Любовь бабочки. Оазис

Белая Ведьма была притчей во языцех и главным объектом шуток всего Юридического факультета. Людям свойственно, так или иначе, высмеивать тех, кого они боятся больше всего, потому что непочтительность выступает своеобразной компенсацией за подчинение и раболепие. Ведьма была их куратором и могла являть собой воплощение лучшего или худшего преподавателя, в зависимости от ее настроения.

Они моментально оделись и рванули вниз по лестнице. Майкл был взвинчен как никогда, он обещал заехать к Вики этим утром, но теперь это было невозможно. Придется ждать окончания лекции. Чарли запрыгнул на место водителя, автомобиль взвыл и помчался, оставляя за собой полосы шин и хвост густого дыма. Им потребовалось менее пятнадцати минут, чтобы добраться до Университета, припарковать авто и помчаться по пустым коридорам на лекцию. Когда они на цыпочках пытались пробраться на свои места, лектор прервался и молча ожидал, пока они усядутся.

К ее чести, Белая Ведьма, женщина под пятьдесят, все еще изящная и привлекательная, обладала блестящим юридическим складом ума. Она была действительно отличным лектором, принимая во внимание, сколько ее бывших студентов позже стали выдающимися и успешными адвокатами и юристами. Эту женщину по праву считали величайшим экспертом и знатоком уголовного права. Поэтому Декан настоял, чтобы она читала лекции каждому новому первому курсу, это было гарантом того, что они вынесут с занятий достойный багаж знаний.

Белая Ведьма была ориентиром в коллегии адвокатов. Ее близкие друзья, преимущественно адвокаты и художники, считали ее одновременно милой женщиной, обладательницей искрометного чувства юмора, никогда не теряющей самообладания и светской львицей, не знающей усталости, способной опустошить целую бутылку виски, глазом не моргнув. К тому же, она была экстраординарным дипломатом, никогда не демонстрировавшим нервозность или гнев. Но близкие друзья отлично знали, случись кому-то оскорбить или задеть ее, она была в состоянии постоять за себя, используя выражения покрепче заправского дальнобойщика. Она никогда не была замужем и не имела намерений заключить брак, но все бывшие возлюбленные имели обыкновение звонить ей два раза в год, на Рождество и в День святого Валентина.

Однако для ее студентов, она была Белой Ведьмой – стареющей женщиной, с ужасным характером и всеми мерзкими атрибутами и склонностями старой девы. Даже хуже, незамужней преподавательницей среднего пошиба. Она будто нарочно пыталась выглядеть непривлекательно – седые волосы, стянутые на затылке в бараночку и круглые очки, не говоря уже про рот. Казалось она сжимала губы в постоянной готовности тебя укусить. Ее студенты не понимали ее консервативные пристрастия в одежде, а тем более, ее иронические комментарии. Насколько было известно, все ее шутки сводились к подтруниванию над ее безответными студентами.

Глава 6

Отчуждение

Белая Ведьма ждала.

– Доброе утро, юный Чарльз! Вы хорошо позавтракали? – спросила она, слова эти заставили Чарли вздрогнуть, будто от удара кнута. – Соболезную, Чарли. Я слышала, ваш будильник безвременно почил вчера вечером. Жаль! Держу пари, вы в глубоком трауре.

Она выставила Чарли посмешищем перед сокурсниками, и он испытал жгучее желание вцепиться в нее. Бедный Чарли уже окунулся в омут отчаяния, но Ведьма, похоже, еще не закончила.

– Что касается вас, Майкл, вы, как посмотрю, точная копия своего дяди Сэмюэля. Он всегда опаздывал на занятия, но он с легкостью нагонял пропущенное. Мы учились вместе, как вы знаете. Но, в отличие от вас, он опаздывал, потому что вынужден был много работать, чтобы оплатить свое обучение.

Ее ухмылка сделала Майкла совершенно растерянным. Он тихо сел, и лекция продолжилась.

– А теперь, мы будем говорить о таких понятиях, как отягощающие и смягчающие обстоятельства при рассмотрении дела. Применяя перекрестный допрос, суд, при вынесении приговора, первостепенным считает результаты действий преднамеренных, нежели непреднамеренных. В случае совершения убийства, однако, непреднамеренные действия рассматриваются в другом аспекте.

Майкл, казалось, мог заметить, будто головы студентов на первом ряду вскипали от перенапряжения, и пар струился у них из ушей. Сегодня, впрочем, ему и без того было над чем поразмыслить, скажем, об этнической дискриминации, злоупотреблении родительской властью, праве на самоопределение, свободе при выборе полового партнера и первой поправке. Из этих тем проистекало множество запутанных пунктов Гражданского права, однако не все подпадало под программу курса по Уголовному праву. Постепенно образ отца, стоящий перед глазами, вышел на первый план, словно превратив Белую Ведьму в расплывчатый мираж, оставив лишь силуэт. На смену удручающей перспективе быть замученным тиранией его отца, постепенно пришло чувство облегчения. Буря утихла. Жизнь продолжалась в более-менее мирном ключе.

В глубине души Майкл надеялся, что отец успокоится и рассмотрит ситуацию с другого ракурса, как только Адам поговорит с ним. В вопросах убеждения и уговоров его брату не было равных. Размышляя об этом, Майкл уповал на лучшее, лекция пролетела быстро. Когда настало время двенадцатичасового перерыва, он выбежал из здания университета и направился в магазинчик папы Лоренсо. У кассы он заметил Папу и Шарлин, озадачившись, почему Вики не было на месте. Войдя в магазин, он одарил присутствующих лучезарной улыбкой, но Папа Лоренсо, направившись ему навстречу, лишь сердито взглянул на него.

– Я больше не желаю видеть тебя в моем магазине.

Майкл был сбит с толку. Папа Лоренсо тряс пальцем прямо перед его носом, почти столь же яростно, как отец, прошлым вечером. Что могло случиться?

– Держись от нее подальше. Ваше семейство уже причинило ей массу проблем. Слушай, она хорошая девушка, и мне отвратительно видеть, как ты с ней обошелся. А теперь – прочь. Оставь ее в покое.

Папа Лоренсо начал выталкивать его из своего магазина, Майкл не мог больше выносить этого.

– Где она? Что произошло? Пожалуйста, скажите мне, Папа! Она здорова? Умоляю, скажите, что произошло?

Майкл остановился и бросил на Папу умоляющий взгляд.

Наконец, Папа прислушался. – Ты что, ничего не знаешь?

– Что именно?! – завопил Майкл. – На самом деле, Папа, я решительно не понимаю, о чем вы говорите!

По выражению лица было видно, что Майкл находился в полнейшем замешательстве, Папа поверил в искренность его слов. Он сел на ящик из-под яблок, подозвал парня ближе и рассказал, что произошло тем утром.

Вскоре после того, как Виктория приехала на работу, перед магазинчиком остановился белый Роллс-Ройс. В магазин вошел никто иной, как папаша Шульц, спросив Папу Лоренсо, работает ли сейчас Виктория. Он представился, уверив Папу, будто хочет поговорить с ней. Виктория в это время переодевалась в подсобке.

– Так вот, – продолжил Папа, – я пожал его руку, а он сказал, что приехал поговорить с Викторией. Я направил его в сторону подсобки и вскоре услышал крик, переходящий в истерический ор. Я оставил Шарлин за кассой и ринулся узнать, в чем было дело.

Майкл почувствовал прилив ярости, кровь вскипела в его жилах, он уже знал, что Папа сообщит ему далее.

– Твой отец сказал Виктории, что ты не желаешь видеть ее больше, что ты переезжаешь домой, что между вами все кончено. Виктория начала рыдать, твой отец махал чеком на пять тысяч долларов у нее перед носом. Он пытался откупиться от нее, а бедная Виктория твердила лишь одно, что любит тебя и деньги ей не нужны, нужен лишь ты. Тогда он начал кричать и оскорблять ее: пуэрториканской шлюхой, шалавой и тому подобное… Я потребовал, чтобы он убирался. Он все пытался всучить ей свой чек, а после рванул к выходу, бранясь последними словами, не стесняясь остальных покупателей. Когда он ушел, я отправил Викторию домой на такси, она была убита горем.

К этому времени Майкл достиг точки кипения и мог думать лишь о том, что ему делать немедленно: звонить отцу и выяснить с ним отношения раз и навсегда или мчаться в Бруклин? Первым делом, он решил ехать в Бруклин, извинившись перед Папой Лоренсо, он направился к зданию Университета.

Чарли опешил, когда увидел своего друга. Он достаточно хорошо знал Майкла, чтобы понять, что здоровяк на взводе, и вот-вот взорвется, если его не успокоить.

– Майкл, ты видел Шарлин в магазине?

Майкл не ответил, он погряз в невеселых раздумьях. Чарли толком не знал, что еще сказать.

– Майкл, приди в себя, ты дерьмово выглядишь. В чем дело? Что стряслось?

Чарли не желал отступать. Он обязан был узнать, почему Майкл был чернее тучи. Майкл излил душу. Он рассказал Чарли о том, что произошло в магазине. Чарли ушам своим не верил. Неужто старик Шульц зашел так далеко? Чарли и сам был возмущен до предела; может быть их родители занимали разные социальные ниши, но Чарли и предположить не мог, чтобы они поступили бы с ним так гнусно, приведи он домой темнокожую девчонку или азиатку. Прецедента, правда, не было. Но, он отлично знал своих родителей и всегда трезво оценивал их поступки.

– Я все понял, Майкл. Слиняем с занятий и поедем в Бруклин.

Майкл аккуратно прервал его: – Спасибо, приятель, но я бы хотел поехать туда один. Нет нужды нам обоим наживать проблемы из-за пропусков. Дай мне ключи от машины. Увидимся дома, ладно?

Чарли отдал ему ключи и ушел, на прощанье похлопав его по плечу, выражая поддержку.

– Чувак, не напрягайся. Предки все такие. Мой папа все еще говорит со мной так, будто мне лет восемь.

Майкл осознал, что в этот раз вел авто точно, как Чарли. Он добрался до Бруклина в рекордно короткие сроки, впечатав педаль газа в пол. Высокая скорость, казалось, помогла ему выпустить пар и успокоиться немного. Он был взвинчен, как и прежде, но теперь был готов столкнуться с проблемами с большим хладнокровием. Майкл поднялся наверх и застал тетушку Марию столь же удивленной, как он сам. Вики дома не было.

Тетушка Мария думала, что девушка все еще на работе, но одному лишь Богу было известно, где она могла быть. Второй раз за день Майклу пришлось рассказывать неприятную историю, произошедшую в магазине Папы Лоренсо. Он понял, что тетушка Мария перепугана не на шутку. Женщина призналась, что Виктория плохо знала Нью-Йорк. Это был слишком большой, перенаселенный город, с высоким процентом психов на душу населения. Майкл пытался успокоить старую леди, которая зашлась в кашле от волнения.

– Тетушка, она, вероятно, решила прогуляться, чтобы отделаться от дурных мыслей. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Однако оба они волновались в гораздо большей степени, чем готовы были признать. Майкл заварил для Тетушки немного чая, и они вместе сидели и ждали. Мария пыталась улыбаться, а Майкл, в это время, почувствовал, каково это, провести хотя бы день без его Вики, потерянным и несчастным. Теперь, думая о мерзких деяниях отца, Майкл чувствовал себя будто потерянным для своей семьи, а Вики была всем, что у него осталось. Он не мог простить это отцу. Но через какие терзания, должно быть, прошел его родитель, если уж ему пришлось творить такие ужасные вещи? Больше всего Майкла пугало то, что он мог потерять Вики.

Они ждали около часа, поглощенные своими невеселыми раздумьями, пока, наконец, ключ не повернулся в дверном замке. Майкл вскочил от волнения. Вошла Виктория, вся в слезах. Все, что они могли сделать, так это крепко обнять друг друга, будто они не виделись целую вечность. Вики разрыдалась. Тетушка Мария уложила ее на диван, медленно гладя ей волосы и лицо, распухшее от слез, шептала слова утешения, словно мать, пытающаяся унять боль своего ребенка, который поранился очень сильно. Майкл принес чай и для Вики. Когда он вошел в гостиную, тетушка баюкала ее как ребенка. Майкл принял решение. Он вышел из квартиры и направился к метро. Он остановился у телефона-автомата и позвонил отцу. Его секретарь ответила, что отец был на встрече и соединила Майкла с его личным помощником. Он попросил передать, что сын мистера Щульца скоро прибудет.

Когда Майкл вышел из метро на Пятой Авеню, ему пришлось прокладывать себе путь сквозь толпу к северному выходу. Он шел по забитому тротуару, теряясь среди тысяч людей, идущих словно лавина. Вдалеке он заметил неоновую вывеску «D&S», логотип фирмы отца, мерцающую цветными огнями. Это был крупнейший магазин отца. Он владел сетью бутиков, но это был самым большим в Нью-Йорке, поражающим ассортиментом одежды и аксессуаров. Здесь можно было найти все, от булавки до шнурков, стоило только потратить время. Магазин занимал несколько этажей, каждый размером с футбольное поле. Шесть лифтов обеспечивали непрерывную циркуляцию потока покупателей по магазину.

Его отец заставил Вики страдать, Майкл не мог с этим мириться. Внутренний голос словно внушал ему:

«Перестань, это не какой-то мерзкий негодяй, это твой отец. Успокойся. Спорим, он с радостью приедет на вашу свадьбу и на день рождения вашего первенца!»

Но этот голос немедленно сменялся другим:

«Приди в себя, это тот еще ублюдок, Господин Хозяин Пятой Авеню. Стоит ему пальцем поманить, и сразу сбежится с десяток олухов, готовых ему ботинки лизать. Посмотри, что натворил этот напыщенный осел!

Он промчался по первому этажу к лифтам и поднялся наверх, к кабинетам управляющих, где застал врасплох секретаря, которая так и не поняла, был ли это налет или попытка похищения кого-то из руководства.

– Где мистер Шульц? Мне нужно говорить с ним.