Рамир, или Цыганский сын

– Батюшки, сколь тебе лет то? – всплеснула руками Елизавета Андреевна, присев на своё место, – Не рано надумал жениться?

От такого вопроса Рамир немного смутился:

– Почему рано? Семнадцать. У нас так повелось…

– А невесте тогда сколько? – продолжила спрашивать любопытная хозяйка.

– Ей – шестнадцать.

Старики переглянулись. Непривычно такое слышать. Варюшка от удивления даже поперхнулась.

Помолчав, дед спросил:

– Энто что ж, так понравилась деваха, что и ножа не испужался через неё? А она-то как? С которым из вас хочет быть?

– Сначала найти надо… – уклончиво ответил Рамир, и грустно вздохнул.

– А если уже поженили? – настороженно спросила хозяйка, обхватив своё лицо ладонями.

– Ну, тогда и думать буду, что дальше делать… – пожал плечами парнишка, и тут же поинтересовался:

– Может, чего помочь? …Вы только скажите. Я много чего умею… У вас ведь лошадь есть. Так?

– А ты откудова знашь? – удивлённо поднял мохнатые седые брови дед.

– Какой же цыган коня не учует! – усмехнулся на это Рамир, и в его тёмных глазах заблестели озорные искорки.

– А, ну, да… Как не быть… – согласился дед, и кивнул головой на внучку:

– Вон еённые отец с матерью да старшим братом всё лето сено косют. И лошадке надо, и коровушке. Много припасаем сена. У нас с баушкой ноги болят, а то бы тожа косили. Не берут с собой. Грят, что теперича уже мы со старухой не работники… Велят дома сидеть.

– Деда, ведь правда… – начала было Варвара, но её перебил взвившийся от обиды старик:

– Туда же! Кабы не мы с баушкой – давно бы уехали отсель в город, только вас и видали!

Захару Семёновичу тяжело было признавать, что с каждым годом становится всё немощней. Часто вспоминает, как молодым парнем приходил с гармошкой на гулянки. Ух, какие плясовые наяривал! Частушек и не сосчитать, сколько перепели! Голодно, бедно жили, но, наперекор всему, веселились!

– Чего завёлся-то, старый! Сейчас время другое, понимать надо. Мы своё отгорбатили. Почему наши дети не могут жить по-человечьи?

– Ну, будя, а то опять разругамся за енто, – проворчал дед, и, замолчав, продолжил есть, уткнувшись в свою тарелку.

Гость задумался ненадолго, потом посмотрел на стариков, и спросил:

– А конный двор здесь есть? Я бы конюхом пошёл.

Хозяева удивлённо переглянулись.

– Ты же, вроде как, своих ищешь… – напомнил дед.

Рамир согласился:

– А я не отказываюсь. Ищу. Вот по своей цыганской почте узнаю, где они точно, тогда и поеду. А сейчас передохнуть малость надо. После больницы не очень ещё оклемался.

– Если тока к пастуху в помощники… – сказал Захар Семёнович, размышляя.

– Верно! Всё одно Гришке тяжело с табуном управляться одному. Ему от Митяя, как помощника, никакого толку нет, – поддержала Елизавета Андреевна. Ей было очень жаль пострадавшего за любовь парнишку. Такая душещипательная история! Хотелось узнать, чем же всё закончится.

Варюшка промолчала. Только щёчки порозовели. Она иногда украдкой бросала на цыгана быстрый взгляд, полный любопытства. Девчонке было шестнадцать лет. Пора влюблённости, фантазий. Хотя домашние считали её ещё ребёнком, молоденькая девушка жила в предвкушении встречи с НИМ. Вот когда и где встретится – неизвестно. Поэтому Варюшу так смутило появление Рамира.

Смуглый. Живые блестящие чёрные глаза. Сросшиеся на переносице брови, разлетающиеся крыльями к вискам. Пухлые, причудливой формы губы. Непривычный гортанный тембр голоса. По-мужски широк в плечах. В нём было что-то от дикой природы. Пугало и манило. Образ парня незаметно стал быстро проникать в девичье сердечко.

– А к кому насчёт работы надо подойти? – оживился Рамир, не замечая вариного интереса к себе.

– Узнать недолго, – сказал Захар Семёнович, и продолжил трапезу.

– Захар, а где же парень жить будет? Пусть тада у нас на первых порах и останется, а там видно будет, – неожиданно предложила хозяйка.

– Мне чо… – пожал плечами дед, – пущай здеся будет.

– Вот и ладно, – успокоилась Елизавета Андреевна. – Ты ешь, давай, хлопчик, а то стынет…

После обеда бабушка с внучкой начали убирать со стола, а Захар Семёнович и Рамир полезли на сеновал устраивать парнишке спальное место. Он сам изъявил желание ночевать там. Погода тёплая, вокруг душистая трава, и никому не помешает. Чего ещё желать?

Спустя некоторое время возвратились с сенокоса остальные члены большой семьи Вари: отец – Андрей Захарович, мать – Людмила Валерьевна, старший брат Юра.

Они заехали на телеге в небольшой двор, где их встретила Варя. Не замедлили показаться и старший хозяин дома с Рамиром, спустившиеся с сеновала. На нового постояльца устремилось несколько пар удивлённых глаз.

Мать Вари, переглянувшись с мужем, негромко спросила свёкра:

– А это кто?

Дед коротко пояснил:

– Поживёт покудова у нас. Рамиром кличут.

– Рамир? – переспросила Людмила, не особо скрывая недовольство присутствием постороннего.

– Да, – негромко согласился парень, пригладил руками иссиня-чёрные вихры. – Давайте помогу, а то устали ведь… – и, ласково похлопав гнедую лошадь по крепкой шее, не дожидаясь согласия на предложенную помощь, принялся ловко распрягать.

Приехавшие не стали отказываться от помощи, и отправились приводить себя в порядок.

Варин брат из интереса задержался ненадолго, наблюдая за работой, а через минуту с удовлетворением хмыкнул:

– МогЁм!

Рамир добродушно улыбнулся, и, шутя, поправил, перенеся ударение на первый слог:

– Не могЁм, а мОгем.