Темные времена. Книга 3

Сначала осмотрю труп просто так, глазами. Что там говорила девочка, которая пыталась поймать мачеху на измене?

Надо заглянуть в память. Есть у меня то ли подарок, то ли проклятье богов – красная нитка на запястье. Если её тронуть и особым образом потянуть, перед глазами разворачивается прошлое. Дословное. Только отползу чуть подальше, чтобы не рисковать.

* * *

Как? Как это можно было забыть?! Какие боги, какие жертвоприношения? Это игра, просто-напросто игра, а я игрок, как и остальные бессмертные!

Кошмар. Просто позор. Едва я заглянула в логи и увидела набор канцелярских фраз и столбы цифр, на меня «накатило». Очень неприятно, жутко и страшно, словно падаешь в пропасть. И на этот раз я игнорировать ощущения не смогла, хоть и старалась. Слишком много информации, слишком она математическая, логичная, «небожественная». Логи смыли ощущение реальности происходящего словно из брандспойта.

Чтобы окончательно удостоверится, я залезла в журнал, в квест-записку.

Это задание выполнять нельзя, чтобы не исчезла запись.

Это виртуальная игра, а не реальность. Я Полина Быкова. Я болею и участвую в экспериментальном лечении, поэтому всегда онлайн. Я счастливо замужем, у меня двое детей. У семьи неприятности, им нужны большие деньги. Счёт мужа: 893#18Ll78FLJHGO8098UY9394U.

Ужас. Жесть. Идиотизм. Самое обидное, что вспомнить жизнь вне игры я так и не могу. Может, именно поэтому меня иногда заглючивает? Наверное, я пациентка психиатрического отделения, например, страдаю от амнезии.

Зато теперь стало понятно, что за сцена в гостинице мне привиделась. Тот мужчина – мой сын. Ваня.

Нет, Вова! Вовка, хороший мой, золотой мальчик.

Блин, помню, что люблю его, помню, что он замечательный, но сколько ему лет, как он выглядит и вообще, как мы жили, не представляю.

Ох, хорошо, что я от волков подальше отползла. В таком состоянии вряд ли осталась бы незамеченной.

Плакала я долго. Ну, как плакала: выла, как те самые волки. Слёз в виртуальности не дождёшься.

* * *

Сухие рыдания принесли свои плоды – стало гораздо легче. Да, у меня проблемы, но, судя по записке, я активно от них лечусь. Рано или поздно всё кончится. А пока надо как-то жить в этом фальшивом мире, который, если до конца быть честной, мне нравится. Вот только однообразие убивает.

Последние дни… или недели… я столько занималась фармом ресурсов, что от одной мысли про удочку начинает тошнить. К тому же в тайнике старого вора оказался мой почти что недельный заработок, так что гнаться за голдой нет смысла. Лезть в подземелья запрещает лаборатория, друзей у меня нет, просто сидеть где-нибудь и думать тяжёлые думы – никакого интереса. Только и остаётся, что задания выполнять. Они неплохо помогают отвлечься. Или увлечься, если сюжет лихо закручен. Отдохну день или два, и опять примусь за работу. Ведь если я не помню реальность, но знаю, что семья нуждается в материальной подпитке, значит, это очень важно. Так что я повздыхала ещё несколько минут, немного поупивалась жалостью к самой себе и вернулась к холму.

Нейтральными были только самые маленькие волчата. А красных имён каких только не нашлось. И просто «волки», и «седые волки», и «волки равнин», и «хищники предгорья», и «волчки», и «матёрые охотники». Словно здесь живут все волкообразные мобы Дарк Таймс. Ну, или почти все.

Волчица, седая которая, оказалась элитной и именовалась «матерью стаи». Интересно: она одна здесь такая, или внутри горы ещё парочка найдётся?

Самое странное, что холм даже не является данжем. Активной Тьмой здесь и не пахнет: просто мобы, просто локация, ни тебе арки с телепортом, ни предупреждающих знаков каких-нибудь, ни толпы игроков у входа. Вряд ли там, в глубине, можно что-то ценное найти, так что геймеры, скорее всего, особо холмом не интересуются. Слишком много возни с местными компьютерными куклами, а толкового выхлопа фиг дождёшься.

Вот как так получается? Я ведь в неадекватном состоянии тоже видела надписи над головами, как и индикаторы здоровья. И воспринимала их, как должное. Чудное всё-таки устройство – мозг. Готов любую дурь сожрать, лишь бы она вписалась в его представлении об окружающем мире. Или проигнорировать, если вписать никак не выходит.

Итак, труп. Единственный доступный мне. В логах сохранилась фраза девушки из деревни про то, что пропадают представители мужского пола, а у тех, что нашли, прокушены шеи и крови нет.

Насчёт крови не знаю – мужчина, лежащий передо мной, был с лицом синюшного тела, слегка раздувшийся. Запакован в добротные латы, значит, точно не местный. На каждой пластине доспехов небольшое клеймо в виде раскрывшей крылья птицы. Знак одного из правителей, вроде бы какого-то южанина, хотя мертвец светловолосый, больше на северянина похож.

В области живота нагрудные пластины словно бы разрезаны. Или распилены, или разорваны, но последнее вряд ли – мало у кого хватит силы разодрать металл.

Хотя… волчара из видения про вора смог бы. Наверное.

А в животе дырка. Внутренностей нет, и я почему-то уверена, что их никто не съел. Надо бы поискать вокруг, но что-то совсем не хочется.

И горло. Оно скрыто доспехами, и логично предположить, что убийца до него не добрался, но проверить стоит.

Морщась, я протянула руку к мертвецу и замерла: волчица вдруг оставила в покое оленью тушу, подошла ко мне совсем близко и нервно забегала рядом, едва не задевая мохнатым боком. Ну и нюх у неё!

Разочарованное животное через минутку успокоилось и вернулось к прерванной трапезе, а я наконец-то добралась до шеи, правда, пришлось немного повозиться с шейной пластиной.

Ха, забавно. Шея абсолютно целая, хоть и синюшная, точь-в-точь, как лицо. А вот железяка, которую я верчу в руках, исцарапана чем-то острым. Словно кто-то хотел добраться до содержимого консервной банки с помощью клыков, но не смог.

Не зря игра подсунула мне данного товарища. В почти целом виде. Здесь явно будет самая важная подсказка. Пришло время зелья травницы.

* * *

Лапирд, шестой наследник барона, не мог претендовать на земли отца ни в каком виде. К тому же прошлым летом жена старшего сына барона принесла тройню, и по закону Этельгрина у этих внуков прав гораздо больше. Так что Лапирд копил с тех самых пор, как ему исполнилось десять лет, откладывая в сундук половину ежемесячного содержания.

Когда ему исполнилось шестнадцать, он смог нанять себе дружину. Правда, совсем небольшую, в шесть человек, но это были настоящие сорвиголовы, с которыми не зазорно и в Активную Тьму отправится. Так что Лапирд попрощался с семьёй, повесил на шею знак Бога Света, подаренный матерью, и отправился на север, где, по слухам, Тьма поглотила большое поселение уже много лет назад. Бессмертные почему-то не слишком охотно сражались с ней, а значит, у родовитого бессребреника был шанс обрести славу, почёт, а в случае удачи – свободную, никому не принадлежащую землю.

Кто же знал, что наёмников тоже нужно выбирать с умом. Есть те, для кого слова «честь» и «честность» не пустой звук, а есть…

Впрочем, поначалу Лапирд не догадывался о своей судьбе. Ничто не предвещало беды, в седельных сумках позвякивали остатки сэкономленных денег, а у сердца, под бронёй, лежало рекомендательное письмо от отца. Письмо надлежало отдать правителю, чьи владения граничили с территориями Активной тьмы. Старый друг барона мог помочь провизией, лекарями и советом.

Вот только в Глубоких топях наёмники избили своего работодателя, надругались над ним, перебили обе ноги, забрали письмо, деньги и бросили среди болот, думая, что он мёртв. Единственное, что не тронули – божий знак. Небольшой сияющий шарик на нитке. Решили, что незачем привлекать лишнее внимание истинных властителей Этельгрина.

Но Лапирд очнулся. И смог бы выжить, если бы пополз на восток, в сторону деревни нечестивцев. Но юноша двинулся на юг. Переломанные ноги причиняли ужасные страдания и к тому же не давали подняться и оглядеться. Приходилось нелегко. Он полз очень долго, с трудом, ломал ногти о коряги, отбивался от злобной мошкары и старался не попадать в поле зрения блуждающих огоньков. Несостоявшийся юный правитель глотал злые слёзы, до крови кусал губы и еле сдерживал стоны боли. Единственное, что придавало ему сил – мысль о возмездии. А ещё его изнутри пожирала обида на богов. В какой-то момент он даже стал молиться, но не своему Светлому покровителю, который предал, а Тьме. В какой-то момент ему даже показалось, что Тьма ответила – привиделась прекрасная обнажённая женщина с длинными чёрными волосами и печальными глазами. Она присела на корточки и поцеловала его в лоб, ласково, как матушка. Но, когда Лапирд моргнул, женщина исчезла. Амулет на шее сильно нагрелся, но тут же остыл, оставив после себя лишь ожоговый волдырь на груди.

А потом юноша попал прямо в объятия волков: его путь привёл к логову. Возможно, добыча впервые сама приползла к хищникам, но это и не важно – звери не растерялись. От Лапирда остались только кости. Голову мать стаи утащила вниз, в своё логово, чтобы слепые молочные щенки знали запах человечины. Нечасто такой обед попадается, а будущее поколение должно понимать, кто на болотах самый опасный и в то же время самый вкусный. Именно так амулет Света попал в глубины холма, чтобы долгие годы там проваляться.

* * *

То, что «видение», а точнее, прокрученное передо мной видео, было отвратительно натуралистичным, мягко, очень мягко сказано. И мальчишку насиловали и избивали «без купюр», и плакал он, ползая по кочкам так, что моё виртуальное сердце разрывалось от жалости, и ели его, рыча от удовольствия, вблизи и неспешно. А главное, я не могла закрыть глаза или скипнуть, в смысле, промотать запись.

Мерзкое, ужасное и совершенно бессмысленное в своей подробности зрелище. Очень надеюсь, что этот квест восемнадцать плюс. Не всякий взрослый захочет такое разглядывать, что уж о детях говорить.

Иногда я забываю, что местные сценаристы слегка повёрнуты на омерзительных сценах.

И вообще. При чём тут история сына барона? Товарищ в латах явно не он. «Моему» мертвецу хорошо за тридцать, он бородат и, как бы это сказать, цел. Никто его не ел, ну, разве что содержимое брюшной полости подевалось куда-то.

И почему «видение» так долго и настырно показывало мне амулет? Как он лежит в углу пещеры, тускнеет, покрывается трещинками, как его периодически пробуют на зуб щенки нескольких поколений, как цепочка покрывается грязью и свалявшейся шерстью и через годы превращается в толстую шерстяную нить? А дальше вообще интересно получилось – один из щенков заигрался, запутался в этой нитке-цепочке, да так и не смог от неё избавиться. Молодой волк рос, нить натягивалась на могучей шее, пока не вросла в кожу. Снаружи осталась только бусина.

К чему это всё? Непонятно.

Ох, чувак в латах, кто же ты такой? Даже смерть твою не показали.

Наверное, нужно всё-таки внутренности искать.

Я стала наворачивать круги вокруг холма, заглядывая под каждый куст волчьей ягоды и расковыривая кучи и кучки костей. Большей частью животных, но попадались и человеческие. Потом поднялась на пологую вершину и принялась копошиться там. Мать стаи практически всё время была рядом – ходила, нюхала, недовольно скалилась, но рассекретить меня всё никак не могла.

Наконец-то старания мои были вознаграждены. Искомое нашлось под одним из кустиков.