– Верно ли, ваше превосходительство, что американцам разрешили подписать менее строгие обязательства, которые не вынуждают их подчиняться нашим законам?

– Документы составлены на их родном языке, поэтому я не могу сказать. – Хитрый чиновник слабо улыбнулся. – За исключением негодяя Делано, американцы почти не занимаются контрабандой опиума, так что на самом деле не имеет значения, что они подписывают.

– Господин эмиссар, вы думаете, что британцы настолько жадны, что из-за этого нападут на нас?

– Кто знает… – ответил Линь, на этот раз с искренним недоумением. – Мне еще предстоит понять их моральные устои.

Он снова взял письмо Шижуна и, окунув кисть в чернила, выбрал подходящее место на листе, быстро написал несколько иероглифов и вернул письмо Шижуну, который прочитал приписку:

Удачлив начальник, секретарю которого доверяют. Счастлив отец, сына которого хвалят.

Совершенное китайское двустишие: одно предложение параллельно другому, каждое слово в идеальном балансе со своими собратьями. Что касается элегантной каллиграфии, каждый мазок кисти показывает чистоту души и чувство справедливости автора. Когда Шижун прочел послание и подумал, какую радость оно принесет отцу, у него на глаза навернулись слезы. Он поклонился в пояс, чтобы выразить уважение и скрыть слезы.

* * *

– Чертов Гонконг! – проворчал Талли, когда они с Джоном Трейдером стояли на палубе корабля, который уже несколько недель был их домом.

Талли повторял эту фразу каждое утро. Гавань Гонконга с крутым Пиком являла великолепную перспективу, но картина не доставляла Талли Одстоку никакого удовольствия.

– По крайней мере, мы получаем еду с материка, – сказал Трейдер. – И китайцы не отравили колодцы.

– Лучше бы отравили, – буркнул Талли и, выпучив глаза, пристально посмотрел на воду, где британские корабли стояли на якоре вот уже несколько недель. – Я бы лучше умер, чем и дальше тут торчать.

Трейдер не мог его винить. Всем было скучно.

– По крайней мере, мы в безопасности, – попытался успокоить он.

– Скорее, мы в безвыходном положении. Прикованы к скале! – Одсток кивнул в сторону Пика. – Смотрите! – Он с яростью простер короткие ручки в сторону якорной стоянки. – Семьдесят британских кораблей на якоре. И я, черт побери, не могу воспользоваться ни одним!

– Нам нужно терпение, – рискнул высказаться Трейдер.

– Нам нужен чай! – прорычал Талли, затем немого помолчал. – Вы видели, что сегодня утром мне пришло письмо? От отца из Лондона. – Он вынул письмо из кармана. – Вам стоит прочесть.

Почерк Эбенезера Одстока по-прежнему оставался отрывистым, но казалось, что возраст уже начал брать свое.

– Мне жаль, что у него такие плохие зубы, – сказал Трейдер, и Талли в ответ только фыркнул. – И его нога. Он пишет, что с трудом добирается до офиса, даже с палкой. – Талли снова фыркнул; Трейдер прочел вслух: – «И я боюсь, что мозги уже не так хорошо работают».

– Старый черт! – хмыкнул Талли.

– «Учитывая нестабильность торговли с Китаем в настоящее время, – продолжил читать Трейдер, – ожидается дефицит чая, цены могут взлететь до небес. Я буду благодарен, мой дорогой сын, если ты пришлешь весь чай, какой только сможешь, при первой же оказии».

– А я не смогу, – почти причитал Талли.

Трейдеру казалось странным, что грубоватый торговец средних лет все еще так боится отца.

– Пока мы разговариваем, в Кантон привозят весенний урожай из отдаленных районов, лучший чай. Джокер продаст мне столько, сколько я смогу купить. Я расплачусь серебром. У меня даже есть судно, которое можно использовать. Но я не могу подняться вверх по реке, потому что мне не разрешено подписывать обязательства перед Линем.

– А нельзя закупить чай через какого-нибудь американского купца?

– Я пытался. Все в деле. Загружены доверху хлопком на продажу, а обратно поплывут с чаем. Но, увы, не для меня.

– Я полагаю, что нам нельзя подписывать чертовы обязательства. Обещать не возить опиум? Ну то есть не только сейчас, разумеется.

Талли потряс головой: