О бывшем наемнике и взрослой женщине

Он снова фыркнул мне в ухо.

Отпустил меня, шагнул назад, подошел к столу, заглянул в джезву. Пенка уже поднялась. Добавил гвоздики.

Еще немного.

Достал чашки.

– Возьмем и пойдем в спальню, Джу. В столовой пить кофе скучно, в гостиной со столика мне лень убирать. Пошли сразу на кровать? Там тоже есть, где посидеть. Захватишь чашки?

Его гостиная, его столовая, его спальня… словно он всю жизнь так жил.

Не знаю, в чем дело, но что-то в этом неправильно. Что-то не клеилось. Словно мы старательно обходим что-то важное, стараемся не замечать. Но оно совсем рядом.

Я видела, он тоже чувствовал это.

И он был прав, стоило прийти на час, чтобы только на быстрые ласки осталось время, без лишних мыслей, без кофе, без испытывающих взглядов в глаза.

Я шла за ним, с чашками в руках, глядя в его напряженную спину.

Глядя, как он пододвигает столик. Как разливает кофе. Садится рядом.

Нужно ведь о чем-то поговорить?

О чем?

Сказать правду?

Я скучала без тебя, Тану. Я ненавидела себя. Я молила всех богов, чтобы там, на своей войне, ты остался жив.

И что потом?

Я не хочу ворошить прошлое.

А он берет чашку и долго сидит, глядя перед собой, закусив губу.

Я беру тоже.

Удивительно вкусный кофе. Как я люблю…

߅

Я все еще люблю тебя, Тану. Уж самой себе нужно найти силы признаться.

Не стоило приходить… Иначе расплачусь. Даже не знаю, что со мной.

– Аланта от тебя без ума, – сказала я, пытаясь прогнать наваждение. – Очень надеется стать однажды тианте Гратто.

Итан сморщился, словно ожидал совсем другого.

– Я не собираюсь жениться, – сказал он.

Это прозвучало так, словно не на Аланте, не сейчас, а совсем.

– Я думала, ты давно женат, – сказала я. – Столько лет прошло. Ты же всегда хотел большую семью, кучу детей, чтобы висли на тебе и требовали сказок… семейные обеды…

Он дернул плечом.

– Не вышло… – бросил на меня взгляд, облизал губы. – Как-то все не до того было.

– Строил карьеру?

– Вроде того.

Он помолчал немного, поставил чашку, залез с ногами на кровать.

– А ты сама, Джу? Ты снова свободна.

Мне было страшно от таких вопросов. Мне все казалось – то, что стоит за ними, может снова причинить боль нам обоим. Или он о другом?

– Фаурицо просит моей руки. Я думаю согласиться.

Итан нахмурился.

– Фаурицо Вендос? Этот толстый старик с отдышкой и больными ногами? Что ты будешь с ним делать?

– Он не так уж и стар. К тому же, у него ткацкая фабрика и красильный цех, апельсиновая роща за городом. У него большой дом…

– Ради денег?

– Ради денег, – согласилась я. – Он в курсе, все честно. Он говорит, что в его возрасте это уже не так важно, но хочется, чтобы рядом была красивая женщина. Выходить в свет… да и просто обедать в одиночестве ему надоело.

– Обедать? Я его понимаю, – усмехнулся Итан. – Пожалуй, еще немного, и начну думать так же.

– Ты можешь жениться на женщине, которая будет любить тебя просто так, не ради денег. Которая родит тебе детей и будет с тобой счастлива.

У него дрогнули ноздри.

Он кивнул – может. Он знает, что нравится женщинам, и даже не как императорский советник, а как мужчина. Любая будет счастлива выйти за него…

– А у меня никогда не будет настоящей семьи и детей, – сказала я. Даже не знаю, что на меня нашло. Просто вырвалось. Просто, все эти разговоры…

Я думала, давно пережила и смирилась, уже не важно. Я столько лет держала это в себе… Альдаро злился, стоило заговорить на эту тему, упорно делая вид, что все хорошо. Недина поносила меня последними словами.

А я даже не знаю почему…

– Джу… – Итан смотрел на меня. – Так и не вышло, да?

– Не вышло, – сказал я, к горлу подступил ком. – Знаешь, с тобой я даже радовалась, что у нас нет детей. Все было так сложно. И я была совсем молода, мне казалось – еще успею. Потом, с Альдаро, я хотела… но ничего. За все эти годы. Я думала, что если у нас будут дети, все будет иначе… Не вышло. К кому я только ни ходила, что только ни делала, к врачам, к магам, к жрецам – ко всем. Альдаро ходил. Они говорили, что со мной все в порядке, не могли понять. С Альдаро все в порядке. Но детей у нас нет. Жрецы сказали, что, видимо, это Тея прокляла меня. За грехи. Не знаю… Я…