Последний защитник для альвы

Ивен смотрела на него.

Тогда он плюнул на все, лег на спину, вытянувшись во весь рост, закрыл глаза.

До утра.

На улице снова шумел дождь.

* * *

Ивен слышала, как воют волки где-то вдалеке. Сюда они не придут, но бежать одной через лес действительно страшновато. Она не настоящая альва, и совсем не уверена, что звери ее не тронут. Мама умеет ладить и с волками, и даже с варгами, но то мама. А Ивен – скорее человек. В ней нет настоящей силы, только так, по пустякам…

Нужно подумать и действовать наверняка.

Принц спал на лавке у двери, тихо посапывая, иногда вздрагивая во сне. Его длинные ноги выглядывали из-под одеяла, постоянно сваливались вниз, то одна, то другая.

Ивен допила вино маленькими глотками. Доела мясо. Затушила свечки. Разложила на лавке плащ, чтобы лучше просох. Хотелось избавиться от пронизывающей сырости, но тяжелое дорожное платье снимать не решилась, пусть оно и не высохло до конца. Лучше спать в мокром, чем раздеваться у него на виду. Не стоит давать повод.

Посидела немного у огня, глядя на дрожащие язычки, на тлеющие черные угли.

Страшно почти не было, было одиноко и как-то еще… тревожно, наверно. Тоскливо. Вся жизнь поменялась разом, и даже если сбежать и вернуться домой – по-старому уже никогда не будет. Хотелось плакать.

Ее жизнь никогда не была легкой, а тут…

Надо попытаться сбежать, но пока возможности Ивен не видела. Дверь он перекрыл, а окошки такие узкие, да еще забраны решеткой, что даже ей в них не пролезть.

Найти способ днем? Оглядеться, по крайней мере. Найти пути.

Но для начала – хотя бы согреться.

Она залезла в кровать, зарывшись в ворохе одеял, и свернувшись клубочком.

Утром Ивен наблюдала, как Эйрик снова разжигает огонь. Ежится от холода и трет руки – за ночь в доме успело остыть. Натягивает сапоги. Смотрела, как он тянется, разминая плечи и спину – медленно, тяжело.

Она пыталась сделать вид, что еще спит. Не хотелось разговаривать.

Он подошел, постоял у ее кровати. Сложно сказать, поверил ли, но, постояв, пошел в кладовку.

Долго гремел там, что-то выбирая.

Ивен вдруг поняла, что это ее шанс. Пока он раздумывает, что бы съесть на завтрак – она может успеть. Убежать, спрятаться… Попробовать, по крайней мере. Посмотреть. Не убьет же он ее, если ничего не выйдет.

Не убьет. Хотел бы, давно бы применил силу.

Всего-то и надо – выскользнуть из-под одеяла, схватить сапоги и плащ, осторожно, стараясь не шуметь, подвинуть скамейку, освобождая дверь, выскочить…

Хуже не будет.

Шаг, другой, и вот уже…

И только там, за дверью, обуться…

Холодно. Еще раннее утро, туман поднимался над рекой. Сыро.

Сердце стучало так бешено.

У него есть лошадь… если удастся…

– Ивен! – услышала она.

Не успеет.

Если броситься бежать – он догонит все равно.

Главное, не бояться.

Отойти от двери на пару шагов. Грохот, скамейка летит прочь.

– Я здесь! – крикнула Ивен.

Немного свободы…

Он выскочил на порог.

– Что ты здесь делаешь?!

Ивен постаралась невинно улыбнуться.

– Вышла подышать свежим воздухом. Ты же не против?

В один прыжок он оказался рядом, сгреб ее в охапку и потащил в дом.

И уже там поставил на пол, отпустил.

Раздражение на его лице.

– Ты хотела сбежать?

– Нет. Просто хотела выйти и посмотреть. Почему бы и нет?

– Не выходи за порог.

У него красные глаза, он уставший и помятый, совсем не такой блестящий красавец, как во дворце. Подбородок слегка зарос светлой щетиной.

– А если я попытаюсь снова? Что ты сделаешь?

Эйрик сжимает зубы, долго смотрит на нее в упор, сурово.

– Если еще раз выскочишь на улицу без моего разрешения, я сожгу всю твою одежду. Поняла? – очень хорошо видно, что он не привык к возражениям. – Будешь ходить по дому голая. И босиком ты далеко не убежишь.