18/35, или Жизнь обывателя

«Как в армии побывал:

молодец, что прошёл, но повторять не хочется».

«А записки с голубками всё летят ко мне из детства…». Нет, не летят и уже никогда не прилетят. Не скучаю. Даже не знаю, зачем выделила целую главу. Видимо, ввиду большого календарного периода, занимаемого школьными годами.

У меня не осталось школьных друзей, я не хожу на встречи одноклассников, к учителям испытываю сухую признательность, и то только потому, что их труд не из лёгких. А пишу об этом для того, чтобы те, кто жалеет, что школа для них не осталась тёплым воспоминанием из детства, перестали об этом жалеть и испытывать чувство вины. Это всего лишь учреждение, которое мы должны окончить для того, чтобы получить элементарные знания в должном объёме. Это можно сделать и не посещая школу, но будет сопряжено с рядом трудностей, начиная от сложности держать планку самоконтроля и заканчивая оформлением ряда документов. Мы не знаем, как сложится жизнь, поэтому придерживаться определённых стандартов, наверное, необходимо. Устроиться на работу по найму всё ж таки проще, чем самому вести бизнес. Добиться повышения на работе проще, имея определённые бумаги, включая диплом о высшем образовании, сертификаты различных курсов и прочие корочки, дающие возможность заработать стандартным путём уже на другую корочку, на корочку хлеба.

По окончании школы я жгла тетради на школьном дворе. Это для меня довольно странный поступок, настолько хотелось с ней распрощаться, что я решила выражению «сжечь мосты» придать немного реалистичности.

Своему ребёнку я объясню, что школа – это не место, где воспитывают, заботятся, следят за атмосферой в коллективе. Это место, где ты сам по себе, где тебя никто не защитит и не пожалеет. Вы скажете, что это очевидно. Так, вернее всего, подумали и мои родители. Я их не виню, но урок вынесла.

Когда-то я думала так и про церкви, что как только ты попадаешь в здание храма, ты словно в другой стране, и здесь другие правила, а именно правила добра и справедливости, и каждый раз, посещая храм, я сталкивалась с хамством, жадностью, непрошеными советами и прочими людскими пороками. Наконец поняла, что в храме тоже люди, абсолютно те же, что только что были со мной на улице, в транспорте, в кафе, и ведут они себя точно также: прут напролом, действуют только в своих интересах и ни о чём возвышенном они не думают.

Из самого яркого церковного воспоминания – стою в очереди на исповедь вся в своих мыслях, готовлюсь, как и что правильно сказать, ничего бы не забыть, и меня одёргивает бабуля милого вида и говорит: «У меня украли паспорт. Дай хоть сто рублей, а то мне его не вернут».

Очень часто, когда я сталкиваюсь с неприкрытой наглостью, я впадаю в ступор. Мне за тридцать, но я за столько лет всё так и не могу привыкнуть к некоторым несовершенствам нашего мира. Я и в этот раз впала в какое-то оцепенение, но денег не дала. Вышла я после службы с тяжёлым сердцем. Так неприятно это осознавать, что в самом святом месте на земле, в своего рода посольствах Божьего промысла, такое процветает. Правда, не хочется после этого ходить в храм, службу стоять, какие-то ритуалы совершать. А главное – сделать ничего нельзя. Полицию вызвать – у виска покрутят, это же церковь, здесь часто просят милостыню, батюшке пожаловаться – он открестится словами, что все люди грешны. Тупик.

Так вот школа. Покинула я это заведение после девятого класса. До сих пор считаю, что это было одно из самых верных решений, принятых мною в течение всей моей пока ещё недолгой жизни. Я в принципе не очень понимаю, когда семнадцатилетние лбы носятся по рекреации вместе с первоклашками. Из школы, как и отовсюду, надо уметь вовремя уйти.

Какими навыками, обретёнными в школе, помимо чтения и письма, пользуюсь по сей день? Пожалуй, вязание крючком, пошив несложной одежды на швейной машине, да и пару военных песен пою, заученных на уроках музыки. Остальные теоретические знания с каждым годом забываются всё больше и больше. Что-то пытаюсь освежить, что-то наверстать, что в школе недодали, или я не смогла тогда усвоить материал. Сейчас модно учиться всю жизнь, сейчас это как-то особенно популярно.

Где школа, там и детский сад, раз уж даже тема церквей у нас попала в школьный раздел, то не забудем и про дошкольные учреждения.

Я, как и все, не люблю работать, но часто повторяю, вспомнив, что в моей жизни был детский сад: «Нет уж, лучше я схожу на работу, чем мне вдруг вновь придётся очутиться в детском саду». Слишком я была маменькина дочка, да и, должно быть, остаюсь ею, чтобы оторваться от юбки и провести целый день в компании орущих и по-разному воспитанных детей и совершенно не знакомого мне взрослого человека в лице воспитателя.

Приведу два самых ярких воспоминания.

Первое – гороховая каша. Пробовали когда-нибудь такое? По моему мнению, действенный способ с кем-нибудь рассориться – позвать в гости и накормить гороховой кашей. Более странного блюда я не ела ни до ни после в своей жизни.

И второе – рёв. Непрекращающийся рёв, когда я ждала маму, чтоб она забрала меня из сада до тихого часа. Дети были уже все уложены, я, не переставая захлёбываться слезами и слюнями, сидела в коридоре на стуле, а напротив также на стуле сидела воспитательница, терпеливо ожидая, когда ж меня соизволят забрать.

Я и сейчас не очень люблю спать в чужом месте. Если есть возможность завершить поездку одним днём, то я стараюсь вернуться в свою домашнюю постельку. А уж тогда ребёнком мне была противна сама мысль уснуть в незнакомом месте ещё и без родителей.

И чтобы совсем добить тему различных способов и методов убийства детской психики, затронем тему «ёлок».

Удивительно первый раз познакомиться с ОМОНом не когда ты вороватый бухгалтер, не когда ты участник массовых акций протеста, не когда ты грабишь банк и не успел прыгнуть в тачку к сообщникам и вовремя свалить с награбленным, а когда ты в начальной школе по трагическому стечению обстоятельств и бесплатному билету от работы родителей решил посетить «ёлку». И это, более того, не совсем твоё решение, тебя никто и не спрашивал, но надо идти, ведь там ещё и подарок дают.

Для тех, кто не посещал «ёлки», даю пояснение. Актуально оно больше для «кремлёвских ёлок». На спектакль не пускают с родителями, родители остаются на улице, а когда после мероприятия вы должны, наконец, воссоединиться, детей, выпускают в кольцо ОМОНа и гоняют по кругу. Мне удалось вырваться из этого оцепления, но я и сейчас не понимаю, зачем это лишнее звено в виде сотрудников отряда милиции особого назначения между перепуганными детьми и не менее очумевшими родителями.

Вот и весь сказ за период от ноля до пятнадцати лет.

Глава 3. Лето – это маленькая жизнь

«Поле, русское поле».

С каждым годом приход зимы для меня становится всё большим испытанием. Зима хороша только для детворы и снежная зима – для будущих посевов. А взрослому человеку, далёкому от зимних видов спорта и развлечений, как и медведю, хочется переждать её в спящем режиме.

Гололедица, снег – всё увеличивает пробки, а значит и твоё время, которое ты тратишь, чтоб куда-либо добраться пешком или на транспорте. Холодный ветер, заставляющий тебя ругаться, стоя на остановке, короткий световой день, как крот везде пробираешься, да ещё и пока оденешься, на работу опоздаешь. Грязная обувь, промокшая обувь, испорченная реагентами. Вы поняли, да? Ненавижу зиму. Как меня угораздило родиться в одной из самых зимних стран?

Как давно вы перестали воспринимать первый снег с придыханием? Я – лет в двадцать пять. Меня хватило на двадцать четыре зимы, с наступлением очередного белого времени года я уже не была взволнована первым снегом.

Летом, особенно в России, тоже есть свои недостатки. Например, насекомые. Моя бабушка по отцовской линии надо мной всё время смеялась, что я боюсь каждую козявку, ведь она меньше меня в несколько десятков раз. «Бояться надо тигра», – говорила она. А я вот так до сих пор не думаю. Мелочь нельзя недооценивать. Самые страшные поступки исподтишка, как будто клещ к тебе присосался, а ты не сразу увидел. Когда-то читала такое объяснение, что те, кто беспричинно боятся насекомых, как раз подсознательно боятся именно различных гнусных поступков, совершаемых другими людьми втихаря, предательства, сговора за спиной и прочего.

Я ребёнок, чьё детство выпало на девяностые. Тогда было принято отвозить детей на всё лето к бабушкам в деревню. В лагеря я не ездила, о чём не жалею, а море увидела только, когда мне было уже двадцать.

Сейчас я с теплотой вспоминаю этот период, хоть я и относилась к тому большинству детей, которыми не занимались. Нет, меня водили в школу, как вы уже читали. А ещё я на протяжении полугода посещала балетную студию, о чём до сих пор кричу на каждом углу, что я бывшая балерина. И всё-таки родители не парились по поводу моего досуга – отвезли на три месяца в деревню и забыли.

В этом есть плюсы. Дети, которые предоставлены сами себе, всегда могут себя занять. Я и сейчас нахожу себе занятия без проблем. Я не говорю, что мне никто не нужен, но от безделья и от скуки, оставшись наедине сама собою, я не страдаю.

У бабушки была скотина, огород. Мне повезло воочию увидеть, что батоны хлеба не растут на дереве, молоко не берут из молочных рек, а вика – это не только женское имя, но и название сельскохозяйственной культуры. Я до сих пор помню наименования многих полевых трав, знаю, как выглядит парник и что клубника бывает ремонтантной.

Лето в городе я почти не помню, только как носилась по детской площадке, я так обожала все эти лазелки. И тополиный пух помню в больших количествах, в центре двора рос огромный тополь.

Во мне есть много чего, что характерно для русских людей. Например, гигантизм. Обожаю всё большое и просторное: от высоких потолков в здании до широких полей и лугов. У бабушки в деревне потолок в доме большой высотой не отличался, зато в просторах природы недостатка я не испытывала. Поездки на велосипеде, долгие и дальние прогулки пешком – это ядро моего времяпрепровождения в сельской местности. Всё это было бы невозможно в одиночку в детстве, если б у меня не было её. Спасибо тебе, Мара! Я посвящаю следующую главу тебе.

Глава 4. Мара

«Детство – это ты».

Даже если когда-нибудь судьба нас разлучит, я всегда буду помнить о тебе, ведь ты – моё детство.

Как я люблю говорить, с Марой у меня было в первый раз всё, кроме секса. В первый раз отправилась на дальнюю прогулку на велосипедах, в первый раз фильм посмотрела в кинотеатре, в первый раз на речку пошла, в лес, в ночной клуб и даже за границу первый раз уехала с ней.

Она всегда была и остаётся разумнее меня, а я постоянно ищу приключения на одно место. Однажды Мара мне сказала, что проблемы выходят из меня. Так и есть, я просто какой-то генератор неприятностей, которые я чиню сама себе.

Когда мы ссорились, чаще всего по моей вине (я не помню ссоры, где бы виновата была не я), она всегда со мной мирилась первая, как я уже сказала, она мудрее, а мне было стыдно первой пойти на контакт.

Мы дружим до сих пор. Нас разделяет расстояние в более чем двести километров, но, по-моему, это тот случай, когда любовь на расстоянии возможна. В детстве мы соединялись у наших бабушек в деревне, а теперь приезжаем друг к другу в гости. У нас появились семьи, наши встречи перестали быть похожими на приключенческий детектив, но они всё также желанны. Мы больше не пускаемся в далёкие пешие или велосипедные путешествия по просторам, что были нам доступны в детстве, но это всё так свежо в памяти, точно было вчера, и согревает в минуты, когда одолевает, казалось бы, не проходящая грусть.

Мара, если бы тебя не было в моей жизни, жизнь была бы однозначно другой, но точно не лучше. Я уверена, что ты мой подарок свыше. Пока не знаю, за какие заслуги, возможно, мне ещё предстоит сделать что-то геройское, и ты в моей жизни авансом.

Эта книга тоже появилась благодаря моей любимой подруге. Получив от неё в качестве новогоднего подарка писательский блокнот, я поняла, что не могу его использовать не для чего другого, как для написания автобиографии.

Не могу не отметить, что в моём первом детском детективе, который так и называется «Как Ваня писал свой первый детектив», описаны быт, явления действительности, атмосфера конца 90-х – начала 2000-х, основанные частично на реальных событиях, происходящих в посёлке, где прошло наше с Марой детство.

Глава 5. Муж

«Лучшее, что может сделать мужчина с женщиной –

это рассмешить её».

Муж. Терпеть не могу это слово. Вернее, не так. К слову отношусь нейтрально, но своего спутника жизни, с которым у нас юридическая связь, так редко называю. Даже в разговоре с малознакомыми людьми называю по имени своего благоверного, единожды пояснив, что речь о моём муже.

То, что я своего возлюбленного не называю мужем, совсем не значит, что я несчастлива в браке или вовсе туда не хотела. Наоборот, я отношусь к традиционной части женского общества, назовём её так, которая стремится выйти замуж по целому ряду причин: от рождения потомства в полной семье и законном распределении имущества добрачного и нажитого после постановки штампа до нежелания носить постыдное прозвище «сожительница», и, вообще, хочется белого платья и праздника.

Безусловно, мы не идеальная семья. Ссоримся, но без битья посуды, и у нас не было бурного романа как в фильмах и книгах, но, возможно, за это я его и люблю, потому что сама малоэкспрессивна, а то, что противоположности притягиваются – не знаю, не наш случай. И это несмотря на то, что у нас нет совместного хобби, любим мы совершенно разные вещи. Иногда в шутку я спрашиваю и его, и себя, как мы вообще соединились, ведь у нас нет общих интересов.

Я хочу отметить одно его качество, которое меня покорило и заставило выбрать именно его. И это не чувство юмора, как гласит эпиграф. Шутки со временем приедаются, но иногда моему другу жизни как-никак удаётся меня здорово повеселить.