Популяризатор с евреями в машине времени

Отец Артуро Тосканини сражался в отрядах народного героя Италии, Джузеппе Гарибальди, и хранил для сына красную гарибальдийскую рубашку. Как видим, сын не предал дела отца, недаром Тосканини называют Гарибальди дирижёрского искусства.

11 мая 1946 года на первом послевоенном концерте в обожаемом театре Ла Скала Артуро Тосканини вновь дирижировал своим любимым оркестром, а хором руководил еврейский хормейстер Витторе Венециани.

А 14 мая 1948 года в Тель-Авиве на церемонии провозглашения независимого еврейского государства, бывший Палестинский, а теперь Израильский филармонический оркестр, исполнил гимн сионистского движения «Ха-Тиква», с этого момента ставший гимном государства Израиль.

Дело Дрейфуса

Вернёмся назад в конец XIX века, который ознаменовался, пожалуй, самым ярким примером антисемитизма, так называемым «делом Дрейфуса», буквально взорвавшим французское общество и прогремевшим на весь мир. В 1894 году офицера французского генерального штаба, капитана Альфреда Дрейфуса, еврея, правда, крещёного, обвинили в шпионаже в пользу Германской империи. Дело осложнялось подозрением в том, что он был родом из Эльзаса (на тот момент территории Германии).

Дрейфус был совершенно не виноват. На самом деле секретные документы немцам передал французский майор Франсуа Вальсон-Эстергази, а всю виновность Дрейфуса сфабриковал французский же полковник Юбер-Жозеф Анри.

В 1894 году Дрейфус был признан виновным, осуждён к лишению всех чинов и званий и приговорён к ссылке. Вскоре он был публично разжалован под антисемитские выкрики толпы. Это дело интересно ещё и тем, что косвенно в защите Дрейфуса принимала участие знаменитая любимица Франции, выдающаяся актриса, тоже крещёная еврейка Сара Бернар, немало хлебнувшая антисемитизма. 5 января 1895 года Сара присутствовала при разжаловании Дрейфуса во дворе Военной школы, которое предшествовало ссылке во Французскую Гвиану и заключению на острове Дьявола.

Франция бурлила. Страна разделилась на дрейфусаров и анти-дрейфусаров, что вызвало даже раздоры в семьях. Сара Бернар с самого начала была убеждена в невиновности Дрейфуса. А между тем царившая во Франции атмосфера антисемитизма достигла высшей точки, подогреваемая писаниями Эдуарда Дрюмона (мы о нем говорили выше).

Несмотря на свою известность, Сара Бернар оказалась мишенью для антидрейфусаров, донимавших её даже в театре: во время представления на неё сыпались оскорбления, а в зрительном зале вспыхивали драки. Вмешавшись, полиция на несколько дней даже закрыла театр…

Сара Бернар, особо остро воспринимавшая антисемитизм вообще и дело Дрейфуса тем более, попросила своего близкого приятеля, писателя Эмиля Золя, воспользоваться известностью и занять свою позицию по этому поводу в спорах, раздиравших Францию. Писатель принял самое активное участие в защите Дрейфуса, публикуя статьи в печати. И самым известным протестом по «делу Дрейфуса» считается его письмо президенту Франции Ф. Фору «Я обвиняю!». Золя ставил в вину правительству и военному руководству Франции то, что они скрывают доказательства невиновности Дрейфуса и, следовательно, причастны «к одной из самых больших несправедливостей века». Француз Золя был обвинён в клевете и приговорён к году тюрьмы и штрафу в три тысячи франков. Чтобы избежать заключения, в 1898 году писатель покинул Францию.

В общественном мнении господствовали антиеврейские настроения. Неоднократные попытки пересмотреть дело и оправдать Дрейфуса вызывали демонстрации с криками «да здравствует армия», «долой жидов». По стране прокатилась волна антисемитских беспорядков и погромов, в том числе и в колониальном Алжире.

Евреи всего мира были потрясены тем, что такие экстремальные события происходили именно во Франции, считавшейся родиной свободы и демократии. (Заметим в скобках, что подобное и сегодня творится во Франции, выступающей против Израиля). Дрейфус был полностью ассимилированным евреем, к тому же – католиком. Однако его дело показало, что даже такое полное слияние с французским народом не является гарантией от антисемитизма.

Именно дело Дрейфуса было одной из важнейших причин, которая привела к сионизму Теодора Герцля (освещавшего первый процесс Дрейфуса) и других представителей еврейской европейской интеллигенции. Они оказались свидетелями не только мерзкой уродливости правосудия, когда в процессе обвинения выступает еврей, хоть и бывший, но и оголтелого юдофобства не только черни, но и просвещённых классов культурного и прогрессивного народа, каким якобы являлись французы.

Протестные действия привели все же к тому, что в июле 1906 года Дрейфус был признан невиновным и восстановлен в воинском звании. В том же месте, где в 1894 году проходила процедура разжалования Дрейфуса, ему торжественно вручили высшую награду Франции – орден Почётного легиона.

Как говорится, есть Божий суд. Дальнейшая судьба главных виновников «дела Дрейфуса» такова: полковник Анри был обвинён в клевете и посажен в тюрьму, где покончил с собой; майор Эстергази удрал в Англию, где признался, что именно он шпионил в пользу немцев.

В 1899 году лишённый всех правительственных наград и непринятый многими читателями Эмиль Золя вернулся во Францию. Как говорили, он оставался «самым ненавидимым человеком в стране». 29 сентября 1902 года Золя умер от удушья. Накануне он с женой приехал вечером в свою парижскую квартиру. Слуга растопил в спальне комнатную печь и удалился. Ночью Золя почувствовал запах угарного газа. Он зажёг свет и увидел бездыханное тело жены. Попытавшись открыть окно, Золя упал, не смог подняться и скончался от отравления угарным газом. Как оказалось, дымоход печи был забит, и продукты горения скапливались в спальне. Возможно, это было покушением на жизнь «ненавистного» писателя? Но доказательств нет, хотя некто в частной беседе признался, что дымоход был забит специально, а потом, сразу после смерти Золя, прочищен…

А что же Дрейфус? В 1908 году во время перенесения праха Эмиля Золя в Пантеон на опального героя было совершено покушение журналистом, его противником. Дрейфус был ранен.

Надо сказать, что Альфред Дрейфус не посрамил свою честь и во время Первой мировой войны, служа в армии, закончил её в звании подполковника.

Ровно через 100 лет после приговора кассационного суда, который 12 июля 1906 года объявил Дрейфуса невиновным, 12 июля 2006 года тогдашний президент Франции Жак Ширак возглавил официальную памятную церемонию в честь капитана артиллерии Альфреда Дрейфуса. Процедура прошла в здании военной академии, в том самом месте, где 5 января 1895 года под выкрики «Смерть евреям!» Дрейфус был разжалован. Правосудие восторжествовало, а антисемитизм не только возрос в современной Франции, но и во всем мире. Уже не столько по отношению к евреям, сколько к государству Израиля.

Конференция в Эвиане

В начале нового, XX, века в некоторых европейских странах произошли революции, в которых евреи играли важную роль. Возникли коммунистические партии, в которых также активно выступали евреи.

И тут встал «тревожный» вопрос о появлении «международного еврейства», против которого выступили многие известные европейские и американские деятели, такие, как, например ярый антисемит автомобильный магнат Генри Форд.

Приобрела популярность арийская расовая теория, о которой мы говорили выше. Ее приняла на вооружение национал-социалистическая партия Германии, образовавшаяся в 1924 году. Вождь этой партии Адольф Гитлер изложил свои изуверские, юдофобские взгляды в книге «Mein Kampf» (Моя борьба). В этом сочинении высказывались идеи, реализацией которых стала Вторая мировая война. Гитлер использовал основные тезисы популярной в то время идеологии «еврейской угрозы» о монопольном захвате мировой власти евреями. Например, утверждалось, что международный язык эсперанто может стать частью еврейского заговора. Ничего нового за три тысячи лет: вспомним предупреждение египетского фараона.

Адольф Гитлер пришёл к власти 30 января 1933 года, когда президент Гинденбург назначил его канцлером Германии. То есть вполне официально и демократично. Но…

С тех пор основы расовой теории были возведены в степень законов, и антисемитизм стал официальной политической линией Германии.

Положение европейских евреев резко ухудшилось после аншлюса – насильственного присоединения Австрии к Германии, состоявшегося в марте 1938 года. С этого времени со стороны главных репрессивно-карательных учреждений Германии, в ведении которых находилось «окончательное решение» еврейского вопроса – гестапо и служб СС начались силовые акции, принуждавшие евреев Третьего рейха к эмиграции. Эти акции возглавлял Адольф Эйхман. Многим евреям удалось эмигрировать, но большинство в Германии и Австрии, примерно 600 000, выехать не смогли. Они были обречены. Куда им было бежать, кто их хотел принимать?

В связи с этим Президент США Франклин Делано Рузвельт предложил созвать конференцию по вопросу беженцев.

Слухи о предстоящей конференции стали распространяться уже в марте 1938 года среди обеспокоенных евреев, считавших себя узниками, запертыми в Германии и Австрии. С чем связывали эти обречённые свои надежды? В основном, с Америкой. Считалось, что США – эталон свободы, а сам президент этой могущественной страны Франклин Рузвельт слыл демократом и гуманистом. Главное – существовали ежегодные, оговоренные законом эмиграционные квоты в США.

Ожидаемая конференция состоялась в июле 1938 года. Как бы в насмешку над обречёнными евреями она прошла в комфортных условиях на берегу Женевского озера, во французском курортном городке Эвиан-ле-Бен, который славится прекрасной минеральной водой. В конференции приняли участие 32 страны. В ходе девятидневного совещания все до одного делегаты выразили сочувствие к людям, готовым стать беженцами (потрясающее лицемерие, учитывая последствия!). Однако большинство стран, включая США и Британию, заявили, что не смогут больше принимать беженцев, так как квоты исчерпаны. Только одна крошечная Доминиканская Республика поначалу согласилась принять новых беженцев, да и то потом передумала.

Представителей от самих беженцев на конференцию не допустили, а президенту Еврейского агентства Хаиму Вейцману, которого Лига Наций и Великобритания воспринимали как представителя еврейского народа, не только не разрешили выступить, но не дали даже поговорить с англичанами и американцами ни до, ни после конференции.

Голда Меир, палестинский политический деятель, присутствовала на конференции в качестве наблюдателя. В своей книге «Моя жизнь» она писала:

«Страшное это было дело – сидеть в роскошном зале и слушать, как делегаты 32-х стран поочерёдно объясняют, что они хотели бы принять значительное число беженцев, но что, к несчастью, не в состоянии это сделать. Человек, не переживший это, не в состоянии понять, что я испытывала в Эвиане. Всю эту смесь горя, разочарования, ярости и ужаса. Мне хотелось встать и крикнуть всем им: "Вы что, не понимаете, что эти "цифры" – живые люди, люди, которые, если вы не впустите их, обречены сидеть до смерти в концлагерях или скитаться по миру как прокажённые?". Конечно, я не знала тогда, что этих беженцев, которых никто не хотел, ожидает смерть. Если бы я это знала, то не смогла бы молча сидеть, соблюдая дисциплину и вежливость».

Стоит сказать, что Советский Союз не был представлен на этой конференции и мог чувствовать себя совершенно спокойно в отношении европейских евреев-беженцев, которых он не собирался принимать.

Никто не опровергает и подлинность советско-германской переписки 1940 года о переселении евреев из Германии и оккупированных ею стран в Еврейскую Автономную Область РСФСР. Однако СССР тогда не принял в безлюдное Забайкалье ни одного из трёх миллионов несчастных, которые вскоре погибли в газовых камерах.

Большие надежды возлагались на страны Латинской Америки. Например, Бразилия и Аргентина обладали огромными незаселёнными землями, остро нуждались в специалистах и просто в рабочей силе, но и они в ущерб собственной экономике отказались помочь евреям. В кулуарах некоторые участники признавались, что не имеют желания принимать у себя «человеческие отбросы» Европы. Короче, эта миролюбивая конференция, призванная помочь спасению европейских евреев, окончилась пшиком. Границы всех государств остались закрытыми, а евреи по-прежнему томились взаперти в Третьем рейхе, или Третьей империи, как гордо стала именовать себя Германия с 1933 года, с приходом Гитлера к власти.

Увы, немецкие евреи, так надеявшиеся на демократическую Америку и гуманизм её президента Рузвельта, не могли знать о растущем жестоком антисемитизме в США. В том же июле 1938 го американский журнал «Форчун» провел опрос, согласно которому лишь 4,9 % опрошенных поддержали идею повышения иммиграционной квоты. Вдумайтесь! Даже в 1942 году, когда США находились в состоянии войны с Японией и Германией, на вопрос социологов, кого они считают главной угрозой для Америки, вариант «евреи» набрал у американских граждан в три раза больше голосов, чем «японцы», и в четыре раза больше, чем «немцы».