Четвертый принц

Проснулась Хена с головной болью.

Рано еще, рассвет, Рейнардо спал рядом. Улыбался во сне, обхватив руками подушку, тихо посапывая… как ребенок. «Такой милый». Все вчерашнее разом встало перед глазами.

Главное, чтобы Хена не наговорила лишнего, а то она даже плохо помнит. Вроде бы ничего такого…

Ей нужно выбраться отсюда и вытащить этого мальчишку. Он, безусловно, взрослый и что-то знает, что-то умеет, но одно дело в книжках своих читать, другое дело – лицом к лицу встретиться.

Нужно быть осторожной… Она должна защитить.

Хена прикрыла глаза, голова трещала… и незаметно заснула снова.

Когда проснулась второй раз, Рейнардо рядом не было.

Она дернулась, испугалась, куда он мог пропасть.

– Тише, – усмехнулся он. – Я здесь.

Сидел на диванчике у окна с лютней, но не играл, только едва-едва касался струн, беззвучно.

– Как ты? – спросил он. – Уже почти полдень, а ты спишь.

Хена потерла виски. Уже лучше, но все равно немного звенит в голове, и такое состояние легкого похмелья.

– Нормально, – сказала она. – А ты давно проснулся?

– Давно.

– А почему не разбудил?

– Зачем? Тебе надо было отоспаться. Но сейчас уже пора, нам обещали конную прогулку вместе с принцем Корушем, тебя тоже возьмем. Так что просыпайся. Завтрак, правда, уже остыл.

* * *

Она успела забежать на конюшню, когда седлали лошадей. Влезть и проверить – все ли ремни застегнули как надо, не свалится ли снова седло. Конечно, король Фазил – не Карбера, таким шуткам во дворце не место, но тогда Хена тоже не ожидала, и второй раз не пропустит. Ей будет спокойнее проверить самой.

– Эй, что это ты делаешь?

Ее окликнул парень, конюх, наверно, когда она проверяла ремни. На кетхарском, но Хена понимала. Хотя лучше сделать вид, что нет. Хена обернулась, уставившись на парня круглыми глазами.

– Что? Я плохо говорю по-кетхарски.

Парень ухмыльнулся, подошел ближе, разглядывая ее.

– А ничего, симпатичная, – сказал он громко. – Я-то слышал, с тартахенским принцем то ли мужик, то ли баба приехала, не разобрать, едва ли не с бородой. А ты ничего. Северная валькирия.

И какого ж шушака? Заигрывать решил с ней?

Парень молодой, крепкий, черные глаза так и сверкают.

– А я б тебя завалил в какой-нибудь темный уголок! – он смеялся. И так сходу, подойдя совсем близко, погладил Хену по попе.

И Хена, не раздумывая, сделал то, что делала всегда. Развернувшись, со всей силы врезала ему в зубы, потом еще и коленом добавила, благо на ней сейчас почти мужской костюм для верховой езды, не мешает, а парень не ожидал. И отскочила в сторону.

Он охнул, согнулся вдвое.

– Да что ж ты делаешь! – возмутился, когда смог нормально дышать.

– Не трогай меня! – сказала Хена по-тартахенски.

– Да как такую попу не потрогать? – по-кетхарски удивился он, утирая кровь с разбитой губы. – А ты просто огонь, я люблю таких. Заглядывай как-нибудь, я всегда рад. И, небось, побольше чем твой принц умею, тебе понравится.

Хена тихо выругалась сквозь зубы.

Он засмеялся. Охнул, потер подбородок.

– Лошадей-то бери, – кивнул Хене. – Их высочества ждут уже.

– Отойди, – велела Хена.

– Боишься меня? Да брось. Второй раз по морде – мне не надо. И драться с тобой перед носом у принцев – тоже. Мы еще покувыркаемся, но как-нибудь в другой раз. Лошадь забирай.

Хена заметила у него что-то небольшое в руке, достал из-за пазухи. Не нож, нет, что-то, что умещается в ладони. И даже меньше, не разглядеть. Подошел к лошади Рейнардо, похлопал ее по шее, погладил. И это подоткнул под седло, почти не заметно.

– Забирай, – сказал он. – Вечерком заглядывай, буду рад.

Сделал шаг назад. Подмигнул.

Он говорил так, словно абсолютно уверен, Хена его понимает. И, более того, он отлично понимает ее, только что она говорила по-тартахенски, он по-кетхарски, но понимали оба. Может, конечно, так совпало и тут сложно не понять… но все же.

И то, что он подсунул…

Хена осторожно подошла, взяла за повод лошадь. Оглянулась на конюха, теперь он стоял чуть в стороне, не мешая ей.

– Седло-то проверила? – усмехнулся он. – Ты же за этим пришла.

Она проверила. Сделала вид, что поправляет, сунула руку к потнику. Кусочек бумаги. Твою ж мать. Записка для нее. Хена вытащила, комкая в руке, спрятала в кармане у себя.

– Ты не в моем вкусе, – сказала громко, по-тартахенски. Парень заржал. Понял, без сомнений.

Конюх, говорящий на чужом языке? Он явно местный, обычный парень на вид. Кто знает, конечно… Записку прочитает она потом, когда никто не будет видеть. Это и есть тот человек Гальярдо? Или он там, в записке, ее просто на свидание зовет? Не сомневается, что она читать умеет?

* * *

Самое смешное, что после такой прогулки не грех и приревновать, пойти искать утешения на конюшню. Рейнардо ехал рядом с Самун. Всю дорогу. Постоянно разговаривал с ней. И вместе с молодым принцем Корушем, который вот уж точно мальчишка, ему и пятнадцати нет. Но Коруш наследник. И даже Коруш ехал почти всю дорогу молча, не вмешиваясь в разговоры старшей сестры.

Когда Хена попыталась в их компанию влезть, Самун так страшно зыркнула на нее, а Рейнардо покачал головой, что Хена поняла – лучше не мешать. Не сейчас. Ее позвали, и то уже хорошо. Но место ее не в королевской компании, а позади, с охраной. Пусть так, по крайней мере, она рядом, так спокойнее.

Через мост, через реку, по апельсиновым садам и по полям потом.