Мать Богов

– Если ты о ментальном здоровье служащих, то все в полном порядке. Я ничего опасного не нашел.

– Ну и славно. – выдохнул отец и тут же начал рассказывать о том, как в усадьбе гостили их общие знакомые. – У господина Саента подросла очаровательная дочь! Красавица. Ведет себя безукоризненно. Настоящая леди.

«Моя будущая невеста – тупая тусовщица». – Сразу понял он, но ответил очень вежливо:

– Искренне рад, что среди наполненных заботами будней вам удалось немного повеселиться. Передай маме, чтобы она не скучала и посвящала нечастые часы досуга визитам к своим дочерям и внукам.

Отец кивнул.

– Веди себя осмотрительно, сын! Если что-то пойдет не так, сразу сообщай.

– Постараюсь.

Господин Ласски-младший сбросил вызов и положил аппарат обратно на стол. Складывалось такое впечатление, что все вокруг: люди на станции, аборигены и даже собственный отец чего-то недоговаривают и, в то же время, от него ждут. Вот только бы понять, что именно…

***

Еще на подлете к станции он увидел возведенные у стадиона трибуны, свободных от смены людей, разгуливающих в ярких одеждах под косыми лучами заходящего солнца, невероятное количество бабочек, разлетавшихся в стороны перед носом его катера, и… неуловимых мальчишек Инти, собравшихся двумя сплоченными командами вокруг оранжевого огонька своего командира.

«Привет, малыш! – мысленно сказал он. – Я прилетел посмотреть, как ты играешь». Тут же, словно ответом на его слова, капитан Лийм вскинул над головой руки. Юные рейнджеры, проследив за его взглядом, тоже начали размахивать руками. К ним присоединились зрители…

– Встречаете, словно президента! – Смущенно улыбнулся он и осторожно, чтобы не задеть летающих в воздухе птиц и насекомых, опустился на площадку у ангаров. Конечно, после насыщенного заботами дня ему хотелось перекусить, постоять под душем… Но зрители с игроками уже собрались и, похоже, для начала игры ждали только его.

Сунув в карман джинсов брелок от катера, он наскоро зачесал пятерней волосы и пошел вокруг здания станции к стадиону.

Здороваясь с окружившими его людьми, он замечал не только их улыбки. В глазах сияла искренняя радость, ожидание праздника… Где-то в прошлом остались должностные обязанности, привычные двенадцатичасовые смены, усталый сон и скачанные еще перед отбытием с Земли сериалы. Даже одна из девушек, работавшая в сфере обслуживания и обычно в его присутствии становившаяся тенью, сейчас смело коснулась пальцами рукава его рубашки.

– Господин Ласски! – Красивые зеленые глаза в окружении пушистых ресниц требовательно взглянули ему в лицо. – Вы же посмотрите игру? Не уйдете?

– Нет, Натали. – улыбнулся он. – Не уйду. Кстати, воланы на твоей юбке невероятно подходят к твоим кудрям.

– Я сама ее шила… – Порозовела девушка и с нежностью посмотрела в сторону волейбольной площадки и стоящего за ней леса. – Санти сказал, что у меня талант к вышивке и подарил вот эти нитки.

Ее пальчики скользнули по широкому поясу, украшенному яркими изображениями птиц и цветов.

– Отличная работа. – Он удивленно покачал головой. – Может, в свободное от основной работы время придумаешь и вышьешь эмблемы для комбинезонов каждой буровой? Соглашайся. Оплата будет достойной.

– Да, господин! – Девушка хлопнула в ладоши и хотела сказать что-то еще, но заместитель Лаат уже развернул ее плечи к трибуне.

– Директор Ласски! – Громко произнес зам, стараясь, чтобы начальство обратило на него внимание сквозь гомон рассаживающихся по местам зрителей. – Перед началом игры полагается сказать напутственное слово командам!

– Да? – Ференц повернул голову и сразу встретился взглядом с капитаном Инти. И вроде ничего такого в этом взгляде не было, но тело встрепенулось, вспомнив прикосновение маленькой горячей руки и бурю мыслей, пронесшуюся в голове. – Да, дядюшка Вилли. – Улыбнувшись, он посмотрел на заместителя. – Конечно, скажу.

Серебристые закатные облака, отшумев над далеким лесом ливнями, совершенно очистили над станцией фиолетовую глубину небес, когда он встал в шаге от выстроившихся в линейку команд и прошелся глазами по трибунам.

– Сегодня был добрый светлый день. – сказал он. – А сейчас наступил замечательный вечер. И мы, живущие на этой планете люди, уже готовы подставить свои протянутые ладони под живительный поток силы, которым от всей души делятся с нами вот эти молодые рейнджеры. Еще я надеюсь, – он посмотрел на веснушчатый нос капитана, замершего по левую руку, – что не только мы одни получим от игры удовольствие. Понятно, что обе команды победить не смогут, но все равно я желаю вам удачи и красивой игры!

– Благодарю, директор Ласски! – Инти прижал ладонь к сердцу и поклонился. За ним, взглянув на зрителей, поклонились остальные мальчишки, подставив лучам вспыхнувшие радужными красками шевелюры. – Мы постараемся зажечь в ваших сердцах огонь!

Пока улыбающийся директор шел к своему месту на трибунах, капитан оставил на площадке основных игроков, вывел за ее пределы запасных, забрался на место судьи и свистнул, подав сигнал к началу матча.

***

На его взгляд, мальчики играли красиво. Их ауры, (сейчас он почему-то не боялся этого псевдонаучного слова), сияли яркими факелами, а посланный невероятной закруткой мяч до встречи с принимающей рукой нес на себе, словно комета, энергию отправившего его в полет игрока. Закусив губу, он наблюдал, как в погоне за мечом рейнджеры подпрыгивали и зависали в воздухе, ожидая недолгого касания, паса и мягкого приземления на ровный грунт стадиона.

– Ну как же так! – С досадой воскликнул он, когда один из мальчишек потерял подачу. – Надо быстрее! Ты можешь!

И тут же услышал удивленный голос сидящего рядом заместителя:

– Куда ж быстрее? Вайни из них – самый слабенький. Не пойму, почему вдруг капитан поставил его к самой сетке да в основной состав!

– Не обращайте на мои слова внимания. – тут же отозвался директор. – Просто увлекся. Такая динамичная игра, просто чудо!

– Да-да! – Покивал господин Лаат. – В вопросах стратегии наши парни лучше всех земных вместе взятых. А какие подачи!

Задержав взгляд на взволнованном лице «дядюшки Вилли», он вдруг понял, что ни один из находящихся тут людей не видит и десятой доли того, чем может любоваться он: спокойной уверенностью молодых лиц, неторопливыми, выверенными движениями, самой игрой… Еще – светлой энергией, радужными кольцами расходившейся от своих источников в стороны и наполнявшей искристой силой полые людские сосуды. А потом он увидел собственные руки. Конечно, в очевидное можно не верить, приписывая замеченное чудо стечению обстоятельств, положению светила и преломлению его лучей в непонятно как возникшей воздушной линзе. Можно написать тысячу формул и выводов, подогнанных под аксиомы земных наук. Но вот они, его ладони… сияющие ярким синим светом, вплетенным гармоничной нотой в общую мальчишечью радугу!

…Только что с этим подарком судьбы делать, он пока не знал.

Тем временем в одной из команд произошла замена. Вайни и еще один мальчик с забавным хвостиком желтых волос на макушке ушли, а на их место встали новые. «Конечно же, сыграть в матче должны все». – Он согласился с решением судьи и вслух посочувствовал досаде, прозвучавшей в разъяснениях господина Лаата. И пока рейнджеры что-то между собой обсуждали, быстро взглянул на публику. Теперь каждый из присутствующих на трибуне людей кипел живительной голубой силой. Их щеки горели, глаза сверкали, а души рвались на помощь своим любимцам.

– Сойни, покажи класс! – крикнул мужской голос снизу. – Давай, парень, сделай игру!

И он, Ференц Ласски, Фейри, вдруг увидел между своим рабочим и стройным зеленоволосым пареньком тоненькую связующую нить. «Что это?» – спросил он себя, немного обижаясь на Инти, отказавшегося отвечать на вопросы.

Тем временем игра вскипела с удвоенной силой. Мяч рисовал в воздухе великолепные по своей четкости дуги, взлетал в вечерний воздух прямой свечой и падал к земле, отбитый прыгнувшим к нему юношей, закручивал невероятные петли и все равно касался подставленных под круглые бока ладоней. Возможно, окружавшим его людям стремительность атак, точность бросков и скорость казались запредельными. И только он понимал, что парни действительно делали игру – красивый спектакль, благодаря которому люди чувствовали себя живыми. Не в смысле азарта или возбуждения, нет… Притупленное с годами мировосприятие вдруг наливалось новыми красками, взгляд становился острей, нос, обычно улавливающий сырный запах пиццы или вонь заношенных носков, полнился тысячью оттенками всевозможных ароматов. А зажженные энергией извне бледные свечи аур выпрямлялись, перемешивая свой призрачный свет с мальчишескими радугами.

– Невероятно! – шепнул он, рассматривая необычную для себя картину.

– Точно. – подхватил его восторг заместитель. – Рейнджеры стараются для Вас.

***

«Глупость. – отстраненно подумал он, продолжая следить за увлекательной игрой. – Капитан Инти точно знает, что я все вижу и готов, конечно же готов, сделать этот мир еще прекрасней. Мальчики играют не для меня, а для незрячих и не понимающих красоты бытия людей. Но почему им так важны чувства тех, кто пришел сюда отнять у родной земли часть ее силы?»

Пока парни меняли площадки и выводили новых игроков, сидевший рядом заместитель растроганно пожимал протянутые ладони сослуживцев.

– И я поздравляю. – весело сказал директор и крепко пожал зависшую над коленями руку. – Ваш Куйми играл просто великолепно.

– А… – Радостный румянец на полных щеках господина Лаата вдруг сменился пугающей бледностью. – А… откуда Вы знаете…

– Имя юноши, на которого Вы все время смотрели? – осведомился господин Ласски. – Но это же так очевидно!

– Что Вам Инти еще рассказал? – Голос зама стал умирающим. – Зачем…

– Капитан Лийм на мои вопросы не ответил, хотя я изо всех сил пытался его разговорить. – с досадой признал директор. – Но человек вроде меня обязан быть наблюдательным. Так что Вы сами, не желая того, открыли мне свою тайну. Так кто для Вас Куйми? Любовник, сын?

– Сын… – совсем тихо признался мужчина.