По ту сторону дороги

Рядом со мной прошла девочка лет двенадцати (не ожидала увидеть здесь кого-то такого возраста). Она замерла рядом со мной и без стеснения стала разглядывать, я поступила так же. Она была до невозможности худа, кожа да кости, и казалось, что ее острые ключицы вот-вот прорвут тонкую бледную кожу; грудь едва ли была заметна; щеки… да их вообще можно ли так назвать? Тонкие искусанные губы и огромные, как два прожектора, темные глаза, просвечивающие меня, наверное, насквозь. По правде говоря, меня пугало это существо с двумя длинными черными косичками, хотелось от него спрятаться. Казалось, жизнь покинула все ее тело, только чтобы полностью переместиться в глаза.

– Эй, Вэнди, – вдруг закричало существо каким-то хрипловатым мальчишеским голосом, не сводя с меня взгляда, – эта очнулась! И вылупилась на меня как на призрака. У нее, наверное, помутнение рассудка.

– Неправда, – возмутилась я каркающим голосом. Девочка изобразила на лице что-то вроде легкой усмешки:

– А, впрочем, нет, калякает! Разберись с ней, Вэнди!

– Не указывай, что мне делать, малышка! – ответил ей мягкий, но строгий голос. Девочка нахмурилась:

– Просила же, не зови меня так! Что, сложно запомнить? Меня зовут Джоанна, понятно?!

Раздался шелестящий смех, и та самая Вэнди вышла из-за деревьев.

– А ты веди себя соответствующе и не стану! Иди уже, – и девочка, еще раз окинув меня насмешливо-презрительным взглядом, убежала.

Незнакомка повернулась ко мне. У девушки были мягкие черты лица, чуть полноватые губы, теплая улыбка. Ее распущенные русые волосы почти достигали поясницы, светло-зеленые глаза смотрели внимательно и спокойно. Она была очень красива, и легкая худоба придавала какую-то утонченность всему ее облику.

– Пить хочешь? – спросила Вэнди.

Я смогла лишь кивнуть. Девушка вновь исчезла за деревьями, а когда вернулась, в руках держала железный черпак, до краев наполненный чистой водой. Держу пари, по дороге она не разлила ни капли. Поднеся его к губам, она помогла мне попить и села рядом.

– Рана болит?

– Совсем немного.

– Хорошо. Но я все равно посмотрю, – девушка, склонившись над моей ногой, начала снимать бинты. Осмотрев и удовлетворенно кивнув, она сделала новую повязку и опять опустилась напротив.

– Спасибо за это, – промямлила я.

– Не за что. Я здесь отвечаю за здоровье, так что это для меня привычно.

– Вы были ша в той прошлой жизни в Городе? Или вы здесь родились?

Вэнди нахмурилась и произнесла холодно и твердо:

– У нас нет никакого прошлого, оно исчезает, как только выходишь за стены. Его нужно забыть. И тебе тоже придется это сделать.

Мои внутренности сжались от немого протеста, но я ничего не сказала.

– Ты останешься здесь, пока старшие не поговорят с тобой. Я буду приносить воду, немного еды и лекарства, – ее голос вновь зазвучал мягко.

– Старшие? Кто это?

– Ну, они не обязательно старше по возрасту, но они командиры здесь. Наши лидеры. Мы так их зовем.

– Это ваше поселение?

– Я ничего не могу тебе сказать, мне запрещено.

– Как меня нашли?

– Мне нельзя.

– Но что будут спрашивать?

– Мне нельзя, – спокойно повторила она.

Поняв, что мне ничего от нее не добиться, я устало выдохнула и снова попробовала пошевелить конечностями.

– Веревки с меня не снимут? Руки и ноги затекли.

– Придется потерпеть. И не жди, что старшие придут в скором времени. У нас и без того дел полно, они не станут менять распорядок из-за кого-то постороннего. Но не бойся, они не забудут о тебе.

– Славно, – усмехнулась я.

– Что ж, таковы правила. Придется научиться ждать. Здесь это полезный навык.

Вэнди поднялась, изящно, как танцовщица, и, пожелав мне хорошего отдыха, ушла в сторону горящих костров. Я тяжело вздохнула. Почему они держат меня в качестве пленницы? У меня же метка, я теперь одна из них. Глупо, но я и не подумала, что ко мне отнесутся с подозрением. Я устала и хотела есть, и мне совсем не нравилась перспектива допроса так называемых «старших». От этой мысли по телу прошлась нервная дрожь. Что если они не примут меня? Я заерзала на месте. Я чувствовала себя липкой и грязной, о запахе, который исходил от меня, даже думать не хотелось. У меня все затекло и болело, а голова порой снова начинала слегка кружиться. Я смотрела на мелькающих в отдалении людей как на чужаков, думая, что их лагерь даже по прошествии времени вряд ли смогу когда-либо назвать домом. Здесь все чужое и бесчувственное, каждый листик и каждая травинка. Сам лес едва знаком со мной, и ему, кажется, совсем не нравится такой новичок. Глаза слипались, и мне мерещились стены дома, тепло, уют, ша и Саманта. Как же я хочу вернуться обратно!

Меня разбудил легкий толчок. Кто-то осторожно дотронулся до моих сгорбленных плеч, и когда мне удалось все-таки открыть глаза, поборов вязкий назойливый сон, мой взгляд уткнулся в незнакомое насмешливое лицо.

– Просыпайся, тебя ожидает утренняя прогулка.

В Пустоши и впрямь занималось утро, еще блеклое и прохладное, с белыми клубками тумана на влажной траве. Я ощутила неожиданную свободу и поняла, что парень отвязал веревку, связывающую меня с деревом. Теперь он принялся за мои ноги, пока я, не скрывая своего любопытства, разглядывала новое здешнее лицо. Юноша казался младше меня, на вид лет пятнадцать, не больше. Его смуглая кожа была ровной и гладкой, черные коротко стриженые волосы торчали в разные стороны, а узкие миндалевидные карие глаза искрились живостью и какой-то доброй усмешкой.

– Вставай и следуй за мной. Даже не думай бежать, у нас границы хорошо охраняются.

Я только кивнула и побрела следом. В таком состоянии у меня не хватало сил даже на то, чтобы подумать или помечтать о побеге. Впрочем, зачем он мне вообще нужен? Мы направились в сторону от лагеря, пробираясь сквозь густые колючие ветки по влажной скользкой земле. Юноша шел быстро и уверенно, не задумываясь ни на секунду, видимо, ему не раз уже приходилось здесь ходить. Я успела отметить про себя, что незнакомец оказался ниже меня почти на полголовы, был довольно худым, но, судя по тому, как он легко прыгал с одного поваленного дерева на другое, его внешний вид скрывал под собой поразительные силу и ловкость, чего обо мне сказать было нельзя. Упорная борьба моих ног со скользкой дорогой в итоге закончилась позорным поражением, и я шумно грохнулась в грязь, испачкав не только свою одежду, но и лицо. Какая-то гадость попала мне прямо в рот, и я, не успев подняться, стала яростно плеваться и откашливаться.

– Ты рано прилегла отдохнуть, мы еще не дошли, – раздался насмешливый голос у меня над головой.

– Попробовал бы сам подняться, когда у тебя связаны руки! – сварливо пробубнила я, барахтаясь в грязи, а точнее, пытаясь, наконец, встать. – Не желаешь помочь?

– Нужно уметь самому себя спасать, здесь это необходимо. Так что давай поторопись.

Его издевательский командный тон раздражал и злил меня, так что мои силы вдруг резко прибавились, и я, наконец, встала на ноги.

– Я так смотрю, у вас не принято помогать дамам? – съязвила я, когда мы продолжили путь.

– Дело не в этом. Я же объяснил.

– Куда ты меня ведешь?

– К старшим.

– А, вот оно что! – не знаю, что я почувствовала в этот момент: радость от того, что со мной, в конце концов, поговорят, или раздражение, что к этими старшим нужно тащиться в такую даль. – И почему они сами не пришли? От лагеря до моего дерева гораздо ближе. Или что, у них отдельные хоромы?

Он усмехнулся. Моя злость явно забавляла парнишку.