«Команды». Увлекательные истории о клубах и сборных, заставивших говорить о себе весь мир

Сборная Венгрии первой половины 50-х годов прошлого века по-прежнему является обладательницей многих непобитых рекордов: мировой рекорд по количеству игр подряд, в которых был забит хотя бы один гол (73), самый длительный период без поражений (4 года и один месяц), самый высокий процент побед в течение шести лет (91 %), наибольшее количество голов, забитых дуэтом форвардов (159). Кроме того, венгры забили больше всех голов в течение одного розыгрыша чемпионата мира (27), с лучшей в истории голевой разницей (+17) и средним количеством голов за игру (5.4), а также одержали крупнейшую победу в истории ЧМ – 9:0 в матче со сборной Кореи (это достижение двадцать лет спустя повторили югославы, обыгравшие с тем же счетом сборную Заира). «Золотая команда» Венгрии может похвастаться самым высоким рейтингом Эло (высчитывается по данным о силе команды относительно ее соперников) за всю историю.

Если не эта команда достойна звания лучшей сборной в истории европейского футбола, то какая?

Собака, которая спасла «Манчестер Юнайтед»

СОВРЕМЕННЫЙ «ОЛД ТРАФФОРД» СЛОЖНО не увидеть при посещении Манчестера. Нет, это не самое высокое сооружение в городе, но его стены настолько пропитаны многолетней историей клуба, неразрывно связанной с самим городом, что ноги сами приведут вас на улицу имени сэра Мэтта Басби, к одной из самых почитаемых достопримечательностей Манчестера, остававшейся символом главного футбольного клуба города на протяжении более чем 110 лет.

«Театр мечты» (такое поэтичное прозвище дал стадиону великий Бобби Чарльтон) видел всё. Он был разрушен в годы Второй мировой войны и восстановлен лишь через 4 года после её окончания, он видел, как его команда находилась на грани исчезновения после Мюнхенской катастрофы, и он заполнялся до отказа, даже когда «Манчестер Юнайтед» вылетел во второй дивизион. Однако всего за 8 лет до открытия «Олд Траффорд» команда, ставшая впоследствии одной из самых успешных в мировом футболе, могла прекратить своё существование.

Выжить в мрачные времена становления английской лиги ей помогла собака.

* * *

В начале ХХ века футбол был далёк от того профессионального уровня, на который он вышел в начале нынешнего столетия. Денег, признания и поддержки игроки практически не получали, техническое оснащение полей и игровая форма оставляли желать лучшего, а многие клубы, особенно в провинции, держались лишь за счёт энтузиазма редких меценатов да горячего желания играть самих футболистов.

Всё это непосредственно относилось к будущему лидеру списка самых дорогих брендов в мире футбола по версии Forbes, команде «Newton Heath LYR» из Ланкашира, в результате описанных ниже событий ставшей клубом «Манчестер Юнайтед». Приставка LYR – Lancashire and Yorkshire Railway – означала принадлежность клуба к железнодорожной компании, спонсировавшей команду.

«Ньютон Хит» был основан в 1878 году рабочими вагоностроительного завода и первые годы играл в основном против других железнодорожных команд на поле «Норт Роуд», совершенно неприспособленном для футбола. Здесь отсутствовал дренаж газона, поле частенько было окутано клубами пара от проходящих мимо поездов, а о такой роскоши, как раздевалки, не приходилось и мечтать: футболисты были вынуждены переодеваться в близлежащих пабах и постоялых дворах. В 1889 году группа клубов, которые были недостаточно сильны, чтобы войти в английскую футбольную лигу, организовала свой турнир, который получил название «Футбольный альянс». Туда вошли такие клубы, как «Уэнсдей», «Крю Александра», «Ноттингем Форест», «Дарвен», «Ньютон Хит», который перестал получать спонсорскую помощь от железнодорожников и отказался от приставки LYR в своём названии, и ряд других. В первом сезоне существования альянса «Ньютон Хит», получивший прозвище «язычники» (The Heathens), занял восьмое место в турнирной таблице, а уже через два года сумел стать вторым, проиграв за весь сезон лишь три матча и уступив лидерство клубу «Ноттингем Форест».

В 1892-м Футбольная лига и Футбольный альянс объединились, создав единый чемпионат, состоящий из двух дивизионов. «Ноттингем Форест» и «Ньютон Хит» попали в Первый дивизион. «Язычники», носившие непривычные нынешним фанатам «МЮ» зелёный и золотой цвета, начали испытывать материальные трудности как раз в этот период.

Клуб играл на стадионе «Бэнк Стрит» в Клейтоне, куда переехал в 1893 году. Первый матч на новом поле состоялся 1 сентября, «Ньютон Хит» одержал победу над «Бернли» со счётом 3:2. Естественно, контраст между «Бэнк Стрит» и современным «Олд Траффорд» был просто огромным. Стадион располагался прямо у химического завода и, по выражению футболистов клуба «Уолсолл Таун Свифтс», который играл с «Ньютон Хит» в сезоне 1894/95, представлял собой «свалку с токсичными отходами».

Первые матчи на «Бэнк Стрит» выглядели, по сегодняшним меркам, довольно смешно, поскольку 7000 болельщиков были вынуждены крепко прижиматься друг к другу, чтоб не слететь с единственной, довольно хлипкой трибуны. «Ньютон Хит» попытался увеличить вместимость стадиона, перетащив на нее две трибуны со своего старого поля, «Норт Роуд», но попытка не увенчалась успехом, и трибуны пришлось продать всего за 100 фунтов стерлингов (около 13 тысяч долларов в наше время).

В довершение всех проблем «Ньютон Хит» вылетел из первого дивизиона, а потом был вынужден потратить немало денег на судебные издержки по делу о клевете, когда газета Birmingam Daily Gazette назвала их победу над «Вест Бромвич Альбион» «торжеством жестокости» и обвинила в неспортивном поведении.

На рубеже столетий клуб прочно прописался во втором дивизионе, где играл 12 лет подряд, а сложная финансовая ситуация не позволяла сделать качественные улучшения в игре «язычников». Продажи билетов сокращались, попытки расширения стадиона вгоняли команду в новые долги, а в сезоне 1900/01 «Ньютон Хит» проиграл 14 матчей и с трудом удержался в чемпионате.

Кульминацией стала попытка владельца клуба, Уильяма Хилли, взыскать с клуба полагающиеся ему 242 фунта. Для этого он обратился в суд, сумма долга быстро обросла пенями и штрафами и в 1901 году составила 2500 фунтов (400 тысяч долларов в переводе на наши деньги – немыслимая сумма для маленького клуба). «Ньютон Хит» был объявлен банкротом, стадион «Бэнк Стрит» был закрыт, и пресса со дня на день ждала, что клуб постигнет та же судьба, что и «Нью Брайтон Тауэр» с «Бёртон Свифтс» – проще говоря, «язычники» практически перестали существовать. Состояние клуба в полной мере отражает одно фото: обязательный для командных снимков того времени футбольный мяч в ногах у капитана Гарри Стаффорда сменила коробка для пожертвований. Клуб пытался выжить за счёт фаундрайзинга. Однако главной фигурой на снимке был вовсе не футболист, а сенбернар по кличке Майор. Именно эта собака сыграла главную роль в спасении клуба.

* * *

«Ньютон Хит» стал фактически банкротом в феврале 1901 года, и Стаффорд, который вошёл в историю как первый капитан «Манчестер Юнайтед», взял на себя не слишком приятную обязанность попытаться помочь команде со сбором денег. Талантливый защитник, он присоединился к «язычникам» за пять лет до этого, перейдя в новый клуб из «Крю Александра», и стал капитаном команды в 1897-м. Четыре года спустя он организовал благотворительный базар в Сент-Джеймс Холле в центре Манчестера в надежде собрать хоть какие-то средства для своего клуба. Целью Стаффорда было собрать хотя бы треть от суммы долга клуба, который составлял уже 2670 фунтов. Понимая, что нужно привлечь как можно больше внимания к команде, Гарри решил отправить в город своего сенбернара Майора, привязав ему на шею коробку для пожертвований.

Несмотря на все усилия Стаффорда, базар не принёс значительных сумм, а во второй половине последнего дня исчез и Майор. Многим казалось, что последний луч надежды пропал навсегда. Игроки клуба, в особенности сам Стаффорд, были в отчаянии. Они готовились к потере своего символа, да и самого своего клуба.

Впрочем, отчаяние их длилось недолго. Один из «язычников» увидел плакат, сообщавший о найденной в пабе собаке. Выяснилось, что паб этот принадлежал будущему хозяину Манчестерской пивоварни Джону Генри Дэвису, который переехал в Ланкашир из Стаффордшира, выкупив для начала «Walker & Homfray Brewery». Он управлял большим количеством пабов, а бизнес его, как несложно догадаться, процветал.

В то самое время Дэвис искал собаку в подарок на день рождения дочери. Как только он увидел Майора, то тут же понял, что это как раз то, что ему нужно. Однако сенбернар был необычным псом: он считался символом своего находящегося на грани исчезновения клуба. Джон Генри был рисковым бизнесменом, обожавшим свою дочь и с большим интересом наблюдавшим за футболом. Он решил рискнуть, и это стало одним из лучших решений в его жизни. Назначив Гарри Стаффорду встречу прямо в пивоварне, Дэвис без обиняков предложил тому сделку, условия которой должны были удовлетворить обе стороны. Пивовар приобретал «Ньютон Хит», гася все его долги, и получал Майора в своё безраздельное владение. Да, собака больше не принадлежала ни Стаффорду, ни клубу, но «Ньютон Хит» получал возможность выжить, что для всех было неизмеримо важнее.

В марте 1902-го в Нью-Ислингтон Холл прошла встреча, определившая будущее клуба. Стаффорд объявил, что он вкладывает 2000 фунтов стерлингов в «Ньютон Хит» вместе с Дэвисом и ещё тремя бизнесменами из Манчестера.

Как только Джон Генри Дэвис взял бразды правления клубом в свои руки, дела «Ньютон Хит» начали выправляться. Долги исчезли, все финансовые вопросы стали решаться гораздо эффективней, а траты уменьшились в разы. Уже тогда, в начале XX века, это был идеальный пример того, что большой футбольный клуб, помимо спортивной составляющей, обязательно должен иметь в своём активе хорошего бизнесмена, который, может быть, с некоторой долей авторитарности, будет разумно управлять всей финансовой структурой. Примерно как Флорентино Перес, управляющий «Реалом», которого можно критиковать за излишнюю властность и довление над всеми делами клуба, однако невозможно отрицать, что с финансовой точки зрения Королевский клуб выглядит безупречно. Видимо, Фло и Джо, разделяемые сотней с лишним лет, оказались бы родственными душами, поскольку оба, будучи успешными бизнесменами, привели свои клубы к денежному благополучию.

Может быть, именно поэтому в уже упоминавшемся рейтинге Forbes «Манчестер Юнайтед» и «Реал Мадрид» много раз находились на первом и втором местах соответственно.

* * *

Ключевыми моментами в изменениях, которые начали происходить с «Ньютон Хит» после прихода Дэвиса, стало изменение клубных цветов с зелёного с золотым на красный с белым, а также переименование клуба в «Манчестер Юнайтед» – название было выбрано путём голосования. На очередной встрече владельцев клуба, которая прошла в апреле 1902-го, был поднят вопрос о переименовании «Ньютон Хит». Изначально было выбрано два варианта: «Манчестер Селтик» и «Манчестер Сентрал», но второй отмели из-за излишней похожести на название железнодорожной станции, а первый – из-за его «индустриальности». 19-летний фанат команды Луис Рокка предложил вариант «Манчестер Юнайтед» – и, несмотря на то что изначально это название не слишком понравилось собравшимся, в конечном итоге утвердили именно его. Рокка стал одной из ключевых фигур в истории клуба, поработав в «МЮ» скаутом, помощником тренера, спортивным директором, а также став человеком, который привёл в клуб сэра Мэтта Басби – великого тренера «красных дьяволов».

Джон Генри Дэвис заботился не только о символике и антураже команды: он пригласил в клуб Эрнеста Мэнгналла, который до этого, с переменным успехом, тренировал «Бернли». Мэнгналл стал первым тренером, с которым клуб завоевал трофеи, а также остаётся единственным человеком в истории, тренировавшим и «Юнайтед», и «Сити».

После апрельского собрания Майор окончательно перешёл во владение Дэвиса и прожил остаток своей жизни, будучи любимым и обласканным семьёй владельца «Манчестер Юнайтед», навсегда оставшись в истории как собака, которая помогла становлению одного из величайших футбольных клубов истории и фактически спасла его от разорения.

Как сборная КНДР шокировала весь мир на ЧМ-1966

ИНОГДА, С ГОЛОВОЙ ЗАРЫВАЯСЬ В АРХИВЫ ФУТБОЛЬНОЙ ИСТОРИИ, ты натыкаешься на факты, подходящие для вопросов в «Своей игре», или во время корпоративных «брэйн-рингов», когда ведущий спрашивает что-то вроде: «Кто может назвать имя футболиста, забившего мяч, когда Северная Корея обыграла Италию на ЧМ-1966?» И ты подпрыгиваешь, нажимаешь кнопку или тянешь вверх руку, потому что ты можешь.

Сложно вспомнить, когда мне впервые попалось на глаза имя Пак Ду Ика, но, когда я собирал материалы для этой статьи, более противоречивую и взаимоисключающую информацию о каком-либо футболисте, чем можно найти в Сети о корейском полузащитнике, представить себе довольно сложно. Сидел в тюрьме, не сидел в тюрьме, лесоруб, стоматолог, капрал, пил спиртное после матча и был наказан, не пил после матча из-за болезни, а все остальные пили и были наказаны, все корейцы пили содовую и не были наказаны – в общем, тоталитарный закрытый режим – это идеальная почва для образования всевозможных слухов и домыслов. В любом случае то, что произошло на «Эйрсом Парк» 19 июля 1966 года, – лишь малая часть удивительной истории сборной Северной Кореи образца 60-х. Постараюсь держаться золотой середины из более-менее проверенных фактов.

* * *

Попадание КНДР в финальную часть чемпионата мира по футболу было более чем странным стечением обстоятельств, когда всё, казалось, складывалось для того, чтобы самая радикальная коммунистическая команда оказалась среди лучших футбольных сборных мира в Англии. Система отбора, предложенная ФИФА, была, мягко говоря, несовершенной, но ситуацию усугубила политика, когда организация решила отстранить от соревнования ЮАР (за апартеид), а остальные африканские страны (числом 15) в знак протеста против несправедливой, по их мнению, системы отбора и отказа предоставить Африке прямой выход на ЧМ отказались участвовать в отборочном цикле. Таким образом, 16 государств оказались за бортом соревнования, что вынудило Австралию и обе Кореи бороться между собой за путёвку в финальную часть чемпионата мира в мини-турнире, который должен быть проходить в Японии.

По причинам, которые остаются неясными до сих пор, мини-турнир был перенесён в Камбоджу. Южная Корея, что было вполне естественным, отказалась от соревнования по политическим соображениям, оставив своего милитаризованного северного соседа и Австралию один на один. Земля кенгуру и эму в то время была одним из мировых футбольных аутсайдеров, поскольку футбол там до сих пор не прижился, да и соревноваться было особенно не с кем. Северная Корея обыграла Австралию в двухматчевом противостоянии с общим счётом 9:2 и вместо того, чтобы проделать длинный отборочный путь с множеством матчей, вышла в финальную часть чемпионата мира в Англии, сыграв всего две игры. По иронии судьбы, самая политизированная страна мира, которая должна была быть изгоем в футбольном сообществе, вошла в список сильнейших сборных планеты именно благодаря политике. Спорт, особенно международный, по определению должен быть выше любых конфликтов и неприятий одними странами государственного строя других, однако, как показывает история, политика всегда правит бал – и тогда, и сейчас.

После новостей о квалификации КНДР в британских правительственных кругах возникло большое беспокойство. Хозяева мирового первенства не знали, как им следует принимать корейцев: можно ли их впускать в страну и какие условия их въезда следует предъявить или соблюсти. Естественно, если бы победила Австралия, никаких вопросов не возникло бы, однако на Британские острова должна была прибыть сборная страны, которую Англия никогда официально не признавала – ни под названием Северная Корея, ни под именем Корейской Народно-Демократической Республики, а воспоминания о Корейской войне, завершившейся 13 лет назад, были ещё довольно свежи в памяти у многих.

Лишь в последнее десятилетие было рассекречено несколько документов, ознакомиться с которыми можно в Национальном архиве Британии, показывающих, насколько серьёзным было обсуждение проблемы со сборной Северной Кореи в преддверии ЧМ-1966. Была рассмотрена возможность отказа в выдаче виз северокорейским футболистам, поскольку дипломаты всерьёз опасались сильного ухудшения отношений с Южной Кореей, не говоря уже о США. Однако британский МИД осознавал потенциальные последствия такого шага. Несколько лет назад была обнародована внутренняя записка Министерства иностранных дел, циркулировавшая между столами чиновников за несколько месяцев до начала чемпионата мира.

«… если мы это сделаем, последствия могут быть очень серьёзными. ФИФА чётко обозначила свою позицию перед FA [футбольной ассоциацией Англии], что, если какая-либо сборная, прошедшая в финальную часть чемпионата мира, не будет допущена к участию по причине [отказа в визах], тогда ЧМ состоится в другом месте. Это будет катастрофой для FA. Вы можете себе представить, что из этого могут сделать СМИ и другие [страны]? Нас обвинят в смешении политики и спорта, саботаже британских интересов и так далее».

Интересно, что дискуссия не затрагивала спорный вопрос, было ли у британцев право не выдавать визы корейским футболистам, а лишь крутилась вокруг последствий такого шага. МИД оказался в безвыходной ситуации и дал добро на оформление всех необходимых бумаг для въезда сборной Северной Кореи в Англию. Но на горизонте уже замаячила следующая проблема. На этот раз с флагом и гимном КНДР, наличие которых на соревновании представлялось британцам и их союзникам из США неприемлемым. Снова обсуждалась возможность запретить корейским спортсменам пользоваться национальной символикой. И снова было признано, что подобный запрет может спровоцировать нежелательные последствия. В другой записке, появившейся примерно в одно и то же время с первой, говорилось:

«Северокорейцы, вероятно, будут сильно возражать, если им не разрешить проиграть национальный гимн и поднять национальный флаг <…>, а остальным пятнадцати странам, принимающим участие в чемпионате мира, это будет позволено».

Тот же сценарий, кстати, повторился на Олимпийских играх в Лондоне в 2012-м, когда азиаты должны были играть против сборной Колумбии, но на табло напротив фамилий игроков вместо флага КНДР красовался флаг Южной Кореи. Из-за протестов разъярённой делегации северян матч задержался на час.

Футбольная ассоциация Англии в 1966-м старалась сглаживать все углы, прекрасно понимая, что ФИФА, преспокойно отстранившая от соревнований целый Африканский континент, в любой момент может забрать у Англии право на проведение финальной части чемпионата мира. Известно предупреждение, которое FA отправило правительству страны. В нём, в частности, футбольные чиновники предупреждали, что нецелесообразно подвергать риску проведение ЧМ после четырёхлетней подготовки и больших финансовых вложений, которые легли на не самые крепкие плечи британской экономики. В конце концов все необходимые компромиссы были достигнуты. Северокорейский флаг поднимался наряду с флагами остальных стран-участниц, но национальные гимны игрались только для тех сборных, которые участвовали в первом матче и в финале турнира. Поскольку матч-открытие проходил между Англией и Уругваем, а шансы Северной Кореи пройти в финал были не выше, чем у Саудовской Аравии на ЧМ-2018, все условности были соблюдены. Корейскую сборную было решено не называть КНДР, и её официальное имя на чемпионате мира было North Korea – Северная Корея.

Правда, все эти тонкости были решены в высоких сферах, фактически на государственном уровне. Англичанам предстояло подумать, как уберечь северокорейцев от не слишком лицеприятной реакции на них местных жителей, поскольку весь мир знал о крутом нраве английских фанатов, а в данном случае их поведение подогревалось отголосками не столь давней Корейской войны (в которой в ранге союзников США приняли участие 63 000 британцев). Сборная Северной Кореи попала в группу «D», и её матчи должны были состояться на северо-востоке страны, в Мидлсбро и Сандерленде. Команда специальным рейсом вылетела в Лондон, откуда отправилась по железной дороге в Мидлсбро, где была размещена в отеле «Георг».

Пассажиры поезда, следовавшего по маршруту Лондон – Мидлсбро, были ошарашены постоянным и довольно громким исполнением патриотических песен на незнакомом языке, доносившихся из вагона северокорейской сборной. Очевидно, таким образом сами спортсмены тоже пытались избежать естественного шока, который неминуемо возникал при контакте представителей страны-отшельника с западным миром. Сложностей в общении при этом не возникало, поскольку футболистам было запрещено разговаривать с англичанами (и представителями всех других национальностей). Исключения не сделали даже для игроков дружественной сборной СССР.

При этом опасения в недружелюбном отношении местных жителей к своим активно строившим коммунизм гостям оказались безосновательными. На официальной встрече с мэром города Джеком Бутби северокорейская делегация преподнесла Мидлсборо вышитое изображение его герба, чем немало удивила и растрогала чиновников. Азиатские футболисты не закрывали доступ на собственные тренировки и играли в красной форме, как и местная команда, чем расположили к себе горожан.

Команда тренировалась на спортивной площадке гигантского химического завода ICI, на котором в то время работало не меньше 30 тысяч человек. Возможно, тренировочное поле выглядело менее элегантно, чем «Уэмбли», но наверняка давало сто очков вперёд футбольной базе в Пхеньяне, расположенной на территории сигаретной фабрики «Рёнган». Рабочие, наблюдавшие за работой северокорейских спортсменов, были впечатлены их техникой и особенно отмечали быстрых игроков атаки. Неофициальным прозвищем сборной было имя героя легенды о Чхоллима: крылатом коне. Он был настолько быстр и могуч, что на земле не нашлось смельчака, способного его укротить, потому Чхоллима навсегда улетел на небо. В Северной Корее этот конь был символом прогресса и движения вперёд, так что совсем неудивительно, что футбольная сборная страны выбрала своим символом именно его.

Несмотря на беспрецедентные меры безопасности и отсутствие контактов между футболистами и местными жителями, натуральная грация, умение себя держать и манеры северокорейцев нравились англичанам. Журналист Guardian Бернард Грант писал:

«Весь город открыл перед ними сердца, футболисты Северной Кореи стали героями в глазах фанатов из Мидлсборо».

* * *

Как только турнир стартовал, чиновники начали дышать чуть свободней. В группе «D», помимо их постоянной головной боли в лице футболистов из КНДР, играла мощная физически, хоть и не слишком технически подкованная, сборная СССР, непредсказуемая, но отнюдь не слабая сборная Чили и один из фаворитов турнира, сборная Италии. Всё шло к тому, что северокорейцы проиграют три матча из трёх и с треском вылетят с чемпионата. Корреспондент The Times пренебрежительно писал:

«Если корейцы не станут жонглёрами со всякими неожиданными трюками вроде мяча, приклеенного к их шеям, сборные СССР и Италии без проблем выйдут из группы».