Ничего, кроме правды

– Ох, простите, Софья… как тебя по батюшке?

– Просто Софья.

– Простите великодушно, просто Софья! Уж не сочтите за труд, поднимите свою прекрасную зад… пардон, то место, откуда растут ваши не менее прекрасные ножки, и удивите нас ещё раз своим кулинарным искусством! Точнее, меня-то ещё раз, а вот моего славного друга в первый. Я правильно понимаю, Оскар?

– Не фиглярствуй, Шура, – поморщился Оскар.

Вот как, значит, зовут этого типа! Шурик! На мой взгляд, полное несоответствие имени и внешности человека. Но – не я выбирала ему имя.

– Да ладно тебе, Ося, я просто шучу, – хозяин примирительно улыбнулся, а я поняла, что впервые вижу, как он это делает. Должна заметить, что улыбка очень красила его лицо, делая более мягким и добрым даже.

Улыбайтесь, господа, улыбайтесь…

Вообще присутствие дружка подействовало на блондина весьма благоприятно, вот и опасность он уже такую не излучал, как наедине со мною.

– Так уж и быть, сварю вам кофе, – поднялась я, захватив с собой пустые чашки со стола.

– Ваша доброта безгранична, – хмыкнули мне в спину.

Ладно, посмотрим, чьим будет последнее слово! Жаль, яда на кухне не наблюдалось, а то бы с превеликим удовольствием насыпала в чашки обоим, особенно блондину с глупой чёлкой на голове и не менее глупыми мыслями внутри этой головы. Хотя нет, глупцом этот человек не был, конечно. И он мог очень сильно осложнить мою жизнь.

– Надеюсь, ничего лишнего ты нам не подсыплешь, повариха? – словно прочитав мои мысли, усмехнулся Шурик. Да, точно не дурак…

– Надейся, – буркнула я тихо.

– Что ты там бормочешь, красотка?

– Под руку, говорю, не надо советовать, а то и в самом деле что-нибудь просыплется невзначай.

– Я тебе просыплю, убогая!

– Прекратите уже! – негромко, но увесисто припечатал Оскар, и мы с Шуриком заткнулись.

Перед моими глазами опять мелькнули кадры ночных похождений. Снегопад, бокал с бордовой жидкостью и песня, снова эта песня…

– Опя-я-ять мете-е-ель, и мается былое в темноте-е-е, опя-я-ять мете-е-ель, две вечности сошлись в один коро-о-откий де-е-ень[1 - Песня «Опять метель» (сл. Д. Поллыевой, муз. К. Меладзе).]… – фальшиво прогундел Шурик.

Надеюсь, никто из двоих, находящихся сзади, не увидел, как дрогнули мои руки и турка чуть не выскользнула из пальцев. Хорошо, что я стояла к ним спиной!

– Не пой эту песню! – раздражённо бросил Оскар.

– Да она у меня весь день в голове крутится, прикинь? Как утром проснулся, и всё бу-бу-бу да бу-бу-бу. Самого задолбало уже!

– Кофе готов!

Я стукнула чашками об стол и с таким же грохотом водрузила стеклянную сахарницу возле брюнета. Шурик вскинул на меня голову.

– Эй, поосторожней, да? – Он моргнул и замер на несколько секунд задумчиво. Я застыла тоже, кляня себя на чём свет стоит. – Слушай, а мне ты сахар не предлагала.

– Забыла.

– Э, нет, подруга, с памятью у тебя полный ажур. Тут что-то другое, только я никак ухватить не могу, что.

Он проследил за рукой Оскара, бросившего в свою чашку шесть кусков рафинада, и нахмурился.

– Я обычно пью с корицей и без сахара, а мой друг любит послаще…

– И что? – я пожала плечами, усаживаясь на табуретку. На всякий случай, на самый её краешек.

– А то! Откуда ты могла об этом знать?

– О чём? Я вас не понимаю.

– Шура, прекрати уже к ней цепляться! Пей, нам ещё дела делать.

– Да ты чё, не понимаешь, Оскар? Сначала она варит мне кофе, добавляет, блин, туда корицу и берёт эту корицу, между прочим, из банки, на которой написано «Соль»! Заметь, человек первый раз в моей хате! А потом…

– Говорю же, остынь. Что-то ты сегодня разговорился.

– Да пойми же…

– Александр! – и таким взглядом чернявый посмотрел на Шурика, что тот умолк, стиснув зубы. Но мнения своего не поменял, я это увидела очень ясно.

Ладно, передышку мне дали, авось, что-нибудь за это время придумаю. Или само рассосётся?

«Не рассосётся», – подтвердил мои сомнения брюнет, метнувший в меня достаточно красноречивый взгляд.

«А это мы ещё посмотрим!» – подумала я мрачно и отвернулась.

В доме напротив вспыхнул и погас свет в окне. Люди мирно смотрят свои сны, в то время как я сижу тут с этими опасными типами, и никто теперь не сможет дать за мою дальнейшую жизнь ни гроша, ни полушки…

– …Но ведь всё хорошо закончилось!

– Я не была бы столь категоричной, – невесело хмыкнула я. – Всё, отбой! Завтра поговорим.

– И всё-таки, как тебе удалось оттуда выбраться?

– Зря меня, что ли, в детстве на акробатику водили? – Я широко зевнула. – А теперь спать и желательно без сновидений…

– Ну это уж как получится, – усмехнулись мне в ответ.

– А не заткнуться ли вам?

Глава 2

Пока я заполняла карту, бабуля не торопясь оделась, разгладила жидкие волосёнки и, сложив руки, уселась в ожидании на стул.

– Елизавета Матвеевна, что-нибудь ещё?