НОЧНИК ПИСАТЕЛЯ (полное собрание рассказов)
Искусственный интеллект для инспектора как высокомерный подросток, имеющий свой особенный ответ на любой вопрос взрослого. Чужой интеллект раздражает. Особенно если он «ненастоящий». И особенно невозможно было смириться с тем, какой свободой веяло от всего того, что говорила программа менеджера.
– Бракераж подготовили мне?
– Да, сразу же после того, как Вы начали проверку и поместили в вакуумные пакеты со специальными номерными стикерами.
– Отлично. Отлично…
Эта тягомотина могла продолжаться бесконечно. Инспектор без конца бродил по служебным помещениям в поисках хотя бы грязинки или намёка на какие-либо нарушения санитарных норм. Собирал образцы для лабораторных исследований с разных помещений и продуктов в холодильных камерах. Вдруг найдётся какая-нибудь бактерия? Клал на пол и на пищевые поверхности лишние предметы, шариковую ручку или пластиковую посуду, чтобы проверить реакцию уборочных программ. Но они справлялись так быстро, что инспектору так и не удалось увидеть, как они справлялась с его подлянками.
Казалось бы, всё, брось ты уже это, видишь же, что тут всё идеально оптимизировано. Зачем усложнять? Есть уйма других заведений, где никогда ничего не работает идеально и ты можешь выторговать себе свою любимую взяточку. Но нет, здесь уже был какой-то принцип. Спортивный интерес.
Главное отличие искусственного интеллекта от автоматизированного производства заключается в том, что ИИ умел обучаться. Он имел доступ в интернет. Имел непосредственные контакты с гостями и клиентами. Он моментально поглощал всю необходимую ему в работе информацию. Как Шерлок Холмс удалял для свободного пространства лишнее и ненужное. Он изучал человека. И не просто как объект. Как часть рабочего процесса.
Человек – это сплошные недовольства. Клиент недоволен качеством, количеством и скоростью. Проверяющий недоволен происходящим на кухне. В этой индустрии только один человек может быть счастлив – владелец подобной сверхтехнологичной забегаловки.
Человек – это сплошные недовольства. Поэтому так важно уметь правильно с ним работать и грамотно выстроить диалог. Этому не научишься из чтения информационного потока в интернете. Нужна активная практика, которая позволит создать библиотеку трудных ситуаций и способов их решения.
Искусственный интеллект очень быстро понял, что в случае форс-мажорной ситуации очень важно иметь сохранённые видеозаписи. Например, приходит неадекватный гость, крушит всё вокруг, а по приезду полицейских обвиняет во всём ресторан. Как потом докажешь, не имея доказательств?
Сложно сказать, в какой именно момент искусственный интеллект понял, что инспектор пришёл с одной только целью – получить взятку. Может быть, в момент его разговора с начальником? Или в момент проверки документов? Или уже в тот момент, когда инспектор только-только вошёл в ресторан? Может, он уже по глазам видел всё, чего тот хотел? Или просто уже заочно понимал, что от служащего другого и не дождёшься.
Но он понимал, что для обвинения человека в чём-либо нужны весомые доказательства. Более того, у сотрудников следствия не должно быть ни малейшего сомнения в том, что именно было совершенно подозреваемым.
Короче говоря, пока инспектор напрямую не попросит или не потребует взятки, обвинять его в коррупции было бы преждевременным. Но тогда можно его к этому подтолкнуть.
– Инспектор, несмотря на то, что я не являюсь живым человеком, моего развития достаточно, чтобы понять, с какой целью Вы сегодня пришли в наше заведение.
– Что Вы имеете в виду? – спросил инспектор с видом кошки загнанной собаками в угол.
– В служебном помещении для хранения санитарной одежды, в ящике номер «один» в папке номер «три» лежат деньги, которые Вы можете взять себе.
– Это взятка?
– Считайте, что да.
– Вы знаете, что бывает за дачу взятки?
– Но давайте не будем обманывать друг друга. Ведь именно за этим Вы сюда и пришли.
Инспектор промолчал.
Он прошёл в служебную комнату. Открыл ящик номер «один». Перерыл папки и достал ту, которая была под номером «три». В ней были деньги. Двести тысяч рублей.
На лице инспектора был испуг: – Это всё мне, – подумал он. – Это не какая-нибудь ошибка?
– Вся сумма ваша, – подтвердил ИИ, наблюдающий сомнения.
Это было явно больше того, что привык видеть инспектор. Сколько нужно времени искусственному интеллекту, чтобы понять, какой размер взятки для каких случаев жизни подходит? Не входит ли эта информация в число тех, которые такие, как Шерлок Холмс, забывают в следующее же мгновение?
Ужаснувшийся происходящим, инспектор убрал деньги во внутренний карман своего пиджака. Снял с себя санитарную одежду и сказал:
– Спасибо.
Подписал чек-лист и поставил печать. Проверка на этом была завершена.
На выходе из ресторана его уже ждал наряд полиции, заранее вызванный искусственным интеллектом. Он переслал съёмку всего процесса инспекции сразу же по её завершению.
Вскоре уголовное дело закрыли. Для факта взятки необходимо было определить лицо, дающее взятку. А такого формально не было.
ДЕФЕКТНЫЙ
В таком захолустье как это, путь от школы до дома занимал не больше десяти минут. Но родители не отпускали своих детей одних. Они отводили их в школу с утра и отпрашивались с работы, чтобы отвести домой.
Сентябрь выдался тёплым. Бабье лето. И только что перешедшая в третий класс девчонка шла по сухим пыльным просёлочным дорогам вдоль обветшалых покосившихся просевших заборов.
Раньше её со школы забирала мама. А когда той не стало, больше никому нет дела, что с ней станет, пока она идёт поздним вечером домой.
Она всячески оттягивала момент возвращения домой. Гуляла с подружками. Провожала их до дома. Выискивала знакомых во дворах. Пыталась всячески устроить себе хоть какое-то времяпрепровождение вне дома.
Но это не могло продолжаться вечно. Каким не был бы твой дом, другого у тебя нет. И возвращаться в него придётся.
Она нашла его под забором одного из домов. Прямо впритык между перегородкой и просёлочной дорогой лежала груда мусора, старого хлама и всякого промышленного шлака. Похоже, что хозяин этого дома был кем-то вроде промышленного барахольщика.
Он скулил. Маленький щеночек. С подбитым глазом и без одной лапки.
В этом главное отличие между мальчиками и девочками. Их реакция при виде ущербности. Парни относятся к уродству с брезгливостью и ненавистью. Девочки же с сожалением и заботой. Каждый мальчик хочет стать мужчиной, каждая девочка матерью. Мужской инстинкт призывает защищаться, материнский же оберегать.
Девочка не задавалась вопросом о том, кто мог его оставить тут.
Не так давно в школе у них прошло собрание. Весь класс собрали ради того, чтобы похвалить двух парней за то, что они по сути не прошли мимо. После школы они шли домой и возле мусорных контейнеров в одном из дворов они нашли младенца, завернутого в простыню. Они взяли его с собой и отнести в отдел полиции.
Нет, парни молодцы, спору нет. Но что это за мир, в котором люди выбрасывают в помойку младенцев, словно это мусор? И таких новостей по всей стране навалом. Что тут скажешь про какого-то пёсика?
Она примерно понимала, что произошло. Скорей всего он просто был единственным таким из кучки щенков. Скажем так, дефектный. А уродство не принимают не только люди, но и животные. Это стоит признать. Собаки нередко агрессивно относятся к своему же потомству, если с ним что-то будет не так. Как минимум ударить его лапой. Из-за чего у того будет повреждён глаз и тот останется только с одним. Без лапы и без глаза. Подарок природы и подарок матери.
В общем, скорей всего, хозяину матери этого щенка и нормальное потомство даром не сдалось. Как это обычно бывает, либо пристраиваешь в какие-нибудь руки (не обязательно добрые, лишь бы были), либо топишь. А тут ещё и уродец. Стоит ли на него тратить лишние человеческие силы?
В общем, она забрала его с собой.
Её дом выглядел как результат труда сошедшего с ума архитектора, ставшего барахольщиком. Как дом, сделанный из детского конструктора умственно отсталым ребёнком. Монстр, воссозданный из отсыревших досок и проржавевших гвоздей.
Её отец иногда вовсе не был похож на человека. Он превращался в массивную тушу, чьё сознание покидало этот мир под тяжестью алкоголя и невыносимо глупого телевидения.
Когда он занимал тронную позу напротив безумного ящика, она могла почти безопасно делать дома всё, что заблагорассудится. Это «почти» заключалось в одном единственном правиле: не шуметь.
Она тихонько и незаметно пронесла щеночка в свою комнату. Положив его на кроватку, девочка побегала по дому в поисках всего необходимого. Сделала ему лежанку. Положила рядом с ней две миски, с водичкой и едой. И сказала ему:
– Теперь этой твой новый дом, солнышко.
Глубокой ночью, когда тишину нарушал только стрекот сверчков, щенок внезапно заскулил. Он заскулил с такой силой, с которой посоперничал бы только сигнал тревоги.
Этот скулёж превратил сладкий сон девочки в кошмар. Не сразу поняв, что происходит всё наяву, она в панике сбросилась с постели и побежала к щенку. Она ревела:
– Малыш, пожалуйста, перестань. Не надо. Пожалуйста.
Но было поздно.
Шаги отца разносились тяжёлыми ударами по всему дому. Открылась дверь. И его неподвижный силуэт в проёме навис над девочкой на фоне сияющей полной луны.
– Пожалуйста, – прошептала девочка.
Но силуэт огромного верзилы двинулся вперёд, протягивая вперёд руку. Девочка схватила щенка, крепко прижала к себе и отбежала к постели.
Силуэт застыл. Всего на несколько секунд. После чего сделал пару шагов вперёд и протянув руку к щенку.
– Пожалуйста, нет! – кричала девочка.
Но он отобрал его силой. Сопротивляться было невозможно.
Щенок тем временем не прекращал скулить. Словно его заживо вспарывали. Отец держал его в левой руке. Ладонь его была такой громоздкой, что щенок вполне уместился бы в ней.
Мужчина вышел во двор своего дома. Везде были раскинуты поленья и различный хлам. Посреди двора стоял пень и воткнутый в него топор.
Девочка не последовала за отцом. Знала, что ничего уже не изменить. А наблюдать за неизбежным не решилась.
Она услышала только то, как лезвие топора вновь вернулось на своё место. А крики щенка прекратились.
Когда силуэт верзилы вновь появился в проёме её двери, она хотела только одного – чтобы он испытал тоже самое, что и её щеночек. Но он подошёл к ней и сел на пол. Сел в позе лотоса. Как йоги. И сказал:
– Запомни, девочка. Это мой главный урок тебе на всю жизнь. Всё в этом мире кончается: счастье, горе, животные, люди. Всё в этом мире временно. И я исчезну из твоей жизни когда-нибудь. И ты исчезнешь. Не трать время на уродство. Оно не даст этому миру ничего хорошего. А только лишний раз изуродует тебя.
ЗАВТРА НАСТУПИТ НИКОГДА
Это лето вышло поганым. Весь июнь проливные дожди затапливали город и вместе с ним небольшие деревеньки и дачи, куда съезжались городские по выходным, чтобы отдохнуть от будничной суеты.
Это было разочарованием для всех, но только не для Светы.
Она всегда просыпалась рано. Всё утро возилась в огороде. Но с такой погодой забота об урожае превращается в невозможную задачу. И она быстро бросала это дело.
Света жила с мамой. Та, в отличии от дочери, просыпалась ближе к полудню. Усаживалась в постели, окутанная в одеяле. Сидела и думала. Вспоминала, что ей нужно сделать за день. Затем вставала, варила себе кофе и начинала, например, лепить пельмени, как это было в тот день.
– О, ты уже проснулась, – сказала Света, когда вошла на кухню.
Мама неохотно покивала в ответ.
– Отлично. Я тогда поехала.
– Куда? – удивилась мама.
– За грибами.
– Ты что? С ума сошла?
– Отстань. Я знаю, что делаю.
Света не помнит, чтобы мама собирала грибы или ягоды. Кажется, она вообще никогда не бывала в лесу.
Она городской человек. Для неё дача была своего рода необходимостью, способом спастись от ужасов уральского лета. Откуда ей знать, когда стоит идти в лес за грибами?
Света занималась этим столько, сколько помнила себя. Она каждый раз не могла объяснить, почему за грибами стоит идти прямо сейчас. Это было чутьём, инстинктом, опытом десятилетий практики.
– На! – крикнула мама вдогонку. – Возьми с собой.
Она подала ей два спичечных коробка.
– Что это?
– Спички и соль.
Света раскрыла их, чтобы убедиться, где что лежит, и рассыпала немного соли на пол.
– Ой… А зачем?
– Ну, чем чёрт не шутит.
– Хм… Тоже верно.
Что касается грибников, стоит им только увидеть хотя бы одного собрата, возвращающегося из леса с охапкой грибов, в них тут же просыпается демон. Он шепчет:
– Эти грибы должны были быть моими!
И уже в следующий миг лес оккупирован десятками, сотнями в одночасье обезумевшими грибниками.
Поэтому грибов, очевидно, в лесу не было. Их уже собрали. Не дав толком вырасти. И не оставляя ничего остальным. Там где ходят люди, для себя ничего не найдёшь.
Пока Света бродила по лесу среди таких же случайных бродяг, она натыкалась и на местных зевак. На худощавых юрких бабок, которые удивились внезапному устремлению всех вокруг куда-то. Они просто бежали вслед за толпой, не прихватив с собой ничего: ни корзинки, ни мешочка, ни авоськи.
– Может быть, уже всё? Сезон кончился? – обратилась к Свете одна такая бабка.
Света не сразу поняла, что обращаются именно к ней. Да и обращалась ли? Так, поворчала и прошла мимо. Так что ответила не сразу и невнятно:
– Да, наверное.
Но Света то знала, что грибы есть.
Покуда для одних это было просто прогулкой, а для других решением попытать удачу, для Светы это было наваждением.
Это было как охота. Она профессионально выслеживала грибы как жертву. Союзников в этом деле нет. Кто нашёл – получает всё. Так что любопытные бабки шли ко всем чертям.
Она шла всё дальше и дальше. Тайга силилась. Лесной массив становился всё гуще. Растительность всё выше. А людей всё меньше. И вот, когда вокруг не было ни души, она получает награду за веру и терпение.
Она вышла в широкую сосновую рощу, окутанную вдоль и поперёк грибными хребтами. Это были опята. Света их особенно любила. Они разрастались горстями. А в еде всегда были твёрдыми, хрустящими и по особенному вкусными.
Она достала нож и начала срезать грибы один за другим.
Пакеты стали стремительно наполняться. Иногда грибные хребты кончались. Свете приходилось карабкаться по земле и спускаться в овраги, где находились ещё и ещё опята.
Когда пакеты кончались и собирать добычу было уже не во что, она просто оттянула свою толстовку и начала собирать грибы уже в неё, едва справляясь одной рукой и пакет держать, и кофту оттягивать.
– Ладно, – выдохнула наконец-то Света. – Всех грибов не собрать.
Света решила, может потом вновь вернуться к этому же месту. Так что со спокойной душой она повернула назад со всеми корзинами и растянутой толстовкой наперевес.
Она пошла в обратном направлении. Ей казалось, что она в точности знала, как она сюда пришла. Потому что так случалось всегда. Ей удавалось с точностью запомнить всё то, что она проходила.
Всегда.
До этого дня.
Она шла в обратном направлении, но совершенно не узнавала то место, где ходила. Будто бы она шла не в обратном направлении, а дальше. Вперёд к неизвестности.
Она быстро забеспокоилась. Вокруг не было ни единого намёка на что-то знакомое. Ну знаете, обычно ты случайно запоминаешь тот или иной камешек, или странной формы деревце, или какой-нибудь глубокий овраг, которому нет аналога в лесу. Но тут ничего не было.
– Странно, – сказала Света вслух.
Больше всего она боялась поддаваться панике. А общение с самим собой помогало ей чувствовать, будто бы она не одна. Ведь ещё страшнее оказаться в панике в одиночестве.
– Пойдём в другую сторону. Может, что-нибудь из этого выйдет.
Повернув направо, Света двигалась всё дальше и дальше. Корзины были тяжёлыми. И вскоре паника стала сменяться раздражением. Искать путь, таская за собой столько вещей.
– Уму непостижимо, – говорила она сама себе, – оказаться в такой ситуации.
Но вскоре, завернув за очередной овраг, она оказалась вновь у той самой опушки, где она нашла грибы. Вокруг всё также никого. Но хотя бы панике конец. Более или менее знакомое место.
Поставив корзины на землю, Света постояла и передохнула. Она и представить не могла себе, насколько иногда много дискомфорта может принести то, что любишь больше всего на свете.
– Ладно, чёрт с ним, – сказала Света. Вновь взялась за корзины. И пошла уже в другом направлении. – Куда-нибудь да выйду.
В обратном направлении всё также. Сколько бы ни шла, всё в никуда. И вроде бы никуда не сворачивала. Но вновь вернулась к той опушке, с которой начала свой путь.
Света пожала плечами.
А что делать?
По крайней мере нельзя сказать, что потерялся до конца. Ведь есть какой-никакой ориентир.
И пошла дальше. Ведь… А что ещё делать?
Когда Света вернулась к этой злосчастной опушке в третий раз, в её груди сердце забилось с такой частотой, как до этого было только перед экзаменом по аудиту.
– Я что, кругами хожу?
То, что Свете казалось паникой до этого, было лишь суетой. Настоящая паника её одолела только теперь.
Бросив корзины и обронив грибы из толстовки, Света, будто бы найдя второй дыхание, начала бежать вперёд, не сворачивая никуда в сторону. Бежала прямо в сторону, куда светило солнце.
Пока вновь не оказалась на этой же опушке.
– Что за чертовщина, – прошептала Света.
Она оглядывалась по сторонам.
Куда дальше?
Паника не покидала. Не отпускала. Не затихала. А только нарастала с каждым мгновением, с каждым лишним размышлением о том, что дальше.
Опять побежала. В другую сторону.
Опять опушка. Грёбанная полянка. От которой никуда не убежать.
Внутри всё провалилось. Опустошение.
Света села на листву. И навзрыд начала плакать.
Но реветь бесконечно невозможно. Чувства поутихнут и разум возьмёт своё.
Света обнаружила, что пропали корзинки. А на том месте, где она их оставила, даже листва не была примята.
Как будто это и было совсем другое место. Просто очень похожее. Зацикленное пространство. Вне пространства и времени.
Ну да, сейчас, – подумала Света, – насмотришься ерунды по телевидению, и начинаешь верить в невозможное. Астрономические гипотезы, выходящие за пределы законов физики, идеально вписывающиеся в журналистские сюжеты уровня канала Рен-ТВ.
Ну уж нет. Что-что, а сходить с ума раньше времени в критической ситуации стоит в самую последнюю очередь. И то, если и стоит, то только в крайнем случае и только ради развлечения.
Света сидела, размышляла.
Пока что ей всё это казалось будто бы загадкой, которую она никак не может решить. И чаще всего в таких случаях достаточно одного: отвлечься. Просто перезагрузить мозг, чтобы со свежей головой подойти к прежней задаче. И тогда она явно с большей вероятностью решится.
Света приняла за вполне вменяемое решение – подняться по дереву до самой макушки. Полагаю, ни к чему объяснять, какими последствиями может обернуться подобное решение. Не говоря уже о том, что особых навыков лазанья она не имела.
Когда паника перестала обременять, она решилась хотя бы попытаться взобраться по стволу сосны. Любой, кто видел сосну, знает, что она подобна голому столбу, который обнесён сухими шершавыми опилками. Взбираться сложно. За что держаться то? И очень больно от того, как кора впивалась глубоко в кожу. Пропорционально той силе, с которой была хватка за дерево.
Но ничего другого не оставалось, – подумала Света.
И начала мало-помалу подниматься всё выше и выше.
Ветер, которого, казалось бы, не было вовсе, с каждым шажком вверх усиливался. К макушке он стал таким буйным как во время урагана. Не в силах совладать с таким порывом, Света решила слезть обратно. И тогда от ветра не осталось и дуновения.
– Что за ерунда?
Её будто обманывало собственное сознание. Свои же глаза и уши.
Ей начало уже казаться, что всё это в бреду. Может, ей это всё снится? Может, она лежит сейчас в своей постели и в три пота бьётся от какой-нибудь болячки, очередной неизлечимой чумы, неведомой инфекции, а её мозг ей присылает вот такие картинки.
– Ущипнуть себя что ли?
Ущипнула. Было больно. Но не проснулась.
Неужели всё наяву?
Ладно. Что ещё можно сделать?
Света начала судорожно перебирать в памяти различные знания. Возможно, легенды и мифы. Слышала ли она когда-нибудь о чём-то подобном вообще. И вдруг в этих историях были исходы, способствующие спасению.
И пока мозг судорожно беспорядочно сканировал информацию, тело никак не могло перестать суетиться. Света думала и озарялась по сторонам, потому что где-то там внутри сидела мысль, данная ей первобытными инстинктами «бей или беги»: может, просто бежать без остановки, пока куда-то нибудь наконец-то не выберешься.
Но тут же её судорожно сканирующий мозг, как ушедший на пенсию старенький притер, который дребезжит уже от любой задачи, вспоминал истории про людей, потерявшихся в лесу. Как они из-за своей нелепой паники начинали бежать и лишь сильнее углублялись в безлюдные места, пока вовсе не терялись в бескрайних просторах тайги.
Но сколько не думай, нужно что-то делать. Нужно идти дальше.
Так она и сделала. Шла подобно буддийским монахам, что научились медитации в ходьбе. Ноги шли, а голова была уже не здесь. Она думала, как над сложной шахматной задачкой, где как будто бы ответ очевидный и на поверхности, но чего-то не хватало, чтобы его узреть.
Бродила она в основном вокруг этой опушки. То единственное, что казалось ей знакомым, было хотя бы каким-то ориентиром в месте, где потерялся.
Она наворачивала вокруг неё круги. Думая, решая и надеясь, что что-нибудь вокруг вдруг также изменится, как неожиданно переменчивая погода, и даст ей возможность выбраться из этой ловушки.
Делая уже третий или четвёртый круг, которые Света не считала, вдруг послышался страшное рычание зверя.
Мурашки по коже. Холод по спине. Сердце стало вырываться из груди. И ноги сами собой понеслись вперёд, куда глаза глядят.
Мысли, которые, казалось бы, только начали собираться в кучу и превращаться во что-то осмысленное, сформированное, разлетелись как конфетти.
И пока она думала обо всём этом, вдруг среди деревьев ей будто бы показалась фигура человека. Но попытавшись его разглядеть, он будто бы тут же исчез из виду.
– Что это такое?
Ей было легче от того, что она слышала собственный голос. Это отгоняло страх перед одиночеством. А ничто так не заставляет паниковать как одиночество в катастрофической ситуации.
Света попыталась вспомнить, что же она на самом деле увидела. Действительно ли это был человек? Потому что первые же зарисовки памяти давали ей точный ответ: это лишь твои надежды.
– Но там определённо что-то было! Но тогда это точно был не человек. А кто тогда? Какое-то существо? Животное? Медведь?
Ещё хуже. Света перестала рассуждать вслух. Тогда стоять на месте будет ещё больше ошибкой, чем просто бежать прочь от всего этого.
Постой-ка. Какой к чёрту медведь? Это было явно существо двуногое. И там было лицо. Да, совершенно не похожее на человеческое. Скорее какой-то заросший моховик человекоподобный. Свете тут же вспомнился снайперский камуфляж, который выглядит как кустарник.
Света вспомнила старые славянские легенды о духе леса, который пожирал всех потерявшихся в его доме. Он специально заманивал людей, а затем пугал их так, чтобы те терялись и не могли найти выход.
Но она никак не могла вспомнить, что же эти самые легенды говорят о том, как же всё-таки выбраться.
Она бегала из стороны в сторону. И оглядывалась по сторонам. Вдруг вновь увидит его. Вдруг убедится в своей правоте.
Но он же не дурак, чтобы подставляться. Верно? А когда один раз случайно попался, впредь будешь аккуратнее.
И чем дольше она бегала и размышляла, тем больше убеждалась, как всё это бессмысленно.
Резко развернувшись, она вновь увидела среди деревьев вдали фигуру человекоподобного существа.
И хотя Света моментально сконцентрировалась, а сознание у неё не было спутанным и затуманенным, всё вдруг вновь исчезло. То, что казалось человеком, стало его тенью. Лишь неким напоминанием того, чем оно было.
– Да быть такого не может, – думала Света.
И держала свой взор на том же месте, где увидела существо прежде. Хваталась глазами за образы крепкой хваткой.
Она начала медленно идти в ту сторону. Не моргая, не отворачиваясь. Не в надежде, что-то вновь увидеть. Наоборот. С мыслью, а вдруг это самое нечто в ловушке от её взгляда. И теперь лишь от неё всё зависит.