Тут из кухни вывалился высокий парень и сразу устремился к Лизе:
– Слушай, а где тут дуршлаг? Что-то мы всё перерыли…
Лиза всплеснула руками:
– Данька, ну откуда я знаю, я тут сама в первый раз!
Парень рассмеялся:
– А, точно, это ж не твоя квартира… А где хозяин, не знаешь?
– Не исключено, что в спальне. Но он может быть там занят.
– Нашёл время, у нас уже спагетти совсем не аль-денте!
Он засмеялся и с решительным видом отправился обратно на кухню, а Лиза обернулась ко мне и устало сказала:
– Ну, располагайся как-нибудь.
И я стал располагаться. Зашёл на кухню, где гремела музыка из портативных колонок, стал свидетелем весёлого дележа спагетти между участниками кулинарного процесса («А я соль подавал, мне ещё две макаронины, пожалуйста»), коротко познакомился с присутствующими, не запомнил их имён и налил себе вина. Перешёл в гостиную, где мальчики и девочки хипстерского вида, развалившись на диванах, вели яростные споры о философских материях и модных питерских заведениях. Ни о том, ни о другом у меня не имелось достаточных познаний, но было забавно наблюдать за горящими глазами и вдохновлёнными лицами спорщиков. Здесь я тоже налил вина. Когда дискуссия стала угасать, я перебрался в прихожую, где на полу сидела всё та же компания. Тут мне тоже налили вина (в бокал и немного на джинсы), и я смиренно прислонился к дверному косяку. За время своих скитаний по этой странной квартирке я несколько раз сталкивался с Лизой, но никак не мог удержать её рядом с собой дольше нескольких минут – она крутилась как юла, обеспечивая вечеринку всем необходимым. Она то руководила открытием бутылок, то отводила в ванную очередного захмелевшего философа, то всплескивая руками, кричала «Ну кто тут хабарик забыл на ковре» и бежала искать виноватого. Я наблюдал за её вихреобразными перемещениями, сидя на полу, и мне было грустно от собственной непричастности – хотя с уровня пола открывался неплохой вид на её ножки. Наконец, она подошла ко мне с пачкой общественных денег и сказала:
– Дружище, скучаешь? Пойдём, поможешь даме. Надо вина донести из магазина.
И я сказал:
– Авек плезир.
Вино было куплено в соседнем магазине, бутылки легли в пакет с ласковым позвякиванием. Мы пошли обратно и были уже в парадной, на лестнице, когда я подумал, что мы впервые за вечер остались одни. Лиза поднималась впереди. Она молчала и, кажется, наслаждалась этим, устав от болтовни на вечеринке. Я почувствовал нежность – сумрачная лестница, шаги по каменным ступеням, её дыхание. И в то же время жалость к самому себе. Припёрся тут, герой-любовник, теперь заведует поставками алкоголя для незнакомых людей. И, собрав всю эту жалость на языке, я сказал:
– Я как-то по-другому представлял наше свидание.
Лиза вздохнула, не оборачиваясь:
– Я бы сказала, что это вообще не свидание.
– А как тогда будет выглядеть наше свидание?
Она молча поднялась на нужную площадку. Ответ был понятен, но жалость к самому себе не позволяла остановиться:
– А если я очень попрошу?
– Тогда мне будет ещё более неловко.
– Жаль. А можно спросить, почему?
– Так. Ты куришь?
– Нет.
– Ну тогда давай здесь покурим. Вино занеси только, я на подоконнике буду.
Бутылки были встречены на кухне криками ликования, и я тихо возненавидел всех присутствовавших. Возвращаться на лестницу не хотелось (там явно предстоял серьёзный и не очень приятный разговор), но и оставаться здесь никакого желания не было – уж слишком все вокруг были счастливые.
Лиза курила и стряхивала пепел в оставленную кем-то пивную банку. Я встал рядом и засунул руки в карманы, стараясь придать мужественности и непринуждённости своей позе. Хотя скорее всего я походил сейчас на студента-первокурсника, обиженного неудом.
– У тебя парень есть?
– Ну такое, – Лиза помотала в воздухе рукой. – Кстати, об этом можно было спросить в самом начале.
– Этот, с дуршлагом?
– Да нет, это Данька, парень моей подруги, она тоже где-то тут. Нет у меня никакого парня, не парься. И вообще дело-то не в этом. Парень не стенка, можно и отодвинуть.
– А в чём тогда дело?
– Кость, ну я не знаю… Понимаешь, либо есть искорка, либо нету. Так это работает. Ты не виноват, и я не виновата. Да и вообще, я тебе не очень подхожу. Я раздолбайка и друзья у меня раздолбаи. А ты хороший парень.
– Как-то это унизительно звучит…
– Ну не выдумывай. Хороших парней мало. Проблема в том, что девушек хороших тоже не очень много. Нет, серьёзно, ты мне нравишься. Но как друг. Ну ты понимаешь.
– Эх, вообще-то не очень.
– Значит, надо учиться. У тебя ведь сейчас новая жизнь начинается, придётся все эти премудрости осваивать. Я ведь всё понимаю – развёлся, одиноко теперь. Ещё и осень эта дурацкая… Но у тебя всё будет хорошо, мне кажется. Просто не прямо сейчас.
– Ну, да… Ты мне нравишься.
– Прости, Марио, но твоя принцесса в другом замке… Ну ладно, я ж шучу, не обижайся. Знаешь, все эти отношения полов – такая сложная штука. Так всё перемешано. Но у тебя теперь есть возможность самому во всём разобраться.
– Думаешь? Я себя как-то глупо чувствую.
– Ну ты уж не обижайся, но у тебя такое ещё много раз будет. Так уж женщины устроены. Да и мужики не лучше. Вон, этот Данька тоже недавно учудил. Там такая история, потом как-нибудь расскажу. А в результате вроде всё нормально, жить можно. Не кисни.
Я как раз начал киснуть. Диалог складывался совсем не так, как я его представлял, как будто Лизе дали не ту бумажку с текстом. Я оглядел потолок, перила лестницы и носки тапочек в поисках способа вернуться к правильному тексту пьесы. Лиза наблюдала за моим замешательством.
– Ну ладно тебе, – в её голосе сиропом текла жалость. Та самая, которой я добивался сначала, и теперь эта же жалость меня обдавала унизительными брызгами, – слушай, я тут подумала… А зачем тебе девушка?
– Вот это сейчас обидно было.
– Да нет, ты не понял. Попробуй сформулировать, чего именно ты хочешь. С какой девушкой ты хочешь быть и в каком статусе. Это вообще полезно – в себе пытаться разобраться.
– Да фиг его знает… Просто, понимаешь… Хотел Новый год встретить. С девушкой, любимой. Подарки там, поцелуи, романтика…
– Короче, чтобы было как раньше?
– Нет, – покачал я головой, – чтобы на этот раз было по-настоящему.
– Уже неплохо. Но всё равно расплывчато. Короче, ты подумай, что ты хочешь на самом деле, лады? И новый год, кстати, хороший срок. Только не этот, ближайший, а уже следующий.