Мой покойный муж

Но чем дольше я думаю над этим, тем более странным кажется.

Королева хмурится.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она.

Ровно то, что говорю.

– Они проснулись в спальне, Шибел. Кстати, в чьей? В спальне Нэта?

– Это гостевая спальня внизу. – Она нахмурилась еще больше, не понимая, к чему я клоню. – О чем ты сейчас? Какая разница?

– Они были всю ночь вместе… – Я и сама пыталась это осознать. – Это не похоже на насилие. Не так, чтобы Нэт напился до беспамятства и зажал Майрет в кустах. Она не звала на помощь, не сбежала…

– Айлин! – в голосе Шибел ясно сверкнуло предостережение. Еще немного, и она захочет убить меня за такие слова.

– Но неужели ты думаешь, что Майрет пошла на это добровольно? – поспешила я.

– Она была напугана! Она совсем девочка!

Да полно! Когда я была такой девочкой, Кит уже гонял голубей по саду!

– А ты не думаешь, – сказала я осторожно, – что это могло быть подстроено кем-то? Кто-то мог опоить их обоих так, что они не понимали ничего. И не помнят. Что говорит Майрет? Что если кто-то желал подставить Нэта или подставить твою дочь… Я не знаю, зачем. У Нэта много врагов… Это все странно. Но если представить, что они оба сделали это добровольно, это странно еще больше.

– Ты защищаешь его! – ноздри Шибел гневно дрогнули. – Майрет бы никогда не согласилась сама. Он заставил ее, запугал! Я не знаю, что сделал! Но это он что-то сделал с ней!

Шибел всегда недолюбливала Нэта. Не знаю уж, что там было между ними… из того, что я слышала мимоходом, скорее – ничего. Шибел едва ли не единственная женщина, которую Нэт своим вниманием обошел. Но для Нэта она королева и законная жена его друга. А для Шибел, как и для любой женщины, это обидно. Подробностей я никогда не желала знать.

Но обиженная Шибел может быть еще опаснее, чем Джон. Если Джон просто с ходу ударит в лоб, в этом они похожи с Нэтом, то Шибел будет тихо мстить исподтишка. Искать любой повод. Лучше не портить отношения с ней.

– Я не защищаю его, Шибел. От Нэта я могу ожидать чего угодно. Но Майрет никак не могла! Ты ведь сама понимаешь… Она бы позвала на помощь, она бы сбежала. Она не из тех, кто не может за себя постоять. Ты ее знаешь. Как же так вышло?

А, между прочим, я помню, как на каком-то балу с Майрет танцевал какой-то красавчик, сын какого-то барона… не важно. Он что-то рассказывал, Майрет весело смеялась. И в какой-то момент красавчик самонадеянно решил, что ему позволено больше. И его рука, словно невзначай, скользнула по спине Майрет и вниз. Майрет что-то сказала ему, он явно не понял. Прямо там, в бальном зале. И тогда Майрет, ни мгновения не сомневаясь, врезала красавчику по морде. Причем не просто пощечина, а разбила губу. Я помню, как он стоял, совершенно обалдело, утирая пальцами кровь…

А Майрет как ни в чем не бывало развернулась, подошла к другому, и так «милорд, мой кавалер плохо танцует, не потанцуете ли вы со мной?».

Ее Нэт этому научил. Майрет и сама была не промах, а с таким учителем и подавно. Насмотревшись на меня, Нэт всех встречных девочек учил бить морду обидчикам. Отвечать сразу, не задумываясь, не страдая от угрызений совести. Забыть о том, что женщина чего-то не должна. Очень радовался, когда видел, что его наука пошла впрок, говорил: «Вот, смотри! Она точно не будет падать в обморок и бояться мужа! Пусть муж ее боится».

Кит с Майрет ровесники, одногодки, а Нэт часто бывал при дворе и часто брал Кита с собой. Они с Майрет лазили по деревьям, дрались на палках, как на мечах, и кидались грязью. Шибел была в ужасе, пыталась избавить дочь от столь дурного влияния, но как-то не очень выходило. Джону было все равно, его интересовали только сыновья, а девочка, ну, растет – и ладно.

Майрет выросла такой красавицей…

И Нэт, конечно, в глазах Шибел… тот Нэт, который всю жизнь учил Майрет плохому, сейчас решил пойти дальше.

И ведь еще вопрос, кто им стелил постель в гостевой спальне?

Шибел поджала губы. Она обидчивая, но далеко не дура.

– Не знаю, – покачала головой. – Но моя девочка пострадала, Айлин. Что с ней теперь будет? Кто-то должен понести за это наказание.

Без сомнений. Нэт должен понести…

Вот только после всего, что было, – я уже ни в чем не уверена.

Что если он действительно не виноват? Как это вышло? Если он и правда не помнит… А я не помню, чтобы он напивался так, чтобы совсем не знать, что произошло вчера. И пьяный он тихий, просто засыпает где-то в уголке, его не тянет на подвиги.

Не с Майрет же!

Если они говорили о чем-то с Майрет накануне…

Что могло произойти?

Хуже всего, я отлично понимала, если только сунусь в это, меня саму отправят в подвалы. Меня пугали не зря. И нет, хуже всего то, что Кита могут отправить тоже. Потому что Кит молчать не будет.

Я не должна лезть, по крайней мере, из-за него.

И это сводит с ума.

Я видела Нэта, видела, что они сделали с ним… Он ведь всегда был хорошим парнем. Что бы там ни было, что бы я ни говорила о нем.

За все годы нашего брака он ни разу не обидел меня, по крайней мере, сознательно… то есть, я на него обижалась, и многое не могу простить до сих пор. Но тогда он был совсем мальчишкой и не понимал, как правильно поступить. Глядя на Кита, я сейчас отлично вижу это.

– Подожди, – вдруг вспомнила я. – А что ты там говорила про Иверача? Почему его нельзя при Джоне упоминать?

Шибел вздрогнула. Глянула на меня испуганно.

– Иверача? – Она напряглась, но тут же что-то поняла, выдохнула, отмахнулась. – Это старая история. Джон его не любит. Ты не слышала?

Осторожно так, словно прощупывая почву. Шибел тоже что-то недоговаривает.

– О Нивене? – так же осторожно спросила я. Главное не спугнуть.

Я видела, как ее прямо передернуло, но Шибел умела держать себя в руках. Она улыбнулась.

– Ты же понимаешь, Айлин, Кетнах не лучшее место для воспитания детей. Мальчику здесь одиноко. Среди всех этих придворных лицемеров, в роскоши и золоте… Мальчику нужно простой жизни, бегать по полям, купаться…

Она запнулась.

Ее старший сын, Эйрик, утонул в реке. Ему было уже пятнадцать, и после охоты они купались… Не знаю, что тогда пошло не так. Второй сын Шибел умер в три года, заболел и умер, лихорадка сожгла его за два дня. Нивен – третий сын. Был и четвертый, но он прожил всего несколько дней, родился больным, с большой головой, неестественно вывернутыми ножками, постоянно кричал. У Шибел было пятеро детей, осталось двое. Дети – это всегда больной вопрос.

Шибел изо всех сил старалась справиться.

– Нивену одиноко здесь, – сказала она тихо, голос чуть дрогнул. – У него нет братьев. А у Ришерта два младших сына примерно возраста Нивена. Ему будет хорошо там. У Ришерта все сыновья здоровые и сильные, Алан взрослый совсем, самому уже жениться пора… Может быть, и Нивен там вырастет… здоровым…

Губы дрогнули, Шибел отвернулась.

Алану Иверачу, старшему сыну Лотианского герцога, двадцать шесть, да, он крепкий взрослый мужчина, которому самому бы пора заводить детей.

Но ведь Шибел всегда была против подобного. Что же теперь?