Острый перец на твоих губах

Надеялся, что Лайла сядет вперед, но девочка уверенно садится на свободное место рядом с сыном. Снова дистанция. Попробуем сделать так, чтобы она передумала.

Быстро проезжаем город, пока не начались пробки. На трассе мои пассажиры, как два любопытных ребенка, прилипают к окнам. Амин сонно смотрит в одно, Лайла, прижавшись ладошкой к стеклу, любуется видом из другого. Там ей мешает тонировка. Вот и повод. Тем более, что Амина укачало, он практически спит.

– Пересядешь вперед? Здесь лучше видно, – предлагаю Лайле, убавляя музыку в приемнике.

– Неудобно.

– Не правда, – смеюсь. – Здесь очень даже удобно.

Пару минут раздумий и любопытство побеждает. Съезжаю к обочине. Олененок пересаживается ближе ко мне. Облачко ее парфюма моментально обволакивает, будоражит мужское нутро. С удовольствием вдыхаю этот запах, прикрыв на секунду веки.

– Красиво, – улыбается Лайла, разглядывая через более светлую тонировку природу вокруг.

Подтверждаю кивком головы, рассматривая девушку. Хрупкая, изящная, плавная. Темный шелк волос заплетен в тугую косу и мой взгляд скользит по открытой шее с нежной кожей, к которой хочется прикасаться. На ней сегодня тонкое кремовое платье с поясом – веревочкой. Ткань совсем немного просвечивает, скрывая все самое интересное и оставляя простор для моих фантазий.

Она изменилась за этот год. Сейчас особенно хорошо заметно. Я помню ту затравленную девчонку, что лежала без сознания в клинике и не желала бороться за свою жизнь. Помню, как она сдалась, сделав последний решительный шаг, не поверив Виктору. Шрам от ножа на ее груди останется на всю жизнь, как напоминание той страшной истории. Прикоснуться бы к нему губами, показать ей, что все может быть иначе.

Хрупкая девочка стала женщиной. Она сама еще не понимает, но я вижу… На девчонку я бы не среагировал так. Надо просто раскрыть ее, показать, насколько она прекрасна.

Амин успел проснуться и начал капризничать. Лайла пересела к нему, вытащила из кресла на руки.

На посту нас тормознули.

– Здорова, – Виктор сел на свободное переднее рядом со мной. Пожали друг другу руки. – Олененок, как дела? – улыбнувшись, повернулся к Лайле.

– Здравствуйте, Виктор, – вежливая девочка улыбается ему в ответ. – Все хорошо.

– Отлично. Эля там заждалась уже, – смеется он. – Маленькая, а ты чего про Эльдара интересовалась?

– Показалось просто, – тут же тухнет она.

– И чего тебе показалось? – в Вике включается подпол антитеррора.

– Шла от психолога, он в толпе привиделся, – признается Лайла.

– Хм… Гаджиев еще в лечебнице. Через пару недель должны перевести в камеру, – рассказывает Вик.

Не доверять ему у меня нет оснований. У Лайлы тем более, но ведь всегда есть погрешность, и я решаю уточнить:

– Ты уверен? – разворачиваю машину, чтобы въехать к нему во двор.

– Он среди особо опасных. Если бы сбежал, подняли бы тревогу. Я бы узнал одним из первых, – разъясняет Вик. – Позвонил, сказали, что все в порядке. Я там буду проездом по своим рабочим делам через четыре дня, загляну в гости в Гаджиеву.

– Спасибо, – жму ему руку.

Выхожу из машины, мне на шею тут же кидается Элина. Обнимает. Я тоже соскучился. Лайла смущенно стоит в сторонке с сыном на руках. Ей непривычно видеть такие отношения между братом и сестрой. Она удивится еще сильнее, когда увидит отношения Виктора и Элины. А я хочу, чтобы видела и поняла, что вот так ей тоже можно.