Вырай. Цена спокойствия

На дне имелось ещё кое-что – симпатичная открытка в зайчиках и сердечках. Каллиграфическим почерком на ней было написано: «Прекрасной юной ведьме в благодарность за изумительно проведённый год. Навечно твой, Вениамин». И вычурная подпись с неприличным количеством завитушек.

Марина до сих пор не знала, почему чёрт подсунул конкретно эту книгу. Ведь именно благодаря ей юная ведьма сделала сногсшибательный рывок в колдовстве, хотя даже сейчас, спустя столько лет, Сычковой были доступны лишь первые несколько страниц. Веня на прямые вопросы не отвечал, лишь загадочно закатывал глаза и восторженно цокал. Плюнув на попытки узнать всё из первых рук, колдунья принялась разбираться самостоятельно.

Фолиант, раскрывая свои тайны, вытягивал из конденсаторов всю Силу. Последние страницы вообще было опасно открывать – конденсаторы сразу же взрывались, а жизненная энергия устремлялась в бумагу, словно её высасывал мощный пылесос. Пару раз потеряв сознание, Марина прекратила попытки, надеясь, что когда-нибудь станет достаточно сильной, чтобы продолжить изучение загадочной книги. Да, периодически она пробовала снова, но всякий раз убеждалась, что время ещё не пришло. В Вырае, в котором Силы могло хватить на сотню таких книг, таинственный том отказывался открываться вовсе. Он словно говорил, что его предназначение не связано с потусторонним миром.

У книги была ещё одна интересная особенность. Напитавшись энергией, она «транслировала» ответы на вопросы, которые задавала Марина. Либо просто и без затей делилась описанием обрядов, заклинаний и заговоров. Причём ни разу колдунье не попадались ритуалы, которые она не смогла бы воспроизвести из-за неопытности, недостаточности Силы в носителях или из-за моральных принципов. Но с каждым годом знания, которыми делился фолиант с хозяйкой, становились всё более сложными. Видимо, сказывался накапливаемый опыт.

И всё равно дальше шестнадцатой страницы она даже не продвинулась.

К сожалению, книга ничего об артефактах, подобных вещице Прасковьи, рассказывать не желала, поэтому Сычковой пришлось импровизировать и обращаться за помощью к друзьям. План был совершенно не продуман – куда идти, где искать и что делать в случае находки, она не представляла. Но очень рассчитывала, что проводник Дмитрий куда-нибудь да приведёт.

Вот только перед тем, как отправиться в долгое и бесцельное путешествие, нужно было кое-что доделать. И если Славка был готов на всё ради родного дома, Софья, Дима и Игнат вызвались помочь Приречью исключительно по доброте душевной. Осознавая, что никак нельзя нагло требовать от жителей других поселений бросить свои дела и близких, Марине пришлось повременить с поисками, чтобы целительница, боевой маг и проводник смогли разобраться с личными проблемами.

* * *

Гостевой домик на территории ведьмовской усадьбы казался эталоном простоты и функциональности – бревенчатые стены, всего одна комната, маленькая кухня. Но обстановка всё равно была уютной.

У одной стены стояла деревянная кровать, у второй – вместительный шкаф-купе от угла до угла, у третьей – письменный стол, сундук и трюмо. У четвёртой стены, прямо под окном, располагался узкий диван с продавленным сиденьем.

Именно на нём, поджав ноги, сидела Кривицкая, когда в избушку заглянула Марина. Целительница при свете единственной лампочки, висящей под потолком, изучала ту самую загадочную книгу, подаренную чёртом. И так увлеклась, что не услышала, как хлопнула дверь.

– Ты готова?

Хромушка вздрогнула и подняла голову. Фолиант закрылся, на мгновение окутавшись зелёным сиянием.

– Что? А, да… Да, готова. Я сейчас… Нужно только записать, пока из головы не выветрилось, – целительница отложила книгу, взяла карандаш и ученическую тетрадь в клеточку, черканула несколько букв и остановилась. – А ты не одолжишь книжку? На пару месяцев.

– Нет, – покачала головой Марина. – Извини. Но ты в любое время можешь приходить ко мне в гости и читать, сколько влезет. Да и вернёшься ведь скоро. А если кто-нибудь новенький появится? Их ведь надо будет на чём-то натаскивать. В конце концов, у меня и до тебя ученики были. Думаю, и после тоже будут.

– Да, я понимаю, – вздохнула Софья. – Просто там столько целительных заклятий! А может, всё-таки дашь? Я верну, честное слово!

– А я вот ни разу не видела в ней медицинских заклинаний. Зато тех, что помогают управлять флорой и фауной – в достатке. И боевых. Твой Шевченко, кстати, только боевые и читал, другие ему не попадались ни разу.

– Как это? – нахмурилась Хромушка. – Ты первые две страницы видела вообще? Там только про лечение. Я, правда, глубже пока не тяну. Сознание теряю.

– Ты не поняла? Книга показывает то, с чем ты на данный момент можешь справиться. Тебе – твоё, мне – моё.

– Серьёзно?!

– Ага. Через годик-два заглянешь дальше, это стопроцентно. Да ты записывай, записывай. А то забудешь. Я пока водички попью.

Кухонька казалась мышиной норкой. Значительную часть пространства занимала печь, оставляя место лишь для стола, двух табуреток и маленького холодильника. В зеве печи поблескивала глянцевыми боками мультиварка, намекая, что теперешняя жительница гостевого дома так и не освоила искусство растопки. Холодильничек прекрасно умещался под столом, на стене висел светлый шкафчик для хранения нехитрого набора посуды, а возле двери располагалась невысокая лавка – на ней стояло ведро с водой и пластиковая кружка. Ведьма напилась, открыла холодильник, по-хозяйски удостоверилась, что он пуст, и вытащила штекер из розетки. В кухню заглянула Софья:

– Мы же на машине поедем?

– Конечно. Почему спрашиваешь?

– Ой, да тут такое! Надо будет к Бусловой на хутор завернуть, забрать кое-что. Как люди прознали, что я домой собираюсь, так сразу гостинцы понесли. Вчера весь день, и сегодня тоже шли. Такие все добрые, щедрые!

Ведьма усмехнулась. Приреченцы в своём репертуаре. Почему бы не отдать в бедствующий край прошлогодний мёд, например? Он, конечно, не испорчен, вкусовые и лечебные свойства на высоте, но ведь нынешний урожай тоже нужно куда-то складировать. «На те, боже, что нам негоже». Или кабачки – в этом году они знатно уродились, даже чересчур. Девать некуда. А вот батарейки, лекарства, патроны или туалетную бумагу вряд ли Роднику пожертвовали.

– Дома праздник будет – столько всего нужного и полезного! – продолжала радоваться целительница.

Марина внезапно устыдилась. Откуда взялась эта злость? Из-за усталости? В конце концов, почему не отдать излишки благ нуждающимся. Люди хотят помочь незнакомому поселению в благодарность целительнице за помощь с Чумой. По собственной инициативе, так как Соня ничего ни у кого не требовала. Но не отдавать же то, что и в Приречье на вес золота?

– Хорошо. Только… Сонь, может, всё-таки не поедем? Ты всё равно собиралась домой не раньше зимы. Заодно и подучишься чуть лучше, а то из-за эпидемии толком и не продвинулись дальше микробиологии и охранных заклятий. Мне очень нужна твоя помощь.

Хромушка погрустнела, но упрямо покачала головой:

– Именно из-за Чумы я и хочу проведать Родник. Ты не представляешь, какие кошмары мне снятся. Если у вас чуть не вымерли все, представляешь, что могло за это время там случиться? Мало ли – болезнь, нечисть напала, новые мародёры… Да что угодно может быть! Просто гляну одним глазком, и назад. Всё равно мы с Игнатом и Димой договорились, что они, возвращаясь, сделают круг и заберут меня из дома. Так что какая разница, где ждать – здесь или там? Не волнуйся. Всё будет, как надо. Мы ведь обещали.

Марина не стала объяснять, что да, поход до Родника никак не помешает выехать на поиски артефакта тогда, когда это было запланировано, зато выбросит на помойку три-четыре дня, которые можно было потратить на подготовку к походу… Но она лишь кивнула и сказала:

– Тогда давай поторопимся, раз ещё на гостевой хутор заскочить надо.

* * *

– Давай-ка сама, – Марина с отвращением смотрела на маки, которые бессильно скребли зубастыми бутонами по защите. Полесский круг оказался для цветов непреодолимой преградой. Под ногами противно хрустели и поскуливали примятые ногами стебли – цветы, которые вытоптали ведьмы, агонизировали.

– Не могу, – буркнула Соня, – не справлюсь. И зачем это вообще? Просто ехали бы дальше, и всё. К тому же это флора, не фауна. Я пока с растениями не умею.

– Так, – скрестила руки на груди старшая ведьма, – всю дорогу работала я, ты лишь со стороны наблюдала. Тебе нужно тренироваться, я думаю, здесь прекрасное место и время. В ближайшие месяцы меня рядом не будет – нагрузишься теорией, а с практикой что? Давай, соберись. Да и какая флора, ты что, зубов не видишь? А кровища под ногами не смущает? Или боишься, что сил не хватит? Так мы пока в Вырае, сквозь тебя Сила бурной рекой течёт, ни один конденсатор не понадобится.

– Ну… Ладно. Но ты подстрахуй, если что. На раз, два, три.

Целительница сосредоточилась, зажмурилась, раскинула руки и прошептала:

– Три.

Марина одним махом сняла защиту. Цветочки раззявили пасти, потянулись к ведьмам… И опали безжизненным пеплом.

Разрумянившаяся Софья открыла глаза. Мёртвый пятачок земли диаметром метров в сто её поразил. Женщины и «Нива» стояли в эпицентре.

– Вот видишь, а ты боялась, – Софье показалось, что Марина слегка растеряна. Старшая ведьма помялась, а потом решилась и сказала: – Отбирать жизнь у тебя получается великолепно. Но не забывай, что ты целительница, и вроде бы белая, насколько я тебя узнать успела. А чернокнижие, или по-простому вампиризм, затягивает. Он лёгкий, необременительный и о конденсаторах можно вообще не думать. Вспомни того урода, что напал на ваш Родник. Он только так и действовал. Но ты ведь могла изменить сущность, так сказать, вмешаться в ДНК. Мы же на пчёлах попробовали, и у тебя получилось. Сделала бы цветочки беззубыми, да и всё. В общем, будь осторожна. Дарить жизнь и отнимать – две стороны одной медали. Выбери правильную.

Отповедь слегка испугала Хромушку. Да, история с пчёлами была очень полезной в плане обучения. В тот самый день, когда житомирский караван покинул Приречье, пчёлы, принадлежащие старосте Потаповки, Яну Брониславовичу, сошли с ума. Обычные труженицы забыли о цветах, сменив их на содержимое сельских туалетов. Над ульями повис мерзкий запах. Ян Брониславович, увидев «медок», чуть не заработал инсульт. Кроме того, пчёлки стали агрессивными, до смерти искусали мирно хрюкавшую в грязной луже соседскую свинью и напали на Антона Костенко. Мужичок решил сходить в собственный сортир, прихлопнул жужжащую там пчелу и был атакован её подругами – буквально за минуту над туалетом собралась туча пчёл, словно они как-то узнали о смерти подружки. Антону пришлось бежать. Пятидесятилетний бывший пьяница развил скорость, на которую не был способен даже тридцать лет назад, и всё равно бы он погиб, если бы не бочка с водой для полива огорода. Под водой Костенко просидел минут десять, иногда выныривая глотнуть воздуха. Пчёлы возмущённо гудели над бочкой, а собравшиеся за забором люди помочь ничем не могли – опасались злобных насекомых.

В конце концов, пчёл прогнал дождь, а Ян Брониславович рванул к Сычковой. Марина выслушала жалобу и спешно выехала в деревню, прихватив Хромушку. Ведьмы, не обращая внимания на льющуюся с неба воду и раскаты грома, несколько часов исправляли сущность пчёл, которая, как оказалось, была изменена Выраем – пока в поселении хозяйствовала Чума, люди не слишком-то следили за тем, что происходило на подворьях. Вот медоносы и летали за Туман без ежедневного «обеззараживания» с помощью специального амулета.

Сейчас Соня просто не подумала, что способ, применённый на пасеке, можно использовать и в других ситуациях.

– Я нечаянно, честно.

– Значит, учись контролировать себя. Поехали.

Сычкова села за руль. Машина бесшумно двинулась вперёд. Буквально через несколько секунд её окутал густой лиловый туман, который почти сразу же рассеялся, и Соня увидела мирный пейзаж переходника.

– Ладно, не страшно. Во всём нужно искать плюсы. Твой способ страшноват, конечно, но вполне может заменить кое-какие боевые заклятия. Главное, не увлекайся.