Узник острова Кос. Греческий дневник

Воскресенье 7 сентября 2008.

Подъём на час раньше, чем обычно – зимний блин график. Время традиционной уборки хаты. Перекладываю вещи наверх, разгружаю полку и иду за кофе. Успеваю занять удобную наблюдательную позицию на стуле и смотрю-сплю за работой. Слив засорился, «озеро» разрослось. Невероятные идеи реализовывались для прочистки от засовывания швабры до шланга. В конце концов само рассосалось и вода ушла. Утро прохладное, прохладно даже в футболке. В 9:00 открывают стадион. Вместо прогулки на свежем воздухе решил погреться на солнце. Позагорал, немного погулял. Посетитель. 30 минут беседы с Лесей через стекло. Опять же не знаю последняя это беседа тут или нет.

Оказывается, сегодня какой-то религиозный праздник, опять соответственно обед таков: 6 порций шашлыка, картофель фри, салат, торт, арбуз. Наелся от пуза (впрок). С полным животом хорошо поспалось. Закрыли нас ровно в 13:00, а не в 12:30, как раньше. Потом после сна, кофе с последним круассаном, телевизор. Площадка уже открыта, но гулять затруднительно – слишком жарко. Через 30 минут опять пришла Леся, в этот раз посидели поболтали подольше. Я ещё здесь, никого не забирают, что есть хорошо. Эх, продержаться б до следующего воскресенья тут. Осталось 20 минут до закрытия стадиона. Погулял немножко, постепенно теряю физическую форму без нагрузок. Загар облазит. В целом к поездке домой готов, но перед этим мне ещё придётся помотаться: всё равно после Афин, при любом раскладе придётся непонятно на сколько возвращаться сюда на Кос, а потом ехать в депортационную тюрьму. Ужин – скучные макароны. Читаю и читаю книги. 10 дней осталось.

Понедельник 8 сентября 2008.

Утром хорошенько поспал, тем не менее, успел и кофе попить, и булки поесть, и спортом позаниматься. Жара невероятная, небо голубое, ни тучки, солнце печет просто невыносимо. Пью много воды, опять начал потеть. Обед: фасолевый суп, маслины, персик. Аппетита из-за жары нет, налегаю на колу. Сегодня у кого-то из заключённых день рождения. На радостях он роздал всем по банке колы в честь праздника. Даже торт ему принесли, небольшой. Атмосфера хорошая, лишь мысли об Афинах тревожат меня. Конкретики, когда точно отправляюсь, никакой нет, могу двинуть в любую минуту. После обеда хорошо подремал, а потом и почитал. В 3:00 открывают нас и площадку. 2 часа с перерывами усиленно гуляю, аж ноги устали. Вчера уснул пораньше, даже кино не досмотрел. Может и сегодня также усну. Строки книжек экономлю до лучших времён. В голове куча планов и идей, что делать дальше после суда. Вариантов развития событий миллионы, всё предугадать никак не получиться.

Ужин: гороховый суп с картофелем, кусок брынзы и половинка консервированного персика в 6 часов. Телевизор, книга, отбой. Скучно.

Вторник 9 сентября 2008.

Спал аж до 10 – вот, что значит спорт. Ночью снился Макдональдс. Проснулся с аппетитом, поэтому с удовольствием скушал половину горячей булки с кофе. Немного походил по стадиону. Сегодня время супермаркета, но я ничего не заказывал, так как не знаю, когда конкретно покину Кос, а продукты взять с собой не получиться.

Обед: рис, курица, арбуз. Вместо салата квашеная капуста. Сезон огурцов и помидоров заканчивается. Постепенно с каждым днём капусты в салате становилось всё больше и больше, а теперь салат состоит только из неё. После булки голода сильного нет, тем не менее – кушаю хорошо. После еды читаю книжку, пока не засыпаю. Проснулся поздно, впрочем как и все остальные из-за жары. Вместо кофе взял мороженое и пошёл сидеть в теньке. Очень жарко. Загар постепенно облазит. Родинок стало просто невероятное количество.

Считаю часы, считаю дни. Вот бы уже настал суд и уже депортировали на Украину. Самолёты летают каждый день кроме вторника. А какие приключения ожидают меня дома, не говоря об Америке. Никакой писательской фантазии не хватит. Суд в Нью-Йорке перенесли на 1 октября, небось меня дожидаются. Новый посол Украины, сменивший старого на время его отпуска, сам раньше работал в Нью-Йорке. По крайней мере он знает хороших адвокатов.

Среда 10 сентября 2008.

Утром спал до 9. Спорт отпадает, вчера решил достать журнал с судоку с нижней полки, не спускаясь с кровати, и поэтому потянул мышцы на руке. Так, что спорт подождёт до возвращения. Погулял по стадиону, пришла Леся. Поболтали 40мин, ничего такого не происходит. После визита мне сообщили, что я таки еду сегодня в Афины в 7 часов вечера. Спокойная жизнь на Косе заканчивается. Последний ужин и вся ночь уйдёт на переезд. На обед: макароны, капуста, арбуз. После обеда не спиться, куча мыслей в голове по поводу переезда. Едет 3 человека. В 7:00 нас отправляют в полицейский участок, оттуда в 8:30 на корабль. Всю ночь плывём. Из одежды поеду в футболке, джинсах и кроссовках, так как на корабле работает кондиционер. Решаю вопрос брать или не брать тарелку-чашку. Всё остальное беру. Приключения продолжаются.

Четверг 11 сентября 2008.

Ночь прошла на корабле, 12 часов в каюте без окон, но с телевизором. Мягкие тряпичные кресла, сосед справа, прикованный к тебе наручниками. Сложно уснуть в холодном помещении с железными наручниками на запястье, восседая на небольшом кресле, даже ноги вытянуть некуда. Поужинав сандвичем с колой, принялся читать. Никогда я ещё не читал в таких условиях. Корабль раскачивает от волн и чувствуется постоянная назойливая вибрация двигателя. Мысли ходят где угодно, но не в книге. На этот случай у меня оказалась газета, толстая цветная с картинками. Привлекает внимание всех, но увы, для них прочитать её невозможно. Тем временем я читаю её от корки до корки, включая аннотации к новым сериалам. Время перевалило за 12. Один из охранников подключает здоровый DVD-плеер к большому плазменному телевизору, кажется будет кино, что ж не так скучно. Фильмом оказался древний «Бетмен». Не, такое смотреть точно неохота, пытаюсь заснуть и проваливаюсь в лёгкую дремоту. Просыпаюсь уже на другом фильме, новом и более интересном. Смотрю его до конца, допиваю свою колу и опять засыпаю. К утру холодает ещё сильнее и теперь просыпаюсь уже от холода. Ставят очередной новый фильм. Сажусь по-турецки, поджав ноги, и продолжаю просмотр. Левая рука затекла, примоститься удобнее не получается, как бы я не крутился. Фильм русско-американский, зрелищный. Вот и он заканчивается. Мой сосед тем временем просится в туалет. Замечаю, что только начало рассветать и чертовски холодно. Корабль начинает постепенно оживать, телевизор переключают на новости. Качка корабля с недосыпанием определённо не пошла мне на пользу.

Вроде спал, вроде не спал. Хочется пройтись и размяться, но увы, нельзя. Спать не хочется, хоть и чувствую себя не выспавшимся. По телевизору начались утренние новости, время 7 часов. Пытаюсь вновь занять себя чтением книжки Льва Толстого «Крейцерова соната». Перечитываю абзацы по нескольку раз: мозг с трудом улавливает суть происходящих событий. Хочется поскорее растянуться на кровати, укрыться с головой одеялом и по-нормальному заснуть. Два долгих часа получтения и созерцания телевизора и вот прибываем в Афины. Гуськом идём в трюм. В одну руку беру сумку, пакет помогает мне нести мой сосед по связке наручниками. Нас ждёт целый микроавтобус, с виду как инкассаторский. Кладём вещи в багажник. Попарно снимают наручники и сажают во внутрь. Двигаюсь полностью на рефлексах, ничего не думаю, не предполагаю и время не считаю. Вот Афины, тут будет суд, а потом меня тут не будет. Остаётся ждать. Автобус изнутри таки пробудил некие ассоциации моего мозга: свинарник, гестапо, камера пыток, военнопленный. Металлические скамейки, окна миниатюрные, голова в такое не пролезет. Всё из стали в круглую дырку: и окна (примерно 20 дырок размером с монету и интервалом в 1 см), и двери к водителю. Чтоб не съехать со скользких скамеек на поворотах держимся пальцами за стенки, просунув их в отверстия. Кошмарный аттракцион. Самое поразительное – работает кондиционер, так что вся эта железная конструкция не представляет собой духовку или печку. В окно города не видно. Двери состоят из двух слоёв продырявленной стали, между ними оргстекло. Видно размыто и очень плохо, скорее б доехать. Тем временем подсаживают ещё откуда-то новых преступников, в татушках, бритые качки. Наверно из таких и состоит основной контингент будущей тюрьмы.

Минут 30 поездки, заезжаем в какой-то подвал. Тишина. Двигатель глушится, открываются двери. Нас по одному начинают выводить из микроавтобуса. То ли гараж, то ли погреб. Берём вещи, складываем на бетонный пол. Решётка, люди за ней. Очередной промежуточный полицейский участок. Ха, я думал хуже, чем на Косе быть участка не может. Я ошибался. Вот я и внутри с остальными соседями-попутчиками по маршруту. Грязно, очень грязно. Пустые бутылки, стаканы, обёртки, газеты и прочий мусор свален неравномерно горками на полу. Вдоль стен две бетонные скамьи, никаких стульев или матрацев. 30на10 метров примерные габариты. Одна маленькая стена – это решётка с дверью на всю стену. Из неё видно другую стену и автоматические двери, с которых въехала машина и соседнюю стену; с другой стороны камеры – древний загаженный унитаз и такой же рукомойник. Отгорожены от камеры тонкой декоративной короткой стенкой, примерно 4 на 2 метра. Увы, запахи удержать она не в состоянии. Сажусь поближе к решётке на газетку, но она не спасает попу от холодного бетона. Потолок высокий, метров5, из-за этого камера кажется ещё меньше и неуютней. Дышать нечем – смесь табачного дыма с туалетными и мусорными запахами. Переговариваюсь с относительно пожилым косовцем. Говорит, что через час нас должны забрать. Довольно хорошо знает английский язык. Сам владелец нескольких развлекательных заведений на Родосе, тоже на Верховный суд едет, надеется на лучшее: за август судьям подняли зарплаты на 10%, да и отдохнули они хорошо. А раз хорошее настроение, то и приговоры суда будут хорошие, есть на что надеяться.

Проходит час, другой – мы ещё здесь. Кто-то начинает колотить по решётке ногой, вызывая мента. Приходит, отвечает на вопрос: « Часа через 2—3 вас заберут. Ждите, тюрьмы бастуют». Совсем весело, скорее б прилечь и отдохнуть. Сажусь поудобнее, обхватив подогнутые ноги руками, ложу голову на колени. Время течёт медленно, зато кран на побитом умывальнике быстро и надоедливо.

Вот приезжает аналогичный микроавтобус, попарно выпускают из камеры, забираем свои вещи и садимся. Едем долго, вижу сквозь маленькое окно, как въезжаем куда-то с высоким забором и колючей проволокой наверху. Значит приехали. Выгружаемся, берём вещи, двигаемся гуськом. Вход. Дежурный мент, металлоискатель, указывает на дверь, идём туда, поднимаемся на второй этаж. Везде стрелки с указателями куда идти, увы, на греческом языке. Первым по списку посещений идёт грамотей. Заполняем анкету, потом фотографирование. Всё делается очень медленно. В кабинете на окнах решетки, всё выглядит очень дешево и убого. С полученной бумажкой с номером беру вещи и двигаюсь дальше. Так, касса, сдавать деньги, внутри никого нет. Иду дальше, спрашиваю у первого попавшегося мента, что дальше. Он спрашивает про деньги. Говорю никого нет, касса не работает. Идём с ним к кассе, мент пытается там кого-то позвать. Спустя 10 минут кассир приходит, списков заключённых нет, ждите. Жду в одиночестве 30 минут. Хочется спать невероятно, прилёг бы так на матрац и сразу же уснул. А ведь ещё шмон будет, все вещи перепаковывать заново. Приходит кассир, сдаю 60 евро с мелочью. Иду дальше. Длинные коридоры, на всех окнах решётки или сетки – всё грязное, обшарпанное, старое, дешёвое. Угнетает. В конце коридора дверь – там мини полицейский участок: комната и две лавки. Ждут шмона. Приходит очередной мент, спрашивает про деньги. Все идут сдавать, я первым иду на шмон. Единственный, блин, додумался спросить и дождаться. Теперь окончательно оторванный от коллектива буду идти первее всех. Плохо, что здешние менты английским почти не владеют. Шмонают быстро и невнимательно, в принципе есть шансы пронести что-нибудь нехорошее. Маленькая кабинка 3на3м, прозрачный стол, тонкая шторка, вешалка из прибитой к стене доске и торчащие из неё шурупы. Европа называется. После шмона, запихав назад вещи иду дальше. Коридоры и бесконечные двери – решётки, как в фильме про Терминатора. Приводят к боссу тюрьмы. Солидный кабинет, дорогие компьютеры, сам он сидит в форме, с виду чем-то напоминает Фиделя Кастро, может из-за военной формы. К большому сожалению и позору английским он не владеет вообще. Спрашивает через дежурного мента сколько мне лет и за что сижу. Получив ответ, интерес к моей персоне теряет и куда-то направляет. Краем глаза замечаю ландшафт за окном – роскошнейший парк, такому позавидует любой отель. Видать для сотрудников, чтоб не так печалились своей работой.

Опять коридоры. Выдали бумажку, хожу с ней. В конце каждого коридора теперь мент смотрит на бумажку и направляет меня дальше. Километр я здесь точно нагулял, наконец-то последняя инстанция. «Do you speak Russian?» «Yes.» «Room№1». Ведут в ту комнату. Печальные двери с окошком, пустынный коридор. Заводят меня в камеру и закрывают. Вхожу. 7 шконок, знавших лучшие времена. Несколько верхних мест свободно, матрасов нет. Смотрю куда б положить вещи и какое место занять. Блин, где же взять матрас? Сейчас бы расстелиться и спать. Группа людей с множественными татуировками подзывает меня к себе. Откуда, за что сидишь – обычные дежурные вопросы для здешних мест. Английский язык знают плохо. Неожиданно за спиной слышу: «Говоришь по-русски?» Оглядываюсь. Грузин. Злотая цепь на дубе том, на ней икона 5х5 см Божьей Матери. Габариты внушительные. Приглашает сесть к себе на шконку. Сесть – уже неплохо. Рассказываю свою историю с невероятными сокращениями, получается сплошной мизер. От двух уточняющих вопросов увиливаюсь, больше их не получаю. Минут через 30 открывают хату, иду звонить домой. Теперь я среди настоящих матёрых заключённых, не то что на Косе. Многие сидят 10—15 лет или будут сидеть и другой жизни им не видать. Потом называют моё имя, иду к дежурному. Там секретарём работает заключённый с которым я сидел на Родосе. Он меня узнаёт, обмениваемся приветствиями. Как результат – получаю чистый матрас. Укладываюсь на верхнюю шконку над грузином. Подушки не дают. Своя простынь сверху (их тоже не дают) и спать. Часов в 6 будят: ужин. Нужны купоны! Грузин куда-то ушёл. Албанцы показывают, что надо брать купоны и идти за едой. Грек это видит и говорит: «No», русские делают по-другому, ищи русских. Выхожу в коридор, меня все дружно направляют в 6 комнату. Вижу знакомого грузина, с ним компания: молодой высокий грузин с большим носом, таджик с многочисленными татуировками (зло, туз, кресты, паутина, соборы и прочее), армянин с искусственными зубами, сам низкого роста. Здороваюсь со всеми. Ага, прав грек; «русские», как и принято настоящим ворам кушают за одним столом. Никогда б не подумал, что я окажусь за одним столом с ними. Тем временем мне и носатому грузину Сосо дают по здоровой пластмассовой миске. Он берёт купоны, двигаем к очереди. Но в неё не становимся, а обходим и прямо к раздатчику. Макароны, йогурт, сыр. Берём на пятерых, возвращаемся в хату. Мне дают вилку, крышку из-под судка, туда порцию макарон. Кто с крышки, кто с миски ест, рассаживаемся за стол и начинаем кушать. Да, ресторанный тип пропитания выглядит куда более привычным, чем вот такой общий стол. С первых минут мне пытаются наложить порцию побольше, чтоб откормить. Неужели я таким худым выгляжу? Данная трапеза производит на меня неизгладимое впечатление. После еды меня направляют помогать грузину Сосо мыть посуду. Опять вспоминаю систему райского питания Коса. А потом посиделки за кофе-фраппе, шконки стоят буквой П. Вкратце пересказываю свою историю. Все безоговорочно считают меня хакером. Веский аргумент – мои пальцы, специально как бы предназначенные для клавиатуры. Беседа плавно переходит в тюремное русло. Блатных слов, как ни странно мало. Главная тема – как грузины в одной греческой тюрьме прогуляли 30 тысяч евро и как летом выплачивали долг. Оказывается, отечественная тюремная система есть во всём мире. Наши люди (экс советские и русскоговорящие) всегда собираются группами и строят систему как на просторах родины, с общаком, понятиями, шнырями и прочей атрибутикой блатной жизни. Всё это по желанию, если не хочешь – никто не заставит, можешь жить особняком. Почти на каждой тюрьме у русских есть мобилка, так что новости всегда распространяются очень быстро. Потом идут какие-то беседы о местных людях, что, кто, где и когда. Мне это ни о чём не говорит. Звенит звонок, закрывают хаты. С грузином идём назад в нашу первую. Телевизор в хате маленький, с моего места его не видно. Беру книгу, начинаю читать. Скоро суд, осталось потерпеть недельку, и я вырвусь отсюда. Читаю, пока не отключают свет. Ложу книгу под матрас вместо подушки, спускаюсь, чищу зубы и засыпаю.

…

Среда 17 сентября 2008.

Вот он, долгожданный день суда. Нас (тех, кто идёт на суд из нашей камеры) будят в 6:00 утра. На улице ещё абсолютно темно. В голове стараюсь прокрутить свою сегодняшнюю речь. Пакую её в пакет, чтоб не забыть. Иду, делаю прическу, как могу, чищу зубы. Начинаю одевать свой костюм: новые носки, брюки, рубашка, туфли, пояс… хм, а как бы завязать этот галстук. Оказалось, в камере из 11 человек никто не знает. Бросаю его в пакет, а может опять какой мент по дороге завяжет, как это было на Родосе. Выхожу в коридор, народу уйма и это только с нашего крыла. Все парадно одеты и ждут милости сегодняшнего суда. Толпа начинает двигаться длинными запутанными коридорами к выходу. К нам присоединяются люди с других отделений тюрьмы Курдало. Вот мы доходим к окну, где выдают деньги. Беру свои 20 евро, на всякий случай. После этого ожидание в тесной комнате с несколькими скамейками и окнами с вертикальной решёткой во двор. Сажусь и смотрю в окно. Подъезжают с интервалом в 5мин такси, из них выходят люди и постепенно неспеша идут к проходной. Сотрудники тюрьмы. Начинает рассветать.

С первыми лучами солнца отключается подсветка таблички с названием тюрьмы. Во дворе большая пальма на круге, флаг Греции, газоны, кустарник, как будто отель с виду. Вокруг главного входа 3-х этажные административные здания, опять же с решеткой и колючей проволокой. Спустя 30—50 минут приехали 3 автобуса – большие, которые с трудом поместились на территории. Началась посадка, меня вызвали третьим. Сверились по фотографии, проверили содержимое карманов и пакета. Пошёл через рамку металлоискателя: мой пояс пищит, а дальше автобус. Снаружи он выглядит вполне нормальным, а вот внутри… Узкая дорожка, по сторонам маленькие клетки. Теоретически, там должно уместиться, ну максимум 2 человека, а сидело 4. Всё сделано из стали: лавка, стены, даже тусклый светильник закован в стальную толстую решетку. Грязно и душно. Стены представляют собой стальные листы с разбросанными по всей площади отверстиями диаметром около 2-х сантиметров, как монета. Током ничего не видно, негусто они посажены. Окно высоко, 20 на 20, закрыто аналогичным листом стали, отверстий штук 20, что там творится снаружи – не разобрать. По полу перекатывается разнообразный мусор, дышать нечем – все курят. Загрузились, подождали минут 15, будем ехать эскортом.

Со мной в клетке сидят (кстати, без наручников все): справа албанец в белой рубашке, мелкий по габаритам, благодаря этому хоть как-то умещаемся с ним на лавке. Напротив офисный клерк в рубашке, очках и дорогих часах. Постоянно читает свои документы и нервно подёргивается. По диагонали – колоритный крупный негр в пёстрой тенниске с яйцевидной морщинистой головой. Дядюшка Том или кубинец, как кому угодно. Едем. Ремней безопасности нет, поэтому при каждом торможении, я уползаю по гладкому металлу вперёд в своих скользких брюках. Кортеж сопровождают мотоциклисты: они перекрывают движение боковых улиц, чтоб мы могли проехать эти утренние пробки. Вдруг наш автобус резко тормозит. Против своей воли я и мой сосед стремительно улетаем в колени соседям напротив, как впрочем, и остальные пассажиры в клетках. Слышится отовсюду неодобрительные возгласы. Путешествие заняло целую вечность. Финиш поездки стал ясен лишь тогда, когда автобус заглушил двигатель. Трясучка прекратилась, как и подача свежего воздуха.

Выводят по два человека, предварительно сцепив их наручниками. Вокруг автобуса человек 30 ментов, многие из них носят бронежилеты. Вереницей направляемся в здание суда через черный ход. Длинные коридоры, мрачно и тоскливо. Доходим до двух здоровенных клеток из проволоки, многослойные клетки. Заводят вовнутрь, сняв наручники, 4 лавки, 1 туалет и куча людей, которые всё прибывают и прибывают. Пообщался с соседом напротив: он великолепно знает английский язык, компьютеры и пойман за перевозку наркотиков. Солидный с виду, а галстук завязывать не умеет. В конце концов, мне завязал галстук пожилой мужчина, который и сам был в галстуке и костюме. Не успел я привыкнуть к галстуку и поправить его как следует, как меня вызывают на суд.

Быстро, однако. Немного нервничаю и пытаюсь настроить себя на рабочий лад. Прошло около 5-ти часов, и я уже чувствую себя чертовски уставшим, а впереди – самый важный суд моей жизни. Ведут тем же коридором, 4 заключенных попарно гуськом, между нами охрана. Выходим на улицу и заходим в суд через парадный холл. Дышу на улице на полные лёгкие, в клетке воздуха практически не было. Как же хорошо на улице было! И вот мы в помещении, идём к лифту, подъём на 4-й этаж, два поворота налево – вот и он зал Верховного суда. Стены обшиты деревом, над судьёй по центру висит портрет святого, большой и старинный. По бокам – древние масляные холсты с изображением уважаемых людей века эдак 18-го, с медалями и пр. Народу куча. У всех в зале мягкие лавки, кроме подсудимых. Усаживают нас в ряд, не сняв наручники, я оказался сидящим с краю. Замечаю своего одного адвоката с Афин. Здороваюсь, обмениваюсь приветствиями. Михалиса, мамы и людей с посольства не вижу. Там как в пчелином улье: все суетятся, шебуршат бумажками, переговариваются. Впереди меня сидят непонятные старики лет под 80—90! У нас столько не живут, а тем более не работают.

Входят судьи: 5 человек + прокурор. Все встают, приветствуют, самому молодому из них лет 50, седые, в очках, морщинах. Вряд ли они вообще понимают, что такое компьютер. Перекличка заключённых. Называют мою фамилию, стараюсь придать себе самый беззаботный вид и приподнимаюсь. Смотрю на судей, они смотрят на меня секунду-полторы, потом очередной заключённый. После краткой переклички они уходят, возвращается шум. Вижу Михалиса, Лесю и еще трёх незнакомых людей. Он в темпе напоминает ключевые аспекты речи, объяснения ответов и другие моменты. Обмениваюсь позитивными репликами с Лесей. Мне представляют нового посла (он разговаривает на украинском языке забавно и неожиданно) и переводчика (седой дядька живчик, который сам в шоке от дела Интерпола). Пожелание успехов, напутствия и вот все рассаживаются, Михалис сует мне 2 телефонные карты, так что после суда смогу звонить, не ограничивая себя. Опять входят судьи в своих дурацких чёрных шапках-коронах и развевающемся одеянии. Главный судья сидит на самом большом стуле посередине, одетый в мантию. Невольно на губах всплывает улыбка от происходящего. Пять напыщенных гордых старичков, одетые в индивидуальные одеяния (чтоб психологически отделить себя от челяди), играют судьбами и жизнями четырёх сидящих здесь людей. Вот она – абсолютная власть! Первым вызвали албанца (альбинос), выступили адвокаты, прокурор и ещё несколько непонятных людей. Тем временем я изучаю судей, сколько из них и кто может мне симпатизировать, кто из них самый нормальный и адекватный, кто не боится Америки, и действительно будет отстаивать справедливость, а не право просиживать рабочий день в рясе, поддакивая главному судье. Судьи во время слушания перешептываются, прикрываясь листами бумаги, чтоб не было видно.

Вот и приходит моя очередь. Перемещают меня на край скамьи. Вызывают по имени. Поднимаюсь, речь готова, держу в руках вместе с блокнотом. Традиционный судейский вопрос: как меня зовут, как в паспорте или как Интерпол обозвал, уточняем. А вот следующего вопроса я никак не ожидал: «Если вы невиновны, то почему боитесь ехать в Америку, судиться там?». Чертовски интересная постановка вопроса – а что я там забыл, когда у меня обвинений на 300 лет тюрьмы, украинское гражданство и я там ни разу не был. Затем спрашивают про никнейм Эскалибур? С задних рядов все советуют идти в несознанку и всё отрицать. Так и делаю. На этом поток вопросов неожиданно закончился. Речь осталась у меня. Вызвали к трибуне… Лесю. Хм, интересный поворот событий. Вопрос о вероисповедании, клятва на библии.

– У вас один ребёнок в семье?

– Ах, один, у-у-у.

– А какое у вас образование? У мужа, родителей, сына? Какой достаток в семье? – и резкий вопрос.

– Ваш сын принимал участие в преступной группировке из 17 человек (ну и какого ответа он ждал)? Он ходил на курсы информатики? Умеет профессионально пользоваться компьютером? (опа, а вот и подвохи. Ламеры мы, ничего естественно не умеем).

– У вас дома есть Интернет?

– Ах, есть, а зачем он вам нужен? (Мужу по работе).

– А ваш сын говорил с кем-нибудь из друзей об Интернете? (ни больше, и ни меньше, как-будто само понятие Интернет носит исключительно криминальный характер и за одно использование надо сажать). Логика железная – есть Интернет, мог все сделать (как в анекдоте: так инструмент же имеется). Но вот незадача – членского билета участника преступной группировки при обыске не обнаружилось, улик совсем нет. На этом допрос мамы заканчивается, и начинают выступать адвокаты. Не так долго, не так много, но оба. Мой последний оплот защиты. Кончилось всё быстро и неожиданно, не успел даже речь зачитать. Адвокат всё советовал рассказать им про электронную почту, Интернет на базовом уровне. Но такого рода вопросы они не задавали. От Интернета и прочих современных благ цивилизации они равно удалены, например, с пигмеями Галапагосских островов, а само понятие Интернет внушает им страх. Естественно бояться того, чего не знаешь, не понимаешь, и в силу своего возраста уже не способен понять. В воздухе витает обреченность моего дела. Интересно, а в Америке судьи тоже такие же тупицы будут или нет? Тем временем моё слушание неожиданно закончилось. Дела двух оставшихся пролетели ещё быстрее моего. Чувствовалось, что судьям поскорее хочется всех осудить и отдохнуть. Тем временем адвокат передаёт мне пару телефонных карт. Нас опять сцепляют наручниками и уводят из зала суда. Уже в коридоре, на ходу мне переводчик говорит, что результат суда будет известен через две недели. Они ждут, может Америка ещё какие документы пришлёт, что есть очень хорошо, появился шанс на успех. Родня остальных заключённых, включая мою маму, пытаются переброситься хоть несколькими фразами с нами, но менты очень быстро нас уводят, так что успеваем переброситься лишь несколькими взаимно ободряющими фразами.

Лифт, подвал, назад в клетку. Поток заключённых кажется бесконечным и непрекращающимся. Внутри нашим уже раздобыли по стакану фанты и сандвичу. Присоединяюсь к трапезе. Отпив напитка и откусив кусок, слышу, что меня опять вызывают. Толком и покушать не успел: везут опять в Курдало. Беру пакет с речью, сандвич и стакан, выхожу. Стакан у меня забирают, надевают наручники и опять отдают. Отпиваю до половины, чтоб можно было нести и не расплескать. Садимся в автобус, при входе в него снимают наручники. Продолжаю кушать там и понимаю, как же мне хочется есть и пить! Интересно, наши там набрали на всех еды или нет, осталось или нет, и что вообще там есть покушать? Выпиваю фанту, бутерброд доедаю в сухомятку. Соседи по клетке уже в курсе кто я, за что сижу, и чем закончился суд. Никто из них английским не владеет, тем не менее, стараются меня подбодрить.

Дорога назад занимает больше времени, тянемся в дневных пробках, то и дело останавливаемся на светофорах. Душно, тесно, воняет сигаретным дымом, дышу поверхностно, очень хочется поскорее доехать. В крохотном окне ничего не видно, ноги деть некуда, на стуле (железная скамейка) сидеть неудобно, да и в соседа справа упираюсь, взгляд направить некуда, с закрытыми глазами ещё хуже. К тому времени, как добрались назад, моим желанием было поскорее раздеться и прилечь. Спина мокрая от пота, жаждет покоя и сухой одежды и душа. Приезжаем, выходим. Блин, опять шмон проходить придётся, да и очередь в кабинки для досмотра огромная – целый автобус. Прохожу внутрь камеры ожидания, присаживаюсь на скамейку и жду. В кабинки приходят ещё несколько Ментов, так что теперь все они работают, и очередь начала двигаться быстрее. Вскоре настаёт и мой черёд. Мой солидный вид и солидные обвинения (не связанные с наркотиками) внушают доверие проверяющему и меня оглядывают бегло. Возникла заминка: оказывается при себе можно иметь только 4 телефонные карты, включая две новые их у меня – пять. Охранник хочет одну отобрать, пытаюсь ему втолковать, что две только новые, остальные б/у с маленьким балансом и вообще мне надо много звонить, звонки стоят дорого и т. п. В конце концов, он идёт советуется с другим ментом и меня пропускают. В следующий раз оставлю карты в хате. Прохожу длинными бесконечными коридорами, много поворотов, развилок, дверей. Точно не уверен, туда ли я иду, тем не менее, полагаюсь на интуицию и дохожу куда надо. Называю свою фамилию дежурному, он сверяется со списками и впускает меня. Вхожу в свою хату, все дружно встречают вопросом: «Ну, как?» и предлагают перекусить с дороги. Быстренько переодеваюсь и иду к телефону. Звонок туда, сюда. Второго октября будет решение суда или дополнительный суд. Блин, ещё две недели ждать в этом скверном месте! Быстренько рисую календарь, чтоб зачеркивать дни. Все дружно говорят, чтоб я не волновался из-за суда и готовился к поездке домой. Перекусываю красной замазкой с хлебом и маслинами. Хлеб дубовый, ломается с трудом, ложусь на кровать – усталость бешеная. Голова думает беспрерывно, уснуть не удаётся. Иду, звоню адвокату, выслушиваю возможные варианты событий. Уверенности ни в чём нет, догадок миллионы. Осталось 4 карточки, впоследствии надо будет докупить ещё. Намечаю карту с минимальным балансом, чтоб практически не держать у себя в кармане «полумёртвые души».

Угощают холодным кофе, выходим посидеть во двор: «На одну туфлю садишься, на другую ноги ложишь» – поучает правилам местных посиделок грузин Сосо. Рядом с ним армянин Артём, оба перевозчики – автобусом возили через границу нелегалов. Долго возили, жили, не тужили, пока однажды пограничник не учуял запах пота от нелегалов, сидящих в тайнике. С тех пор сидят они в Греции, а в Курдало ожидают суда. Суд на пересуд, чтоб оспорить или просто уменьшить полученный срок. Сидят уже три года, и у них есть все шансы выйти после этого суда, так что настроение у обоих прекрасное. Говорят, что я похож на хакера: пальцы как раз предназначены для клавиатуры. Желают мне поскорее освободиться и уехать тратить миллионы в Грузию. Вечереет, закрывают стадион. Идя к выходу (по пути) Сосо хочет забрать свой стакан с кофе, возле него уже пристроился какой-то альбанос и наблюдает за уходящими. Если бы все ушли, то он бы забрал ничейный стакан себе, замечает нас, наш взгляд на стакан: «Халявы не светит», думает он и удаляется с видом полной непричастности к стакану. Нам от этой сцены становится смешно. Артём, глядя на это, рассказывает нам, как у него здесь украли две пары трусов. Утром повесил на окно сушиться, к вечеру их спёрли. Ну и местечко. Вот почему все держаться кучками, особенно русские. Практически все хаты русскоязычные, «крыс» нет, воровства нет. Все знают, что здесь живут русские и бояться воровать. «Один за всех и все за одного» – такой здесь девиз и образ жизни. Никто не смеет поднять руки на русского – здачи давать будет не только он, а и все. Плюс у русских здесь всегда есть холодное оружие, так что чувствуешь себя фривольно и привилегированно. Вечером макароны с сыром и опять таки паршивый хлеб, кушаю и залажу на кровать с книгой, осталось две книги, заканчиваются очень быстро. Что делать здесь дальше – не знаю. В 9:00 закрывают хату, читаю ещё час-полтора и спать.

Четверг 18 сентября 2008.

Проснулся поздно: было время идти за обедом. Настроение немного получше. На обед мелкая жареная рыба, салат и половинка лимона. Надо кушать и набирать вес и силы к следующему суду. Прибывают новые люди: ещё 2 наших и столько же «гичиков». Перекусил, залез на шконку, и решил утеплиться: носки и джинсы. Жары нет, она прошла абсолютно незаметно. Почитал, поспал, написал страницу воспоминаний вчерашнего дня. Опять гулял на улице достаточно долго, пока не начал замерзать. Завтра с такой погодой буду в кроссовках ходить, скорее всего. В голове крутятся десятки вариантов развития событий 2-го октября, но вряд ли я способен точно и уверенно смоделировать и спрогнозировать, что там будет. Поэтому готовлю себя, как могу: гуляю, дышу свежим воздухом, начали замерзать ноги в шлёпанцах. Да и сами шлёпанцы подкачали – у правого начала отклеиваться подошва. Недолго им осталось, а с виду такие красивые были. Три недели служили верой и правдой, старые растянутые и рваные я выбросил. Позвонил Лесе и Насте, потратил на разговор примерно пол-карточки. Дома холодно, дожди и я всё равно туда очень хочу. Заказал на завтра маме простынь укрываться, наволочку и пакет. Старый пакет, который я взял из Киева для упаковки белья, который оказался у меня с 25 февраля, когда мне завернули в него подарок на день рождения – долгая история была у этого пакета. И вот он окончательно прохудился и порвался со всех сторон. После прогулки решил нарисовать календарь, чтоб зачёркивать уходящие дни. Ровно две недели осталось. Опять считаю время до часа икс, столь привычно. Закрадывается мысль, а где ж я буду встречать Новый год.

Вечером на ужин макароны и хот дог. Опять видел раздавленного котёнка, он все ещё жив и ползает потихоньку коридором на одних передних лапах. Дочитываю предпоследнюю книгу и рано ложусь спать. Завтра у меня посетители.

Пятница 19 сентября 2008.

Встал рано, хорошо выспался, дремать дальше – желания нет. Очень тихо вокруг: много людей уехало на суд, много всё ещё спит. Звоню Лесе и Насте, телефоны все свободны, никакого ажиотажа не наблюдается. Снимать носки желания нет, так и хожу в носках и шлёпанцах. Холодно. К четырём часам придут посетители. Пообедал фасолью с хлебом, пообщался с сокамерниками, поспал. Посетители не пришли – сегодня и в понедельник забастовка на тюрьме, так что остался я без одеяла и карточек. В лучшем случае увижу их в следующую пятницу. Похолодало ещё сильнее, надел свитер. Здесь чувствуется приход осени. Но не такую осень я ожидал увидеть, и не здесь тем более. Что ж опять считаю дни, в лучшем случае 13, в худшем более 2,5 месяцев. Ожидаем. Вечером принесли шахматы, сыграл 4 раза, из них только 1 выиграл. Серьёзные соперники. В туалете видел крысу, оказывается они на самом деле выныривают из унитаза. Увидев меня, мокрая крыса опять юркнула в унитаз. Включил слив – пусть поплавает.

Четверг 16 октября 2008 года.

Утром не было молока, хорошо хоть сухари с мармеладом остались. Нас осталось лишь трое, и только Анатолий единственный встаёт рано и берёт еды на всех. Прогулка по стадиону. Самочувствие лучше, остался лёгкий насморк. Светит солнце, хожу в одной футболке. Мысли блуждают где угодно, похоже решение министра на этой неделе мне не светит. На обед жареная костистая рыба с чесночным соусом и непонятной травой. Пообедали, почитали. Завтра у Анатолия решение суда. Посмотрим, как пройдёт процесс. Днём после закрытия начался шмон, сразу во всех хатах. Только мы улеглись на кроватях и собрались поспать, как неожиданно двери открылись и вошли пятеро ментов в перчатках. Нас поочередно прощупали (скорее для виду, а не для результата) и выдворили в коридор. Шмон не такой, как был на Косе. Сумки не распаковывали, в вещах не рылись. Перевернули матрас с простынёй – на этом всё и закончилось. Халтурно работают, наркоту искали, навел их кто-то. Минут десять ждали в коридоре, потом вернулись в хату. Вещи из 15 человек досматривали только у цыгана. Поправив кровать, продолжил отдых. Ужин: вермишель, запечённая с мясом и сыром. Вечером забыли вызвать на суд Анатолия, сильно волнуется.

Воскресенье 26 октября 2008.

Распорядок дня кардинально поменялся. Ложусь рано, просыпаюсь рано. Теперь успеваем встать и к 8:00 утра уже стоим в первых рядах за сухарями, мармеладом и молоком (или чаем, последние три дня было молоко). Набираем с запасом, на данный момент он составляет коробку сухарей и коробку мармелада/маргарина. После «добычи» выпиваю два стакана молока, съедаю 4х2 сухаря с мармеладом. Погода странная, солнце припекает, но ветер дует холодный. Поэтому хожу, гуляю сначала в свитерке, а потом в одной футболке. Часа 2 утром и 2—3 вечером, 6—10 км. Никогда столько много не ходил, даже во времена детства, когда пешком в школу ходил. Подтягиваюсь прямым хватанием 6 раз. Утром—вечером лёгкая гимнастика. К еде привык, распорядок дня практически одинаковый всю неделю.

Сегодня вот часы перевели, и я немного выбился из графика. Всю неделю в хате без перемен – апергия, забастовка по ихнему. Никто на суд не пошёл, назад в свою тюрьму тоже. Дни ничем не отличаются друг от друга. Много сплю, ем, штаны перестали спадать, живот начинает быть виден, ногти отрасли, волосы тоже. Две недели назад обстриг ногти, пять недель – волосы, и опять неряшливый вид. Привык к отсутствию горячей воды в ванной. Помыться можно один раз в день (когда есть горячая вода). После обеденного перерыва открывают все хаты и люди дружненько отправляются в общую баню. В ней 12 душевых, рассекателя на душе нет, просто труба торчит с потолка. Кранов тоже в обычном понимании нет – простые краны с рычагом, которыми и перекрывается вода (как в отопительной системе или же краны, которыми можно блокировать воду в квартире). Дверей в душевой нет, завешиваюсь запасной простыней. Напор сильный. Вещи вешать практически некуда – шурупы-крючки почти везде выдраны. Наша хата находится посредине коридора, поэтому есть шанс добежать и не стоять в очереди. Сток в душевой сделан просто – дырка в полу, пол кривой – везде лужи. Хорошо, что на сандалиях толстая подошва, поэтому не стою ногами в воде. Идти недалеко, метров 300 от душа до хаты. Подошва постепенно начала расслаиваться, в принципе не критично.

Ритм местной жизни чувствую без часов – когда просыпаться, идти за сухарями, гулять, кушать, спать, опять гулять, кушать, играть в шахматы, читать книгу, смотреть телек и потом спать. Время проходит незаметно.

Анатолий родом из Красноярска (дыра… Сибирь). Работал на АЭС, поседел в 20 лет с его слов, волосы необычного стального цвета. 9 лет живёт и работает в Англии, имеет вид на жительство и является практически полноправным англичанином. Почти 10 же лет назад, на заре распада Союза, умудрился обеспечить себе старость путём элементарного «рейдерски-дружелюбного» захвата земли колхозов. Земельки прикупил, а стоимость её же для налоговых органов безбожно занизил. Вот и аукнулось ему спустя 10 лет. Хотя ещё раньше запрос из РФ пришёл прямо ему в Англию и был суд над ним, который постановил, что новый гражданин ни в чём не повинен, не стоило ворошить дела давно минувших дней. Приятно был удивлён, когда после суда государство… возместило ему издержки за суд: оплату адвоката и не заработанные деньги на работе (!). Дело закрыли, документы по нему на руки получили и успокоились. Все, кроме РФ. Они вновь подали на него в розыск. Теоретически в любой цивилизованной стране за одно преступление дважды судить не могут, Греции это не касается. Приехал Анатолий отдохнуть на недельку – бац, знакомая история. «Рашен Интерпол» разыскивает вас, извольте экстрадироваться. Ага, щас! И началась борьба за свободу «свободного» человека. Дошёл, как и я аж до Верховного суда (как гражданин первосортной страны «всего лишь» за два месяца, сверх быстро, как для Греции). В шоке от всех этих глупостей с судами и от тюрем. Был приятно удивлён, что много наших и мало афроамериканцев —наркоторговцев, в отличии от Англии. Там он тоже умудрился сесть, но совсем чуть-чуть, сразу же вышел под залог. В Греции ему это, как и мне не удалось, хотя у него и паспорт европейский и сестра в Афинах живёт. Словом обыкновенный, добропорядочный обыватель. Опыт осуждённости имеет небольшой – выиграл два дела в Англии и таки третье в Греции (но каким трудом!). Есть у него сын под 30 лет, и поехал он как-то в клуб погулять, принял на грудь изрядно (русская кровь, количество пропиле алкоголя бывает феноменальным). И поехал оттуда домой на машине папиной, так как своя была в ремонте. Как любой современный человек с ручной коробкой передач он не дружил, поэтому и не доехал. Пару раз не отжал сцепление (ума не приложу, как люди на трёх передачах ездят! (прим. Автора), забыл подрыгать ручкой и остановился. На улице холодно, выходить не хочется. Посидел так в раздумье и заснул. А полиция тут как тут. Пьяный русский за рулём машины – бешеный штраф и конфискация прав обеспечены. Один нюанс – машина стояла и не двигалась, хоть двигатель и работал, обогревая салон. Оформили блюстители порядка протокол и направили дело в суд, потирая свои руки. Но не тут то было. Хитрый народ – нас так просто не поймаешь. Думали сын с отцом как выкрутиться и таки придумали (вступив в преступный сговор). Легенда такова: сын поехал отдохнуть в клуб, напился и решил не ехать на своей машине, а позвонить отцу, чтоб он его забрал оттуда. Думали над мелочами основательно, как шпионы в стане врага. Даже название клуба зазубрили, время отъезда – приезда. Значится, забирает он его из клуба и везёт домой. Вдруг машина ломается. Отец возвращается за машиной сына к клубу, чтоб отбуксировать свою к дому. Из-за холода сын решил включить отопление и для этого перебрался на водительское сидение. А тут фараоны тут как тут штраф выписывают проснувшемуся горе-водителю. Пришло время – пошли они на суд. Там всё строго в свидетелях сидит знакомый сыну патруль, очередь обвинённых и лишающихся прав движется. И тут на скамью подсудимых выходят русские со своей историей. Менты впали в ступор: ведь ситуация проста как апельсин, они всегда в подобном случае лишали прав. А судья почему-то не спешит с выводами. Спрашивает удивлённых фараонов: