Проверка на прочность

– Так вот с кем ты тут лясы точишь!

За спиной мужичка возникла бабища – толстая, чернобровая, с засаленными волосами непонятного цвета, жутким синяком под глазом и тоже в тельняшке. Её заметно шатало.

– Вон пошла, дура! – Он попытался оттиснуть её от двери, но куда там! Не знаю, что могло бы остановить эту женщину, разве что полк солдат, и то вряд ли. Муж, по крайней мере, не совладал, при всей своей харизме. А вот Георгий рискнул. Впрочем, у него не оставалось другого выхода – бешеная тётка разглядела во мне, видимо, потенциальную конкурентку и, тараном сбив супруга, понеслась вперёд. Прямо на меня. Мне повезло по двум причинам. Во-первых, мой спутник оказался ловким малым, а во-вторых… Во-вторых, какие-то зачатки стыда у бабенции всё же оставались. Именно это обстоятельство и помогло Георгию спасти меня от неминуемой гибели – он уцепился за тельняшку, та, конечно же, радостно лопнула и в секунду обнажила все прелести хозяйки дома. Выдающиеся, надо заметить. Бюстгальтера на тётке не было… Не долетев до меня каких-то десяти миллиметров, она резко затормозила, пошатнулась, взвизгнула и, обхватив себя руками, попятилась назад. Георгий – надо отдать ему должное – смутился и отвёл от красотки взгляд. Хозяин дома же повёл себя странно: вместо того, чтобы прикрыть от позора свою жену, он вразвалочку подошёл к ней и со всего маха влепил пощёчину. Звон от неё разнёсся по всему побережью. Тётка на ногах не устояла. Она и так-то нетвёрдо на них держалась, а тут и вовсе – отлетела на полметра назад, покачалась чуток да и рухнула на землю всем своим немаленьким телом. Мы с Георгием вздрогнули, а мужик смачно сплюнул и, не торопясь, вернулся на своё место.

– За что, сволочь? – всхлипнула женщина.

Мне даже жаль её стало, вот честное слово! А зря, между прочим. Не успела я и шагу сделать, чтобы помочь ей подняться, как она, зыркнув на меня покрасневшими глазами, прошипела с ненавистью:

– Шлюха!

– Это вы мне? – удивилась я.

– А я, что ли, то с одним хахалем, то с другим шарюсь? – она громко икнула. – Я, между прочим, женщина порядочная!

Бросив эти странные слова, тётка, по-прежнему прикрывая свои телеса руками, попыталась подняться. С первой попытки ей это не удалось. Со второй тоже. А вот третья окончилась удачей. Прижав порванную полосатую тряпицу к мощной груди и больше не совершая никаких поползновений в мою сторону, она, покачиваясь, побрела к дому.

– Мишель, ну прости меня! Слышишь?

– В дом иди, корова! – мужичок шлёпнул её по заду, туго обтянутому шортами, и подтолкнул к двери. А потом на нас оглянулся.

– Ну, чего застыли? Нет тут вашей сестры!

– Постойте! – меня осенила внезапная догадка. – Так она её видела, да? Женщина, вы сказали, что уже встречали меня сегодня!

– Уйди! – она, не оборачиваясь, махнула рукой.

– Подождите, прошу вас! – я бросилась за ней.

– Мишель! – завопила тётка. – Чего эта кошка драная пристала ко мне?

– Стойте, Маша!

Георгий крепко прихватил меня за плечи. Пришлось остановиться.

– Здесь побудьте, пожалуйста, теперь я сам.

– Но…

– Здесь! – отрезал он и, больше не произнеся ни слова, направился к сладкой парочке.

А я осталась стоять там, где остановилась. Мой Егорка мне всегда твердил – не лезь, Маша, когда разговаривают мужчины. Я и не лезла…

– Ты чё, дурик, с первого раза не понял? Так я тебе ща понятно объясню…

Даже с того места, где я сейчас была, отчётливо ощущалась опасность, которая исходила от хозяина дома. Нешуточная опасность, я это ясно видела и чувствовала. Однако Георгию, кажется, море было по колено.

– Идём в дом, там и объяснишь, – с абсолютным спокойствием произнёс он. – Невежливо на улице гостей держать.

– В дом? – нехорошей улыбкой усмехнулся мужик. – Идём, коли не боишься…

– А чего мне бояться? – всё с тем же выражением ответил Георгий.

– Ну-ну… – хмыкнул хозяин. – Зинка, к нам тут гости дорогие пожаловали, доставай скатерть-самобранку, разносолами угощать будем!

Перед тем, как скрыться в доме, Георгий оглянулся и весело мне подмигнул. Меня, признаться, слегка отпустило, но ближе к крыльцу я всё-таки придвинулась. Так, на всякий случай…

Следующие десять минут – я неотрывно наблюдала за минутной стрелкой своих часиков – прошли в полном молчании. Дом был тих, берег пустынен, море безмятежным и сонным.

Георгий не выходил.

К концу десятой минуты с моря подул сильный ветер. А на мне-то – всего лишь шорты коротенькие, спортивные тапочки и футболка! И накидки даже с собой никакой нет, самой завалящей. Выбегала из дома ведь впопыхах, в состоянии полного раздрая, куда уж там об одежде позаботиться. А Дашка и вовсе – в лёгком платьице да тонких босоножках… Дашка, Дашенька, сестрёнка моя любимая, куда же ты запропастилась, а?

Я присела на нижнюю ступеньку крыльца, обхватила руками голову и заплакала. Господи, сделай так, чтобы она оказалась жива! Господи! Хочешь, работу у меня забери, здоровье, хочешь? Только пусть моя сестрёнка домой вернётся! Я готова всего Чехова наизусть выучить, Толстого даже! Вызубрю так, что от зубов отскакивать будет, – только Дашку мою верни, умоляю тебя, Господи!

Откуда-то сверху свист послышался. Шмыгнув носом, я резко голову вскинула – надо мной птица парила, чёрным силуэтом в ночном небе круги описывала. Огромная, неторопливая. И хвост, как у павлина… Я вскочила. Так вот ты какая! Сколько раз я про тебя слыхала от сестрицы своей, от Дашки, и ушам не верила. А теперь, кажется, и глазам…

– Маша, на что это вы там засмотрелись?

Я и не слышала, как сзади меня дверь открылась.

– Да так… – я обернулась. Только бы он вверх не посмотрел, только бы не разглядел! – Георгий, ну что? Это Дашка была, да?

И за руку его схватила. Только бы головы не поднял!

– Да! – выдохнул он. – Идёмте!

И за собой меня потянул. Быстро, стремительно. Спрашивать ничего не стала, покоряясь властной мужской силе. Пару раз оглянулась только – на порог больше никто не вышел. И свет в окнах погас. Спать легли, наверное.

А напоследок, перед тем, как с лодочной станции в переулок свернуть, в небо быстрый взгляд кинула. Парящей птицы там уже не было…

Глава 8

– Маша, вам придётся ещё какое-то время в автомобиле посидеть. Нам с Юрой нужно парочку вопросов обсудить.

– А что, меня разве это не касается? – возмутилась я. – Чего это – я в машине, а вы, значит, без меня судьбу моей сестры решать будете?!

– Вы правы! – он повеселел. – Негоже такой женщине ночью в машине сидеть. Поехали к вам!

– Сразу бы так! – проворчала я.

А уж дома-то я разберусь, кто примет участие в обсуждении, а кто нет. Ишь, выдумали – меня от дела отстранять! Не на ту напали!

Поднималась я по ступенькам с тайной надеждой – а вдруг моя сестрёнка уже вернулась сама? Вот открываю дверь – а она на диване лежит, с книжкой в руках. Или на кухне чаи гоняет, с пирожком да с крендельком. А я ей – Дашка, дурында ты эдакая, чуть в гроб раньше времени сестру свою не загнала! Где ты была, о несчастная?? А она мне – ой, что со мной приключилось, не поверишь, Маш! Представляешь, сижу я спокойненько на валуне, никого не трогаю, и вдруг…

Конечно, никакой Дашки в доме не было. Надежда – жестокое чувство.

Как ни уговаривала я Георгия, но рассказывать он ни о чём не стал, пока на столе не оказались чашки с горячим чаем и бутерброды – из того, что было в холодильнике. А было, признаться, немного, мы же с сестрой не собирались принимать гостей. Но сыр, разумеется, присутствовал, Дашка и сыр – две субстанции нераздельные. Не камамбер, правда, а обычный, российский, но тоже пойдёт. И пошёл, да ещё как! За ушами трещало – у мужиков, конечно. Я-то сама есть не могла, в горло не лезло. Но кусочек сыра всё же отщипнула, чтобы совсем уж не ослабеть. А вот чаю выпила две большие кружки – крепкого, ароматного, и заметно после него разомлела. Даже в сон потянуло, хотя какой тут сон, до него ли теперь!