Заветный ковчег Гумилева

– Проще простого. Для этого есть социальные сети. Всякие там Фейсбуки, В контакте, Одноклассники. Для серьезных людей – Линкид.

– Я в социальных сетях не торчу.

– Я тоже. Но иногда захаживаю. Все-таки сети и Интернет – вещь полезная. Иногда свежую и нужную информацию узнаешь. Иногда с человеком срочно свяжешься. Особенно если сотового нет, а связаться – надо. Как его фамилия и имя? Попробую найти.

– Вадим Куприянов.

– Минуту.

Анна забила имя в поисковую строку.

– Есть! Это он? – Она развернула монитор в сторону Васи.

Курочкин всмотрелся в лицо молодого мужчины.

– Он!

– На Фейсбуке есть. Будешь связываться?

– Для этого, кажется, нужно завести аккаунт.

– Дело двух минут. Могу сделать это за тебя.

– Может, ты еще и пароль за меня придумаешь? Я сам, Рыжикова, все сделаю. Пока я еще в беспомощного младенца не превратился.

Зарегистрировавшись на Фейсбуке, Вася отправил Вадиму сообщение.

– Отправил? Теперь – жди! – напутствовала его Анна.?– Скоро откликнется твой неординарный историк.

Вадим не откликнулся ни в течение дня, ни на следующие сутки.

* * *

Анна пришла домой под вечер с целым пакетом покупок. И была крайне недовольна этим обстоятельством. В магазин нельзя ходить не только голодным, когда ты автоматически покупаешь себе продуктов больше, чем надо, но и не стоит отправляться за покупками расстроенным или в дурном настроении. А так же в состоянии задумчивости, унынии, скуки, апатии. И еще целый список неблагоприятных условий для шопинга.

Проблема в том, что тогда сразу начинаешь покупать больше, чем нужно, по одной-единственной причине – подсознательно хочешь себя утешить и вознаградить за все тяготы и неприятности жизни. Да еще все эти современные упаковочки, дизайн, реклама и прочие маркетинговые штучки влияют.

В результате, выложив покупки на стол, Анна застыла в недоумении. Ну продукты ладно! Но зачем ей две упаковки свечей – одна из которых представляет собой набор новогодних елочек? Новый год уже прошел. Или ей хочется свой персональный Новый год? А что сказать по поводу следующих приобретений: керамический горшок с искусственными цветами, настенное панно, авторская кукла, ярко-малиновый фартук с надписью «счастливая хозяюшка» и французский крем от морщин со скидкой?

Нет, решительно надо делать покупки только по заранее составленному списку, иначе в результате оказываешься с целым ворохом ненужных вещей.

Поужинав, Анна мысленно вернулась к Васе.

Он, конечно, гений, но временами бывает жутко непрактичным. Если ему был так нужен этот Вадим Куприянов – мог бы завести знакомство поближе. Нет, он решил быть деликатным и вежливым и не мешать возникшим романтическим отношениям, а теперь переживает, что потерял возможность пообщаться с интересным коллегой.

Анна забралась с ногами на диван и включила планшет, залезла в соцсети и стала изучать профиль Вадима. Хорошее образование?– истфак МГУ. Работа в академическом институте исторического профиля. Статус «состоит в отношениях». Девушка Мария Бориславская. Значит, он вырвался от своей девушки и решил закрутить новый роман? Во время научной командировки? Ну-ну!

Анна зашла на страницу Марии. Симпатичная, серьезная. Посты в основном личного характера или философские с краткими записями-размышлениями. Но новые посты Бориславская выкладывает нечасто, видно, что человек не торчит с утра до вечера в сетях, а живет собственной, не виртуальной жизнью. Есть совместные фотографии с Вадимом. Причем на фотографиях нет назойливой демонстрации отношений: никаких поцелуев на камеру или тесных обнимашек. Все довольно прилично. Такие фотографии не стыдно и маме с папой показать. Несколько фото на природе, в кафе и еще одна на научной конференции. Значит, девушка тоже историк? Понятно, почему на странице никакого рекламного гламура или глупого мимишанья.

Интересно, куда пропал этот Вадим – серьезный парень, ученый с неординарной темой? Неужели так увлекся, что решил остаться в Париже?

* * *

«Машка! Приветище огромный! Пишет тебе твоя подруга Ритка, о которой столько лет не было ни слуху, ни духу. Как ты помнишь, сначала я бросила институт, а потом распрощалась со всеми, отправившись в свободное плавание. Бог знает, какой дух противоречия во мне жил, я с легкостью переходила из одной крайности в другую. Ты же всегда была оплотом благоразумия и правильной девочкой, что вызывало у меня легкую оторопь, смешанную с малой толикой зависти. Уж мне-то такой положительной никогда не стать. Я выпала из твоего поля зрения примерно восемь лет назад, а это, по нынешним меркам – почти вечность. Даже год вмещает в себя так много, что уж говорить о восьми годах?

Мы с тобой хорошо общались в институте. Помнишь, как мы особенно сблизились на третьем курсе? Когда я исчезла со всех радаров, мне хотелось тебе позвонить, но я боялась, что тогда буду жалеть о своем поступке – уходе из института. Рубить так рубить… Начался период моих скитаний, я ушла из дома и работала в разных местах – в музыкальной группе, посудомойкой, менеджером сотовой связи… Мне нравилось быть самостоятельной, жить отдельно от предков и вообще быть не такой, как все. И вот настал момент, когда я задумалась об эмиграции. Но моя эмиграция была не экономическая и не идейная. А скорее – географически-мировоззренческая. Дело в том, что в какой-то момент я задумалась – почему мы в век скоростей и Интернета живем в одном месте, не меняем ареал обитания?

Мы читаем книги, смотрим фотографии в Интернете, ездим один раз в год в Турцию или в Египет, но совершенно не хотим двигаться с насиженных мест. Годами ждем смерти какой-нибудь троюродной бездетной тетушки, которая оставит нам квартиру, или влезаем в долги по ипотеке для того, чтобы прозябать в своих четырех стенах где-то на окраине среди унылых панелек… Но жизнь ведь намного шире! И замыкать свое бытие в рамках одного города – непростительная глупость. Я решила посмотреть мир. И начала с Америки. Мне хотелось впитать в себя этот бешеный ритм, драйв, поэзию небоскребов, скоростей, безграничной свободы, а потом – по контрасту поселиться где-нибудь в сытой добропорядочной Европе, в Брюгге или Лионе или арендовать квартиру с видом на Колизей. А может, пожить в испанской деревушке, где народу всего ничего. Тихо, спокойно, благодать.

Таковы были мои приблизительные планы, но все закончилось совсем не так, как я предполагала. Хотя первый пункт плана – насчет Америки – сбылся. Правда, я осела не в Нью-Йорке, как хотела, а в Бостоне.

Как ни странно, в США мне не понравилось. Вот и доверяй своим книжным представлениям! Единственный плюс – там я снова начала заниматься живописью. Один из моих любовников был художник, и весьма приличный. Так что моя детская мечта в какой-то степени осуществилась.

Теперь перехожу к главному – как я попала в Иерусалим. В Америке я постепенно обустроилась, жизнь шла по накатанной колее. На приличную работу я устроиться, конечно, не могла и перебивалась случайными заработками, но на жизнь хватало. Время от времени рядом со мной появлялись мужчины, надолго они не задерживались, но расставание происходило по обоюдному согласию. Пару раз, правда, были скандалы. Но это жизнь, и гладкой она не бывает.

Но вот однажды… Однажды, как в сказке! Даже смешно. Однажды ко мне в руки попала какая-то историческая книжка про Иерусалим. На французском языке. Во французском я ни бум-бум, но его знал мой любовник. Это он откуда-то притащил книгу, я взяла ее полистать со скуки и – пропала. Текст я не понимала, но картинки меня заворожили. Книга была про древний Иерусалим, и гравюры, где был изображен Град Небесный, пронзили меня в самое сердце. Город – как остров, как гора Божья, обнесенный стеной, башенки, а посередине величественный храм. Лабиринт при первом взгляде, но лабиринт не враждебный человеку, напротив – он развертывается как лестница, по которой нужно взойти, чтобы достигнуть чертогов небесных. Я уже заговорила возвышенным языком, сорри. Но по-другому никак нельзя, не получится. И эта купольность, предельность земная и пленили меня в Иерусалиме. Есть же выражение земная и небесная твердь. Так вот небесная твердь для меня – это купол Иерусалима. Это сфера, которая вмещает в себя все. Весь наш мир.

И тогда я подумала, что я делаю в Америке, когда на земле есть Иерусалим? Все наносное мигом слетело с меня. Я поняла, что в США меня уже ничто не удержит. Моя жизнь и мечта уже там – в Иерусалиме. Так я оказалась в Израиле.

Более подробно расскажу при встрече. Я буду в Москве через два дня. Если не возражаешь, хотела бы остановиться у тебя. Встречай меня в аэропорту. Дай мне свой номер телефона, чтобы я скинула время и рейс. С пламенным приветом, твоя подруга Рита Мазен».

* * *

Риткину огненно-рыжую макушку в толпе пассажиров Маша увидела сразу. Такой насыщенный рыжий цвет ни с чем не перепутать.

– Рита! – крикнула Маша, пытаясь протиснуться сквозь строй встречавших.

Рита увидела ее и, широко улыбнувшись, бросилась навстречу.

– Машка!

Рита похудела. Впрочем, она никогда не была особенно толстой, но сейчас и вовсе стала как тростиночка. Одета она была в какие-то безразмерные штаны и в пеструю куртку, которая была совсем не по московской погоде. Зеленые глаза Риты горели как у дикой кошки, кожа была медовой от загара, на запястьях позвякивали браслеты. За спиной болтался небольшой рюкзак. В?руках – пакет, на плече сумка.

– Это весь твой багаж? – удивилась Маша.

– Да. Мне много не надо. Я, собственно говоря, ненадолго. Я?по делу приехала.

– Ладно. Рада тебя видеть.

Подруги обнялись.

– Взаимно. Ну что, как я поняла, ты не против приютить меня на пару дней? Поехали. Ты на машине?

– Нет, сейчас возьмем такси, – ответила Маша.

Всю дорогу Рита с восторгом смотрела в окно.

– Москва определенно похорошела. Задает темп. Теперь местами это приличный западный город. Респект!