(Не) запретная для Альфы

– Ну когда жених ее это, того самого в постельке-то приходовал. Говорят, лорда с голой задницей нашли в комнате, разорванного в клочья. Эх, жаль. Красивый был. Но потом амнистия и забыли об этом.

– Это неправда! – забыв обо всем, выпалила я, – чушь какая-то.

– А ты откуда знаешь? – она прищурилась.

– Просто это нелогично звучит, вот и все, – отвернулась, чтобы скрыть пунцовые от возмущения щеки.

– Ну, в вопросах любви всегда все нелогично, – она продолжала жевать неведомую мне травяную конфету.

– Что ты ешь? – я слегка осмелела и даже, кажется, привыкла к странному неприятному запаху, исходящему от Джун.

– О, это чудесная конфетка. Хочешь? Здорово веселит.

Она и правда стала вести себя более раскованно. Но мне необходимо держать сознание трезвым, в противном случае рискую здесь задержаться. Этого нельзя допустить, учитывая, что мои малыши непонятно где.

– А что с детьми? У кого сперла? – хохотала моя сокамерница.

– Они мои. Много всего случилось и у меня не было детских кресел.

– Тебя из-за них загребли? – с одним ей присущим пониманием Джун вздохнула, – тебя эта стерва Кларксон выловила?

– Угу.

– Сама бездетная и весь город уже достала своими комплексами, – сказала она, – не повезло тебе, подруга. Так бы и не заметил никто. И тачка твоя?

– Моего друга, – призналась я, – на нас в лесу напали оборотни. И мой муж остался там, сражаться с ними. А мне пришлось взять близнецов и бежать.

– Ого! Это прям сюжет для триллера!

– И теперь они забрали их, – еле держалась, чтобы не заплакать снова, – моих малышей. Обвинили в воровстве, как преступницу. А я никогда даже скорость не превышала.

– Понимаю тебя.

Да ну?

– Ты может подумала, что я шлюха какая?

Я прикусила губу, ведь и правда сразу приписала ее к касте ночных бабочек. Мое смущение не укрылось от Джун. Она цокнула языком.

– Да, я не леди, конечно, как некоторые, – соседка по камере намекнула на мою якобы ложь, – но все же не подстилка.

– Прости.

– Ничего. Я уборщица в местном банке. И всего лишь застукала нашего управляющего, трахающегося с новенькой ассистенткой. А мы с его женой хорошо знакомы. В таких городках все друг друга знают.

– И ты рассказала?

– Конечно нет! Я совсем дура по-твоему?

– Почему тогда ты в тюрьме?

– Он сыграл на опережение. Обвинил в краже денег из ячейки и упрятал сюда. Я без телефона уже неделю. Все шмотки грязные, потные. Ужас.

– Тебя никто не ищет? – я была обескуражена таким беспределом и еще больше укрепилась во мнении, что нужно здесь навести порядок.

Но еще больше меня испугало то, что Джун сидит здесь уже неделю. Я не могу себе позволить подобное! Мне нужно связаться с Агнес. Однако до вечера никто не пришел. Констебли порой заходили и улюлюкали, за что моя сокамерница обкладывала их трехэтажным матом. У нас даже строители так не ругались. Не знаю, сколько прошло времени, но у меня не было сил ни спать, ни есть. Я думала о своих маленьких Леонарде и Лии. Общаться с Джун тоже не хотелось, так что я сделала вид, что дремлю.

Прошло по моим ощущениям пару дней, и вдруг входная дверь громко звякнула. Внутрь камеры зашел высокий и мощный мужчина с густой щетиной.

– Старший инспектор Кирби. Что здесь происходит?

Я распахнула глаза и поежилась. От этого громилы исходила опасность. Вжалась в стену, пытаясь казаться меньше, но вдруг вспомнила о детях. Не имею права бояться и молчать.

– У меня отняли детей! – выпалила громко, чтобы констебли услышали, – не дали оправдаться и затолкали сюда, игнорируя мое право на звонок.

– Это правда? – он обратился к усатому, который явно нервничал в присутствии босса.

– Ну… она сопротивлялась при аресте.

– Так. Право звонка есть у всех. Вы опять терроризируете заключенных?

– Так точно! – один смачно пихнул второго в бок, – то есть… нет.

Крупный инспектор уже не казался столь угрожающим. Мне нужно лишь дозвониться до Агнес и все. Я буду спасена! Кирби открыл дверь, выпуская меня в коридор.

– Звонок я вам обеспечу. По остальному будем разбираться.

– Этого достаточно, – холодно отметила я.

Когда мы проходили мимо горе-полицейских я со всей силы наступила одному на ногу.

– Ой, простите! – гаркнула, показывая этим ничтожествам язык.

– Ах ты…

– Констебли! – громыхнул инспектор, – в чем дело?

– Она… – оба беспомощно таращились на меня, – ничего, сэр.

– То-то же.

Мы вышли в относительно просторный вестибюль. Женщина за стойкой снова окатила меня ледяным взглядом и продолжила что-то печатать. Инспектор провел меня в свой кабинет и закрыл его изнутри. Затем вручил телефон.

– Звоните. Один звонок, не более.

Сам же сел за стол и стал перебирать бумаги. Сглотнула понимая, что требовать его выйти будет уже совсем нагло. Не нужно сейчас демонстрировать свою спесь, придется потерпеть. Достала из заднего кармана номер своей гувернантки и набрала номер. Казалось, что эти чудовищные гудки длились бесконечно. И вот, в трубке послышался такой знакомый и родной голос.

– Да?