Право на любовь

– Настя!!! – ору, но мой крик никто не услышит.

Он лишь в моей голове. Из глотки вырываются невнятные хрипы, больше похожие на вой раненого пса.

– А-а-а-а!!! – снова пытаюсь кричать, закрывая дрожащими пальцами глаза своего сына.

Упираюсь головой в спину маленькой дочери. Обнимаю их всех, не сдерживая громких рыданий. Больно! Невыносимо больно! Меня рвет на куски, раскидывая по округе.

Не верю. Нет! Нет… Вашу мать!!!

Я не верю, что это все реально! Надо проснуться!

Стучу по лицу, хаотично попадая по щекам или промахиваясь вовсе. Тело не слушается. Трясущимися руками достаю нож из ботинка, разрезая ладонь. Алая кровь капля за каплей падает вниз, прямо на мою семью. Я точно не сплю. Я умираю, оставаясь живым.

Кто-то пытается меня поднять, но я отталкиваю неизвестного и как побитый пес сворачиваюсь клубком рядом с ними, продолжая тихо скулить, вцепившись в собственные волосы, пачкая их кровью и грязью.

Выстрелы стихли. Давящая тишина накрыла поселок, где еще недавно шел бой, быть которого здесь не должно. Мирная, охраняемая нашими контрактниками территория, куда разрешается выезжать гражданским из военного городка, перестала быть таковой за какие-то несколько минут. Она превратилась в тир, где били по своим и чужим. Я не знаю, кто еще погиб. Какая теперь разница?

– Вставай, Серег, – меня вновь пытаются оторвать от моих родных.

– Не трогай, – выдавливаю из себя.

– Ты же не хочешь, чтобы они остались здесь?! – командир отряда пытается до меня достучаться. Он тянет руку к дочери, я тут же ее выворачиваю.

– Не трогай, я сказал!!! – голос прорезался и эхом отразился от ближайших домов. – Я сам!

Мужчина поднимает руки и понимающе кивает, делая шаг в сторону.

Только с третьего раза у меня выходит встать на ноги.

Поймал равновесие. Закрыл глаза. Досчитал до десяти и, роняя слезы на грязные пятна под ногами, поднял на руки сына. Его голова безвольно свисла с локтя. Прижал к себе, уткнувшись губами в бледный лоб.

– Прости меня… Прости меня, я умоляю… – сжимая зубы, делаю первые шаги к машине. Их повезут отдельно от всех остальных.

Шаг… еще один. Спотыкаясь, я дошел и осторожно опустил ребенка на пол.

Сочувствующий взгляд на меня, и Влада накрыли белой тканью.

– Аленка… – вновь падаю на колени, не в силах стоять.

– Девочка моя, мы так и не сходили посмотреть на дельфинов, – говорю малышке, прижимая к себе. – Ничего, детка. Я обязательно покажу тебе их, – уложив дочь рядом с сыном, вернулся за женой.

– Давай помогу, – командир и по совместительству старый боевой товарищ Сафонов пытается влезть.

– Не смей прикасаться!!! – хватаю его за грудки, отшвыривая в сторону.

Поднял с земли Настю и рухнул вместе с ней на колени, натыкаясь ими на острые камни. Камиль тут же подлетел, не дав мне уронить жену обратно. Убедившись, что я держу ее, отдернул руки, наткнувшись на звериный взгляд и настоящее утробное рычание.

Вдох… Выдох… Вновь поднялся.

Больше не падая, дошел до чертова грузовика. Бережно положил любимую женщину рядом с нашими малышами. Нервными, рваными движениями поправил на ней одежду, стряхнул песок, убрал за ухо волосы. Заполз следом и коснулся посиневших губ своими.

– Прости меня, родная, – уткнувшись в ее шею, снова завыл, не обращая внимание на слова, на то, что грузовик тронулся, увозя нас из этого Ада.

Я просто лежу рядом с ними и понимаю, что Сергея Малахова для этого мира больше нет. Он остался на том самом месте, где физическое тело ползало на четвереньках, пытаясь унять невыносимую боль, скручивающую его по рукам и ногам, выворачивающую наизнанку, уничтожающую саму душу.

Глава 2. Сергей

Мы приехали на закрытую территорию. Там тоже хаос.

Плач. Крики. Стоны.

– Боже… – знакомый голос.

Людка, жена Сафонова. Она не поехала сегодня с моими и вот теперь стоит здесь на ногах. Живая. А моей семьи больше нет. Женщина закрыла лицо руками, глядя сквозь пальцы на окровавленные простыни. В ее глаза неподдельный ужас. Камиль подошел и прижал к себе разрыдавшуюся жену.

К машине подбежали санитары и протянули свои руки к моим детям. Я вновь зарычал, словно раненый волк.

– Не тр-р-рогать! – будто и говорить ничего другого я теперь не умею.

Парни в недоумении хлопают глазами, но Сафонов спасает их от неминуемой смерти.

– Ребят, не надо. Он сам. Просто покажите, куда идти, – объясняет командир.

Решив, что неправильно оставлять детей одних, я вновь начал с них. Настя ведь взрослая. Она подождет немножечко и уж точно не обидится.

Перенес на руках Владика и Аленку, бережно прижимая к себе хрупкие крошечные тела. Затем и Настю осторожно опустил на каталку в мрачном коридоре местной больницы. Погладил ее по волосам. Поцеловал малышей и опустился на пол рядом с ними, уткнувшись лицом в колени. У меня нет сил двигаться. Мне некуда больше идти, так почему не остаться здесь?

Первая каталка тронулась с места, я ухватился за нее руками машинально, только через секунду дошло, что я что-то сделал. Камиль стал аккуратно разжимать мои пальцы.

– Давай же, Серый. Надо, – хрипит он. – Мы найдем этих тварей, слышишь? – Он хватает меня ладонью, сдавливая до боли щеки. Смотрит в стеклянные глаза. – Гришка Соболев погиб, – добивает меня Сафонов. – У Николаева жена и сын-подросток, у Михеева вся семья, Серый! Он тоже ползает там, возле входа, пытаясь прийти в себя. Вставай! Сегодня мы будем много пить, а завтра к нам придет усиление. Там дружок твой, Стас. Только он пока не знает…

– Друг гладит меня по руке, пытаясь успокоить хоть немного нас обоих. – Мы найдем их, слышишь?!

Я чувствую, как Камиля тоже трясет.

– Не найдем, – выдавливаю из себя. – Ты и сам это знаешь, – поднимаю на него ничего невидящий взгляд.

Сафонов расплывается в тумане слез и боли.

– Официальными методами даже с твоими связами, Кэм, мы ничего не найдем. Нам просто не дадут развернуться! – поднимаюсь на ноги, отталкивая Камиля так, что он падает задницей на пол. Выхожу на улицу и уже там усаживаюсь на землю.

Друг, выйдя следом, качает головой.

– Просто оставь меня, – прошу его.

Ко мне пытается прорваться Люда, но муж удерживает и отводит ее в сторону. Правильно. Слова мне сейчас не помогут. Ничего не поможет!

К ночи в поселении все стихло. Только темное небо с миллиардами звезд над головой и где-то вдалеке слышны короткие канонады перестрелки. Не живется же скотам спокойно! Я лежу на холодной земле и смотрю в черную пустоту. Она сейчас как никогда близка мне.